Гуров поднял палец. Орлов взглянул на него вопросительно.
– Ну?
– За долларами идет охота. Изготовители, которые Русь не понимают, как бы ни говорили по-русски, все одно иностранцы. А иностранцы светятся. Я больше боюсь наших авторитетов. Если они пронюхают, начнется война. Сумма велика, а для них что настоящая валюта, что поддельная. Бросят вперед бритоголовых с автоматами. Они идут по следу, мы след не знаем, но можем вычислить, где лежит. Мы имеем принципиальное преимущество. Мы знаем, что работает Интерпол, а авторитеты не знают...
– Где доллары разыскивать? – спросил Крячко и дурашливо хмыкнул.
– Не где, а как. – Гуров ткнул пальцем в Крячко. – Ты и скажешь.
– Оно можно, – ответил Крячко тоном, каким работяги соглашаются загрузить грузовик картошкой. – Пойду к мадам я, так как Гуров – это слишком много, а Яшин может проорать. Задача: вынудить мадам заказать кейс с «куклами», проследить заказ, и тут наш главный ход. «Кукольник» консультировался с кем-то по факту подлинности купюры, иначе бы материал не попал в компьютеры Интерпола.
Станислав Крячко почистил свой лучший костюм, даже погладил брюки, постарался подобрать носки и галстук в цвет, надел белую рубашку, что было для него совсем экстраординарным событием, и отправился к Веронике Ждан, с которой заранее договорился о встрече по телефону.
Вероника Ждан была настоящей женщиной, а значит, и с женской интуицией у нее было все в порядке – она поняла, что простоватый полковник совсем не так прост, как кажется, и на этот раз предстала перед ним примерной женой своего мужа – выглядела скромно, одета была изящно, без лишнего шика.
– Вероника Андреевна, – Крячко почтительно раскланялся, – простите за визит, он доставил бы мне удовольствие, если бы не необходимость задать вам несколько неприятных вопросов.
– Ну что вы, как говорится, уже свои люди. Заходите, Станислав. Кстати, почему вас все зовут по имени и никогда не называют по отчеству?
Крячко изобразил одну из самых своих добродушных улыбок.
– Понимаете, Вероника, Станислав без отчества – это нечто иностранное, а я тщеславен.
Вероника прекрасно понимала, что перед ней разыгрывается кино и все неприятности впереди.
– Желаете выпить или вы при исполнении?
– Желаю выпить, – ответил Крячко, – хотя и при исполнении.
Вероника открыла шикарный бар. Крячко сначала хотел изобразить удивление и даже растерянность, но потом твердой рукой взял бутылку виски с черной этикеткой, плеснул себе изрядную дозу, повернулся к хозяйке и спросил:
– А вам?
– То же самое, только меньше.
Взяв бокалы, они сели в гостиной, и Крячко начал реализовывать заранее заготовленную схему.
– Вероника, – сказал он. – Вы мне глубоко симпатичны, поэтому не будем крутить. Вы оказались в дерьме по самые уши. Сегодня Яшин отрицает, что кейс с «куклами» получил от вас, но это сегодня. А завтра будет завтра. И лучше, чтобы первой правду сказали вы.
Вероника пригубила из стакана, оценивающе осмотрела Крячко, поняла, что это герой не ее романа, а точнее, что она – не героиня его романа. И спокойно произнесла:
– Если можно, покороче, господин полковник.
– Если совсем коротко, то нам нужен дубликат кейса, который вы выдали Яшину.
– А если я откажусь? – спросила Вероника.
– Произойдет длинная история с неясным концом, – ответил Крячко.
– А худший и лучший варианты этого конца?
– Лучший вариант – вы остаетесь на свободе, но уже, конечно, не как жена помощника Президента, а худший вариант – это вульгарная тюрьма.
Вероника молчала долго, выкурила сигарету. Станислав ее не торопил. Наконец Вероника погасила сигарету, криво улыбнулась и сказала:
– Не знаю, где слышала, но люди говорят, что признание облегчает совесть, но удлиняет срок.
– В большинстве случаев люди говорят правильно.
– Так повторите, пожалуйста, что вы хотите?
– Я хочу дубликат «куклы» такого же миллиона, какой вы в свое время передали Яшину.
– Я не знаю, о чем вы говорите. – Вероника вновь закурила. – Но ради любопытства спрошу: а если бы мне удалось достать такой дубликат, то что бы я с этого имела?
– Не знаю, как с совестью, – ответил Крячко, – но срока вы не имели бы наверняка.
– А какие гарантии?
– Мое слово.
– А сколько стоит ваше слово?
– Позвоните полковнику Гурову, он подтвердит, что мое слово – это слово.
– Извините, – Вероника растянула губы в улыбке, – а кто такой полковник Гуров?
– Если вы не знаете полковника Гурова, то наш разговор теряет всякий смысл.
Наступила долгая пауза. После чего Вероника спросила:
– Если я возьмусь выполнить ваше поручение, я сильно рискую?
В этот момент Станислав вспомнил одну из заповедей Гурова: «Если ты не знаешь, что ответить, всегда говори правду». Он немного помялся, подбирая слова, и ответил:
– Скажем так: вы рискуете, но меньше, чем в любом другом случае.
Вероника снова выдержала паузу, допила свой виски и спросила:
– Вы считаете, что у меня есть выбор? Опять же памятуя заповедь своего начальника, Крячко сказал:
– В принципе есть, но я бы вам советовал согласиться.
– Когда вам нужны эти «куклы»?
– Когда вам удобнее их спросить. В качестве объяснения можете сказать, что попали на мошенников, которые отдают эти «куклы» за настоящие доллары.
– Если я сумею договориться, мне предупредить вас о том, что я отправилась за «товаром», или я все время буду находиться под наблюдением?
– Мне кажется, – ответил Крячко, – что подобные мелочи не должны вас интересовать, вы можете поступить по своему усмотрению. Но я бы вашим телефоном в любом случае не пользовался.
– Значит, никакого протокола и никаких гарантий – только личная договоренность?
– Если желаете, – ответил Крячко, – можем оформить протоколом, но я бы вам этого не советовал.
Когда Станислав сел в свой «мерседес», где его ждал Гуров, который, естественно, слышал весь разговор, он показал Крячко большой палец и сказал:
– Хай класс! Еще два-три слова, и ты бы ее передавил. Теперь будем ждать результата.
– Всегда рад, шеф, – ответил Станислав, приподняв несуществующую шляпу.
– Ну, а теперь простенькая задача, найти этот чертов миллиард. Скажи, Станислав, ты работал когда-нибудь на вокзале?
– Лет сто назад было дело.
– Ты помнишь прием «чемоданчиков»? Стоит этакая дамочка, ждет посадки у своего вагона, рядом чемодан. Она его даже ногой все время чувствует. Глядь, а чемодана и нет, а вместо ее чемодана – какой-то баул неизвестный. И с воплем «Караул! Украли!» бежит она в поисках своего имущества. А секрет прост: на ее чемодан надели чехол. Вот сдается мне, что пропажа этого миллиарда как раз и заключается в том, что на контейнер с валютой надели другой чехол.
