– Грандиозное строительство идет в точном соответствии с графиком. Через полчаса зрители нашего канала смогут увидеть эксклюзивный репортаж из знаменитой Станции – олицетворения надежды для всего человечества! А пока…
Текст сопровождал ставший уже хрестоматийным вид: несколько высотных домов и медленно вырастающий купол Главного Энергоблока.
– Взломать бы тебя, – усмехнулся Илья. – Да не могу – занят.
Четыре дня «отпуска» пролетели незаметно. А на пятый в кабинет Чайки доставили все существующие образцы нано-скопов: стационарный, полевой, «впаянный» в «балалайку». В коммуникатор загрузили все существующие для них программы, начиная от общеизвестных и общедоступных и заканчивая специальными разработками СБА. Полное описание прилагается. Все секреты подробно описаны. Задача простая:
«Нам кажется, в обороне существует брешь. Найди ее».
«Сколько у меня времени?»
«Ты ищи, не торопись».
Через два месяца Чайка стал самым крупным в мире специалистом по наноскопам. Он знал их вдоль и поперек. Он изучил каждый винтик и каждую строку программы. Он выдал несколько рекомендаций по улучшению работы. И он авторитетно заявил, что бреши в обороне нет.
«В таком случае тебе придется ее сделать».
«Как?»
«Это твоя задача. Ты должен пробить защиту».
Флобер улыбнулся, и Чайка понял, что влип: Флобер улыбался так же, как тогда, расспрашивая о впечатлениях от просмотра короткометражки.
– Правозащитные организации Европейского Исламского Союза выступили с осторожной критикой в адрес властей. По их мнению, Европол проявляет неоправданно жестокие меры в отношении наркоторговцев. В ответ депутаты заявили, что действия полиции адекватны остроте проблемы «синдина»…
– Да заткнись ты! – Илья отключил коммуникатор, выплеснул остатки кофе в мусорное ведро, поднялся и прошелся по кабинету, рассеянно пиная валяющиеся на полу блоки.
Скучно.
На то, чтобы совершить невозможное, у Чайки ушло полгода. Шесть месяцев поисков и напряженного труда. По десять часов за коммуникатором. Опуская руки и злясь на себя. Стискивая зубы при виде недовольного Флобера. Вжимая голову в плечи при каждом появлении Ушенко. Чайка знал, что пощады ему не будет: или он сделает, или его убьют.
И он сделал.
Программу нового поколения. Программу, способную обмануть любую защиту. Программу, которая «пробивала» исключительно наноскопы, не трогая и не мешая работе других устройств.
А еще через пару месяцев из новостей Чайка узнал, что знаменитый сетевой террорист Сорок Два запустил π-вирус, блокирующий наноскопы и не позволяющий им вычислять «поплавки». Его вирус.
* * *
Анклав: Москва
Территория: Болото
«Шельман, Шельман и Грязнов. Колониальные товары и антиквариат»
Ночные разговоры отличаются особой искренностью
– Двести сорок? Неплохо.
– Еще не предел!
Желтый «Ламборджини Ифрит» призрачным джинном стелется по верхнему уровню Третьего кольца. По пустынному уровню – ночью осторожные водители не поднимались выше второго этажа магистрали, уступая третий и четвертый ненормальным фанатам ненормальной езды.
– Я думал, ты предпочитаешь мотоциклы.
– Я предпочитаю скорость.
Двести семьдесят. Ветра нет, в этом «Ламборджини» проигрывает «Плутону», зато остальные ощущения на высоте. И они совсем другие, непохожие на те, что приходят на «Судзуки». Адреналина столько, что можно экспортировать в Скандинавию.
Триста.
Огни слились в светящиеся полосы.
– Не знал, что в Москве можно так гонять.
– Каперы платят муниципальным службам, чтобы дорогу четвертого уровня поддерживали в отличном состоянии. Мы здесь катаемся.
– Ты не отвлекайся, – попросил Борис.
– Разговор не мешает.
– Гм… надеюсь.
«Ифрит» еще на один круг обошел черный «Порше». Легкость объяснялась не разницей в мощи – движок у «Порше» что надо, просто в черном засел осторожный водила. Судя по всему – новичок, а желтым джинном управлял мастер.
– Отец знает, как ты гоняешь?
– Потому и купил мне «Ламборджини».
– Он за тебя не боится?
– Он в меня верит.
– Продвинутый мужик.
– Ага.
Из «Стоп-крана» они выехали на семи машинах: три спортивные, остальные – обычные седаны. Сначала погоняли по набережным, потом, растеряв седаны, оседлали Третье кольцо. Дозаправились после четвертого круга, добили взятое из клуба шампанское и распрощались – ребята подались спать. Борис остался, сказал, что никуда не торопится. Стен пытался протестовать – он имел свои виды на пассажирское сиденье «Ифрита», но Борис сумел убедить искателя выгодной партии отступить. Поговорил о чем-то коротко, отведя парня в сторонку, и убедил. За что Пэт была Борису весьма признательна – девушке не хотелось самой разбираться со Стеном.
– Что будет следующим? Самолет?
– У меня есть.
– Правда? – Вот теперь молодой человек действительно удивился.
– Отец подарил на прошлый день рождения. В Шарике стоит. Иногда летаю.
– Ты предпочитаешь машины, – понял Борис.
– В небе больше свободы, а на земле – опасностей. – Пэт стала плавно снижать скорость, направляясь к невидимой еще бензоколонке.
Гонка закончилась. Что же касается праздника…
– Если хочешь, я уйду, – произнес молодой человек. – Внизу наверняка есть стоянка такси.
– А если не хочу? – Пэт смотрела на дорогу. И было непонятно, кого она спрашивает: его или себя?
– Тогда поехали ко мне, – ровно предложил Борис.
Не будет всплеска эмоций, бури чувств, урагана страстей. Не будет даже намека на ключ. Будет неплохая или даже хорошая ночь, которая качественно завершит праздничный день. Ничего больше. Спокойное и приятное удовлетворение.
– Поехали, – отозвалась Пэт.
Так уж получилось, что скромный Филя Таратута являлся счастливым обладателем двух кабинетов. Официальный, так сказать – «белый», находился на первом этаже особняка Грязнова и представлял собой маленькую, со вкусом захламленную комнату, в которую с опаской входил даже бесстрашный Олово. В кабинете «бухгалтера на все руки» хранилась разная мелочь, что этим самым рукам могла пригодиться: фирменные деревянные коробочки для подарков, что отправляли клиентам по праздникам, мешочки, в которые можно было спрятать что-нибудь ценное или ненужное, нераспотрошенные посылки, запчасти к коммуникаторам, кое-какое автомобильное барахло и упаковки с лампочками – Олово с подозрением относился к электричеству и менял перегоревшие лишь в крайних случаях. Был, конечно, и коммуникатор, в котором Таратута вел бухгалтерию антикварной компании, но он совершенно терялся в завалах и отыскивался не чаще раза в неделю.
