Первым делом Борис отремонтировал и оборудовал квартиру по классу люкс, купил себе скромные «Жигули», но потом жизнь дала трещину, фортуна повернулась затылком, и, как уже рассказывалось, киллер остался жив лишь чудом. Теперь, решив вернуться в отчий дом, Борис который день раздумывал, как жить дальше. Он купил себе свежую «семерку», пятилетнюю «шестерку» братану, которого обслуживал серьезный, непьющий, чему в доме придавали большое значение, Мишка Захарченко. Сейчас он с Сашкой играл в карты на кухне, помалкивали, прислушиваясь к шагам Бориса, который мерно расхаживал по квартире.
– Братан, есть будешь? – спросил оставшийся в дураках Сашка, тасуя колоду. – Михаил мировые пельмени купил, сварить одна минута.
– Валяйте, – ответил Борис, останавливаясь у окна и глядя на опостылевший двор.
У Бориса возникло много забот. Первое – кончались доллары, так как значительную часть их забрали гэбэшники, когда Галей «засветил» свой тайник, отдавая «горячий» «вальтер». «Ну и мудак же я, – клял он себя. – Ну из головы вон, что вместе с „Вальтером“ зеленые лежат».
За последние годы, когда профессией бывшего офицера ГБ стало выполнение заказных убийств, Галей перестал ценить деньги, и оставшиеся десять штук баксов, коих хватило бы средней московской семье на год спокойной жизни, он и за деньги не считал. Галей почему-то полагал, стоит ему объявиться, и Якушев выложит «лимон», слова не сказав и глазом не моргнув. Но разговор с магнатом получился скоротечным. Галей отчего-то сбился, имени своего и обстоятельств заочного знакомства не сказал, Якушев положил трубку. Галей тешился мыслью, что финансист не понял, с кем говорит. Сегодня Якушев должен вернуться из Цюриха, так сказала секретарша. Сегодня Галей на туза и надавит, сок пойдет. Деньги нужны срочно, так как получать с других фраеров, стоявших в вечер убийства на веранде, будет сложнее. Фамилии и прочие данные фраеров Галей узнал из газет, адреса и прямые телефоны назвал полковник Ильин. Конечно, с мудаком из охраны Президента придется повозиться, наверняка считает себя «крутым», захочет подловить, благо люди у него есть. Но тут Галей решил просто связаться, выставить условия, проверить место первой явки, и если заметит наружку, а при его опыте он засечет «ребят» наверняка, следует уйти на дно. День переждать и «крутого» охранника ликвидировать. А деньги, которые мертвяк не уплатил, поделить поровну между оставшимися в живых. Которым объяснить, что надбавка появилась в связи с кончиной их упрямого сотоварища.
Как он ликвидирует Яшина, киллер еще не думал, но не сомневался в успехе. Надо решить первый вопрос: получить деньги с Якушева, купить винтарь с оптикой, найти тир, проверить себя, чуть выждать. Обдумывая все детали, Галей с каждым днем все больше убеждался, что необходим напарник. Опытный, смелый человек, бывалый, главное, верный. Где такого взять? Все существо Галея противилось работе с партнером.
Курсант школы КГБ Галей отлично помнил наставления Старца, бывшего ликвидатора, работавшего еще за железным занавесом. Старец появлялся перед курсантами в парике, гриме, темных очках, сам порой подшучивал над этим. Но в его шутках и остротах постоянно звучала насмешка над птенцами. Мол, «я старый, трусливый, перестраховщик, уже не бойцовский петух, лишь карикатура. Верно-верно. Поживем и увидим, кто из вас вообще доживет до моего возраста».
