— Не так.
— Что не так? — кажется, она слегка растерялась.
— Меня зовут Кристофер Эдвард Рид-младший, — сообщил я и, чуть подумав, добавил, — мэм.
Сама она пока представляться не спешила. Ладно, подумал я, буду пока именовать вас, мэм, Зеленой Дамой.
— Это неважно, — нетерпеливо заявила Зеленая Дама и напряженно уставилась на меня своими ярко-зелеными прожекторами. — Важно другое. Ты — тот самый юноша, который в этом году занял второе место на ваших главных стрелковых соревнованиях?
А-а… вот где, как говорят русские, собака-то порылась.
— Если вы, мэм, — начал я, — имеете в виду Чемпионат США по стрельбе из крупнокалиберной винтовки на дальние дистанции по формату NRA, то да, это именно я и есть.
— Почему ты стал вторым, а не первым?
Больной вопрос. И, честно говоря, отвечать на него я уже за последние пять месяцев замаялся.
— Вам это так уж непременно желательно знать, мэм?
— Послушай, чел… — похоже, моя собеседница хотела сообщить мне что-то не совсем лестное, но опомнилась, сделала короткую паузу… — Вопросы здесь задаю я.
— Простите, мэм, вы полицейский следователь? — осведомился я. — Если да, и я нахожусь под арестом, то почему мне не были зачитаны мои права? Где мой адвокат, консул… ваша страна ведь пока не находится в состоянии войны со Штатами, вай нот?
Вместо ответа Зеленая Дама небрежно щелкнула пальцами, — и в тот же миг меня скрутило так, как никогда в жизни еще не крутило. Словно десяток тысяч крючков одновременно впились во все, сколько их есть в человеческом теле, органы, и потянули — каждый в свою сторону. Продолжалось это недолго, секунд пять, — вот только каждая из этих секунд показалась мне с вечность.
— Так кто здесь задает вопросы, чел?
— Вы, мэм, — прохрипел я.
Боже милосердный, как хорошо просто лежать на мягком диване — когда ничего не болит.
— Почему ты стал вторым, а не первым?
— Ветер… неправильно оценил ветер в районе цели… в итоге получился непредвиденный боковой снос.
— Теперь ты уже не повторишь подобной ошибки?
— Теперь — нет!
— Очень хорошо, — кивнула Зеленая Дама. — А сейчас слушай внимательно, — нам… мне необходимо, чтобы ты проделал для меня некую работу…
— Замочить кого хотите?
Ой. Лучше б я этого не говорил.
— Еще раз, — мягко сказала Зеленая Дама, дождавшись, пока меня перестанет корежить. — Напоминаю, что вопросы задаю я.
— Я… я понял… мэм.
— В виде исключения, — неожиданно улыбнулся моя собеседница. — Я отвечу на твой последний вопрос. Да, ты угадал, тебе надо будет убить… одну персону. Он… в понятных тебе терминах, он занимает высокий пост в одном из московских мафиозных кланов. Конкурирующая фирма.
Интересно, подумал я, те, из конкурирующей фирмы, тоже умеют вот так элегантно щелкать пальцами? Скорее всего, да…
* * *
— Не буду я стрелять из этой гаубицы!
Молодой люд, заботливо обнимавший тяжелую винтовку, озадаченно оглянулся на стоящего в дверях барона.
— Это «Лайт Фифити»…
— А то я не знаю, — раздраженно перебил его американец.
— Подруга Кортеса, Яна стреляла именно из такой винтовки.
— Тогда какого черта вы к ней не обратились? — язвительно осведомился американец. — Пусть бы ваша Яна и дальше рисковала своей ключицей…
— Короче, чел, — мрачно сказал барон. — Что тебе нужно?
Стрелок, заложив руки за спину, несколько раз прошелся взад-вперед по комнате. Остановился, вскинул голову, уставился на барона. Взгляд этот барону не понравился, — слишком уверенный, дерзкий… наглый чел. Как, впрочем, и все их племя. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.
— На какой дистанции предстоит работать? — отрывисто спросил американец.
— Тысяча триста тридцать три метра.
— Вы что, нарочно такое число подбирали? — хмыкнул стрелок. — Каббалисты…
— Значит так, — продолжил он. — Мне потребуется винтовка AWM, производства Accuracy International LTD со стволом из нержавеющей стали и 8-дюймовой нарезкой под патрон.338 Lapua Magnum. Патроны — Lapua Lock Base В 408 весом 16,2 грамма. Прицел — штатный Schmidt&Bender серии РМ II.
— Барон?
— Записывайте, ротмистр, — вздохнул барон.
— Далее, — американец задумчиво поскреб подбородок, — «наладонник» под Palm с баллистическим калькулятором Мак-Гилли. И — «жиллетовский» набор для бритья.
— А он-то тут причем? — недоуменно спросил ротмистр.
— Не люблю щеголять щетиной.
* * *
Старик серьезно действовал мне на нервы. Барон… золотая цепь, плюс еще два кило золота на иные побрякушки, орлиный взор и все такое. Запихнуть бы его обратно в Средневековье…
— Так и будете стоять?
— Я должен видеть, — угрюмо отозвался он.
Должен он…
На самом деле куда больше этого пережитка прошлого меня беспокоил ветер. Как и тогда, на соревнованиях, он был… неправильный. Вроде бы несложный у ствола: порывами от 2 до 6 метров, ветер периодически менял направление на небольшой угол. Но, глядя в оптику, я отчетливо сообразил, что у цели ветер совершенно другой — явно сильнее и тоже со сменой направлений. Плохо. Очень плохо. Даже для такого устойчивого к ветру калибра как.338 Лапуа.
Первый выстрел подтвердил мои худшие опасения, — пуля ушла куда-то в сторону от мишени. Второй был немного лучше, по крайней мере, мишень я зацепил. Но все равно — это не результат, а так, намек на результат.
Тысяча триста тридцать три метра. Пожалуй, я бы предпочел, чтобы моя будущая мишень находилась чуть подальше, где-нибудь километрах на полутора, — после перехода трансзвукового барьера тяжелая пуля стабилизируется и становится более предсказуемой. Только вот моим, гм, работодателям этого не объяснишь.
Я выкрутил половину расхода горизонтальной поправки, компенсировал вправо почти 6 метров, — и спокойно, одну за одной, «положил» в мишень все пять «зачетных» пуль.
— Ну как?
Мистер барон выглядел… пожалуй, что обескураженным. Кажется, этот тип всерьез рассчитывал, что у меня ни черта не выйдет, он сможет радостно доложить об этом провале своей зеленоглазой госпоже и со спокойной душой удалится… куда-нибудь поближе к пивному бочонку.
— Теперь наши патроны, — пробурчал он, поднося к глазам монокль.
Монокль у него был не иначе как волшебный, — в обычную стекляшку разглядеть на такой дистанции сантиметровые дыры как-то сложновато. Что ж, после всего остального, что продемонстрировали мне и на мне эти… из Великого Дома Людь, я был готов поверить даже в волшебный монокль.
