– Надеетесь его сместить?
– Я планирую его сместить, – жестко и уверенно произнес Папа. – Чувствуете разницу?
– Новому лидеру требуется интересная программа.
– В Католическом Вуду назрели перемены.
– Это общие слова, – покачал головой Мертвый.
– Тем не менее на них откликаются. Ахо тупо придерживается линии, прописанной Мбота. Но мир меняется, и, если мы не хотим потерять влияние, нам следует об этом помнить. Я знаю, что нужно делать, и люди идут за мной. Я привлекаю новых последователей, а вот Ахо этим похвастаться не может.
– Детали программы раскрываете только архиепископам? – осведомился Кауфман. – Попробуйте представить, что я – один из них.
Горячие слова о пастве Мертвый оставил без внимания.
– Откуда столь пристальный интерес? – прищурился Папа.
– Я еще не решил, на кого буду ставить.
– До Москвы долетят лишь отголоски сражения, – махнул здоровой рукой Джезе. – Либо здесь будет тихо, либо здесь тихо поменяется архиепископ.
– А до Станции?
«Так вот в чем дело!»
Папа осекся.
– Я строю Станцию, Джезе, – с напором произнес Мертвый. – Я, выражаясь вашим языком, меняю мир. Через несколько месяцев я окажусь под колоссальным давлением, и мне необходимы друзья. Страны Католического Вуду – это весомая сила. Ваше мнение не могут игнорировать ни Исламский Союз, ни Китай – никто. И я был бы не против договориться.
«Станция. Как я мог о ней забыть?»
Потому что не столь опытен, каким хотел казаться. Потому что сосредоточился на том, что внутри, совершенно позабыв, что собрался стать фигурой международного масштаба. Католическое Вуду – не клуб по интересам, его лидер – игрок планетарного уровня, и другие игроки не останутся безучастными к перестановкам.
«Мертвый – игрок?»
Даже не президент СБА, а всего лишь директор одного из филиалов.
«Он строит Станцию, – напомнил себе Джезе. – Он строит Станцию, на которую смотрит весь мир. Да, он – игрок».
– Почему вы не пришли к Ахо? – пробормотал Папа. – Сейчас он настоятель храма Иисуса Лоа.
Папе требовалось время, чтобы привести в порядок мысли, оценить новый расклад.
– Я не просто меняю мир, я закладываю основы нового, – быстро ответил Мертвый. – Ахо – старый. К тому же, как вы исключительно правильно заметили, Джезе, Ахо – уже настоятель, а значит, он может потребовать от меня услуги или уступки, которые я не захочу ему оказывать.
– Какую же услугу вы приготовили для меня?
– Помогу взобраться на вершину.
– А что я сделаю в ответ?
– Вы меня возненавидите.
– Это понятно, – спокойно произнес Папа, сворачивая очередную самокрутку. – Что я должен буду сделать в ответ?
В глазах Мертвого вновь загуляли озорные огоньки – ему понравилось, как Джезе среагировал на замечание об их будущих взаимоотношениях.
– В определенный момент вы окажете мне ответную услугу. Сейчас я не могу сказать, в чем она будет заключаться. Возможно, я попрошу вас проявить жесткость, возможно, попрошу остаться в стороне, не вмешиваться в драку, – не знаю. Гарантировать могу только две вещи: это будет весомая услуга, и она на первый взгляд покажется невыгодной странам Католического Вуду.
– Определенный момент наступит, когда вы окажетесь под давлением?
– Он наступит скоро, но к тому времени вы уже будете обладать всей полнотой власти.
– Откуда вы знаете?
– В противном случае я бы не завел этот разговор.
Уверенность, уверенность и еще раз уверенность! Почему главным козырем Мертвого считается сила? Всесокрушающая уверенность – вот его конек. Он видит будущее или просчитывает его?
А?
Духи Лоа молчат за дверью. Нарисованный Мбота тоже не отзывается, но явно прислушивается.
– Пообещать я могу все, что угодно, – заметил Папа.
– Джезе, вы – крестоносец, а не миссионер. Вы потомок рыцарей, вы сдержите слово.
«Он настолько наивен?»
– Власть меняет людей, – медленно произнес Папа. – Став настоятелем храма Иисуса Лоа, я буду обязан заботиться о процветании стран Католического Вуду. А если запрошенная услуга будет противоречить их интересам, мне будет крайне сложно принять решение.
– Если мы договоримся, я найду способ заставить вас сдержать слово, – без угрозы, но очень уверенно сказал Мертвый.
Требовать уточнений Папе не хотелось. Он затушил сигарету, разлил остатки коньяка по бокалам и негромко, даже чуть рассеянно, поинтересовался:
– Как вы мне поможете?
– Большую часть задачи вы уже выполнили – сформировали блок лояльных архиепископов. Я же устраню Ахо.
«Да, конечно».
В духе Мертвого. Жаль, господин директор Кауфман, но на этот раз вы свои возможности переоценили.
– Полагаю, вы не поймете, что я имею в виду, но вы должны знать – это невозможно, – ровно произнес Папа. – Ахо – самый сильный хунган из всех, кого я когда-либо видел. Духи Лоа влюблены в него, а потому он в полной безопасности. Думаете, я от хорошей жизни затеял все эти пастырские визиты? Я не могу с ним справиться. – Джезе посмотрел в голубые глаза Мертвого. – Я нанимал лучших людей, но покушения даже не попали в газеты. Убийцы растворялись, исчезали. Ахо очень силен и очень хорошо защищен.
– Почему вы не сразились с ним лично?
– Я бы не доехал до храма, убили бы по дороге. К тому же Ахо не настолько глуп, чтобы соглашаться на поединок, он знает, что я – не подарок.
– В таком случае вы вообще ничем не рискуете, – развел руками Кауфман. – Скажите да, чтобы порадовать старика, и распорядитесь насчет еще одной бутылочки коньяка.
Взгляд Кауфмана снова стал цепким. Кошка положила перед собой толстый кусок сыра и внимательно наблюдает.
Уверенность.
А что, если он и на самом деле способен убить Ахо? Не зря же духи Лоа обходят Мертвого стороной!
– Вы действительно можете это сделать?
Мертвый не ответил, продолжил пристально смотреть на Джезе и не ответил.
– Договоримся так: я распоряжусь насчет еще одной бутылочки, и мы сменим тему. – Папа широко улыбнулся. – А на вопрос я отвечу позже.
– У вас чудный табак, Джезе, не поделитесь секретом смеси?
– Вы замечательный собеседник, Макс.
Джошуа Таллер зашел к Папе минут через пять после ухода Кауфмана – московскому архиепископу не терпелось узнать, как прошел неожиданный визит. Зашел и обнаружил растерянного Папу в примыкающей к гостиной комнате, где находилась электронная аппаратура.
