— Было бы, конечно, хорошо, но система уже много лет не работает. — А вот сожаление в голосе у него было, пожалуй что, не наигранным. Ещё одна зарубочка, знать, довелось ему спутниковой навигацией пользоваться!
— Я знаю, — поддерживая образ, буркнул я в ответ. — А карта у вас хорошая — бумага мягкая. — И я для нагнетания обстановки смял один из углов карты в кулаке. Дуб никак не прореагировал на моё откровенное хамство. А ведь ещё лет десять назад за подобное обращение с чужой картой можно было в лоб схлопотать, не отходя от кассы! И хорошо, если кулаком, а то и пулей могли попотчевать. Ну да, сейчас уже полегче стало — совсем уж «горячих» точек, почитай, и не осталось. «Грязных» хватает, а вот таких, где «рок-н-ролл имени Гейгера»,
[19]
оглушает в нескольких километрах, уже по пальцам двух рук пересчитать можно.
— Вы, Илья Васильевич, не сердитесь! — «Да что он, с ума, что ли сошёл? Или меня решил свести этими титулованиями?» — Была хорошая карта с пометками… Была, да, как говорится, сплыла… — И он посмотрел на меня такими честными глазами, что отчего-то засвербел ушибленный в детстве копчик и очень захотелось выпрыгнуть из машины! Поскольку возникло у меня стойкое впечатление, что ловцом в этой истории не только я играю…
— Ну, ладно… Я и так помню, где там и что… Куда едем?
— Вам адрес сказать? — И Дуб широко улыбнулся, а громила на переднем сиденье заржал.
— Можно и адрес. — Лучезарностью моя улыбка нисколько не уступала таковой у оппонента. Вот только от моей ржущий бугай поперхнулся и замолк, наверное, оттого, что я, «лыбясь как дурачок», мысленно нарисовал у него на переносице мишень. А простые натуры, они, знаете ли, очень к эмпатии склонны.
— Начало Севастопольского проспекта, — фальшивый (я в этом уже был уверен!) Поддубный внимания на поведение своего «мяса» не обратил, не по чину ему на мелочь всякую отвлекаться. — Почти у Третьего кольца.
Я напряг память: «Так, там конкретно я не лазил, но Севастопольский знаю. Про него многие забывают, а он удобный — разрушен мало, застройка вдоль него не очень плотная была, да и мостов с путепроводами на нем практически нет… — Я развернул свою карту, не показывая, однако, нужный кусок собеседнику. — Ага. Вот на это они метят! — В начале (хотя это для предков начало было, а для нас сейчас — почти самый конец) нужного проспекта у меня стояла отметка крупного торгового центра. — Если только это не отмазка-прикрытие…»
— А, понятно… — с видом знатока протянул я. — Так тремя машинами и пойдём или ещё кто присоединится?
— Тремя… Там груз небольшой…
Я поморщился — если клиент начинает считать добычу, не отъехав и десяти километров от базы, — жди беды.
— Проедем по Волоколамке почти до Города, а там переправу искать надо будет… У вас как, на «тридцатке»
[20]
человек умелый стоит? — и я кивнул на торчащие из люка у нас за спинами ноги стрелка.
— Федя справится, профи… — успокоил меня Поддубный. — А с переправами что не так?
— Сносят их. Мост ещё тогда… тридцать лет назад разнесли. Старики говорят — по Красногорску промахнулись. Паромы периодически корёжит кто-то, а кто именно — непонятно. Но всё одно — дураки, так монополию на раскопки в Городе установить не получится… Так что уйдём южнее, нам, всё одно, — в ту сторону.
Мой нынешний наниматель делал вид, что слушает внимательно, но никаких пометок на карте своей не делал и ничего не записывал.
— Нехорошо это! Ой, нехорошо! — громко сказал Дуб, отвернувшись к своему окну.
«Так за каким хреном я вам сдался-то?» — От плохих предчувствий у меня даже волосы на спине дыбом стали. А интуиции своей я привык доверять! Дорога впереди как раз выходила на дугу, которая должна была привести нас к берегу Волги, местность вокруг знакомая, родные места, что тут говорить, но ощущение опасности только усилилось. Я аккуратно подвинул ногой рюкзак к дверному проёму и как можно более непринуждённо положил правую кисть на ручку двери. Уж очень мне не понравилось, как напряглись плечи громилы на переднем сиденье. Но не успел — справа раздалось странное шипение, и в лицо мне ударила какая-то вонючая струя, отчего глаза мои наполнились слезами, а дыхание перехватило. Я дернул ручку и, пихнув ногой рюкзак, вывалился на дорогу.
— Ух, мля! — Асфальт хоть и потрескался, но был твёрдым.
В перекате я сграбастал рюкзак и вслепую метнулся к обочине. Врубившись плечом во что-то железное и твёрдое, снова упал. Натыкаясь на остовы машин, вот уже тридцать лет гниющие на подъезде к разрушенному мосту, я кое-как добрался до бровки.
Визг тормозов и матерные крики за спиной, нога запнулась о невидимое мне препятствие, и я снова кубарем покатился. На этот раз — под откос. Повезло — ни обо что серьёзно не приложился, хотя синяков на рёбрах добавилось — это точно!
Остановив вращение, я на пару секунд замер, прислушиваясь:
«Двое бегут за мной… Нет, уже трое… Ага, а это Дуб орёт: „Идиоты, быстрее, быстрее!“ Ну, если быстрее — то ловите!»
Пока уши мои прислушивались, а спина воспринимала вибрацию почвы, руки тоже не скучали — и теперь правая, позволив левой вытащить заветное колечко, отправила в полёт тяжёлый металлический «подарок». Был, конечно, шанс, что, кувыркаясь, я неверно оценил высоту насыпи, но это вряд ли, да и визуально я её неплохо помню.