Так вот. Старец неоднократно повторял, что при любых условиях ликвидатор должен стремиться работать в одиночку. Если вас двое, опасность провала увеличивается не в два раза, во много раз. Приобретая партнера, вы приобретаете врага номер один. Уже не контрразведка и охранники объекта становятся вашими основными врагами, а ваш партнер. Запомните птенчики, хотите жить – работайте одиночку. Если ситуация вынудит брать партнера, выбирайте спокойного дебила, его легче ликвидировать. Если вам требуется партнер не как одноразовый шприц, а думающий человек многоразового использования, станьте для него так жизненно необходимым, как противогаз во время газовой атаки. Создайте ситуацию, которая бы исключала для него любую возможность забрать вашу жизнь и самому остаться в живых.
– Братан! – крикнул Саша. – Пельмени готовы! Тебе подать или ты здесь присядешь?
– Слова какие освоил... – Борис вышел на кухню. – Где прикажете?
Мишка Захарченко накрыл на выдвижном столе, подвинул хозяину удобное кресло, поставил тарелку с пельменями, солонку, перечницу. Галей впервые обратил внимание, что посуда вся одинаковая, явно дорогая.
– Подарок чей? Или на харчах экономишь? – спросил Галей, дуя на горячий пельмень; заметил, что меньшой внезапно покраснел.
Съев, обжигаясь, несколько пельменей, Борис отодвинул тарелку:
– Пусть поостынут, горячо, вкус пропадает. Михаил, возьми в баре стакан, плесни мне грамм несколько.
– Поберегись, братан! – недовольно буркнул Сашка. – Или память отшибло, благоверных забыл? Они когда нас с тобой делали, наверняка пьяные были. Если с тобой что-то – я ведь тоже не жилец!
– Не боись, Сашок, я помру не от водки. – Галей взял у Мишки стакан, опрокинул разом, вновь подвинул пельмени. – Мишаня, ты моего младшего, как свою ладонь знаешь, скажи, у него деваха завелась?
Мишка взглянул невинно, пожал плечами, пробормотал:
– Я не видел, Борис Сергеевич.
– Что друга не выдаешь, молодец. А эту посуду, – он стукнул вилкой по тарелке, – на все сто, женщина покупала. И хорошо, когда в доме женщина есть. Только как ее определить, чтобы не баба была, не девка, а женщина?
Михаил сидел в сторонке, слушал рассуждения Бориса о женщинах и думал, как хитро в человеке переплетается и уживается черное и белое, гладкое и колючее. Борис – убийца, на все сто – убийца. Сколько он вдов, сирот оставил, старух безутешных? Наверняка сам не знает, ему такое и неинтересно. А брата любит, факт ясный, как погожий день. Послушаешь, так и женщин любит, и говорит о них уважительно, без бывалых историй и мата.
– Я, Борис, не темню, ходит ко мне молодая, – сказал Сашка. – Так увечный я, стесняюсь. Когда платные заскакивают, так мне моя нога не мешает. Они за деньгами приходят, получают, у кого какая нога, их не касается. А вот когда она приходит, я не могу...
– Ты это брось! – перебил Борис. – После войны такой мужик, как ты, для любой краше ордена был.
– Сейчас не война.
– Это у тебя не война, в тереме живешь. Я не попрекаю, мне в удовольствие тебе помогать.
– Слушай, никогда не просил... – Сашка кусал губы, говорил через силу. Ты меня с Мишкой, – он кивнул на Захарченко, – на пару недель куда к морю, под солнышко отправил бы. Или не по деньгам нам? Если куда подешевле, в Болгарии, говорят, не дороже нашего Сочи. Ты не думай, что я с жиру. Уж больно загореть охота, может, тогда мой костыль сухой не таким страшным будет.
– Кончай тарахтеть, сделаем. Сейчас не могу, а через недельку один человек должок вернет и отправлю.
И не хотел Михаил думать о Гурове, но невольно отметил. Значит, сейчас у Галея денег нет, ждет через неделю. О должнике он сказку братану лепит. Да что же я за сука? Сижу в доме, ем, пью, на чужой машине катаюсь, и думаю, как человека в ментовку заложить! Не буду звонить, пусть мне сыскарь любые песни поет. И от зла на себя осевшим, сиплым голосом сказал:
