Немного подумав, он приписал сверху:
«Войны начинают неудачники».
P.S. Все имена персонажей вымышлены. Совпадения случайны.
P.P.S. В основу баллады Сваи положена «Песнь о Нибелунгах», строфы 960–961.
Юлия Зайцева
Раритет
ПРОЛОГ
— Может быть кофе? — вежливо улыбнулся Гонций, выставляя на стойку еще одну порцию коньяка.
— Нет, — тот к кому обращался бармен, отрицательно мотнул головой. — Сегодня только коньяк. Принеси мне бутылку лучшего. Нет, лучше две.
— Как изволите. — Гонций поджал губы и направился к бару выполнять заказ. В голове у него настойчиво вертелась мысль, что будет, когда расстроенный клиент переберет лишнего и решит выместить свое зло на ближайшем, что подвернется под руку.
Хлопнула входная дверь. В полупустой бар просочился еще один поздний посетитель. Он остановился на пороге и несколько секунд, подслеповато щурясь, оглядывал бар, а затем решительно шагнул к стойке.
Гонций удивленно оглядел новоприбывшего. Его он видел впервые.
— Что желаете, уважаемый? — с профессиональной улыбкой Гонций обратился к незнакомцу.
— Вермут, пожалуйста, — проскрипел новоприбывший, устраиваясь за стойкой.
— Сию минуту.
Перед посетителем мгновенно возникла рюмка вермута. Он благодарно кивнул и сделал маленький глоток, после чего повернулся к своему широкоплечему соседу и с интересом воззрился на него.
— Мне сказали, я найду вас здесь.
— Мы знакомы? — его собеседник одним глотком опорожнил бокал коньяка и мрачно уставился на незнакомца.
— Нет, но это не важно. Мое имя вам вряд ли что-то скажет, но я тоже коллекционер, как и вы.
— И что из этого?
— Просто, я подумал, что вас может заинтересовать одна вещь.
— Я не веду дел с безымянными челами.
— Я просто уверен, что она вас заинтересует, — странный посетитель проигнорировал это высказывание. Он спокойно положил себе на колени старенький потрепанный дипломат и расстегнул его. — Посмотрите сами.
Какое-то время широкоплечий разглядывал что-то в недрах дипломата, а затем с восхищением спросил:
— Сколько…Сколько вы хотите за него?
— Простите, но я не торговец.
— Шестьдесят, — решительно назвал свою цену любитель коньяка.
— Нет.
— Сто двадцать!
— Он не продается.
— Все в этом мире продается и покупается. Двести!
— Нет, извините…
— Тогда зачем вы его мне показываете?!
— Вы не поняли меня, уважаемый, эта вещь не продается, но я могу ее обменять. На что-нибудь такое же ценное и восхитительное.
— Э…у меня достаточно большая и богатая коллекция оружия. Мы можем прямо сейчас поехать ко мне и вы выберете, что вам понравиться.
— Меня не интересует оружие.
— Тогда что? У меня есть не только оружие. Статуэтки, вазы, старинные награды.
— Меня интересуют картины. Точнее одна единственная картина. Портрет, на котором изображен…
Гонций к сожалению был слишком далеко, чтобы разобрать последнее слово незнакомца, зато с интересом заметил, как красочно вытянулось лицо у первого мужчины.
— Первый раз слышу, что такой портрет вообще существует.
— Существует. В коллекции у Алира Кумара.
При упоминание этого имени у широкоплечего на скулах заиграли желваки. Какое-то время он невидящим взором смотрел на натирающего неподалеку шваброй пол низкорослого, лысого уборщика, чьи оголенные до плеча руки щедро покрывали замысловатые татуировки. Затем все же нехотя ответил:
— Я не общаюсь с Кумаром. У нас… хм… несколько натянутые отношения. Почему бы вам самому к нему не обратиться?
— Если бы все было так просто, — незнакомец покачал головой. — Я уже пытался, но он даже не стал слушать меня.
— Похоже на Алира. А с чего вы взяли, что он будет слушать меня?
— Хм… у вас есть имя и положение и вы не первый год знаете Алира Кумара… — незнакомец на мгновение задумался и горестно вздохнул. — Да, вы правы. Это глупо. Я просто схватился за соломинку. Простите, — он захлопнул дипломат, бросил на стол несколько смятых бумажек за вермут и поднялся. — Еще раз извините за беспокойство. Я пожалуй пойду.
— Подождите, — широкоплечий мужчина схватил незнакомца за рукав пиджака. — Возможно, я действительно смогу достать для вас эту картину. Скажем… дня через четыре.
— Хорошо, я подожду четыре дня, — покладисто согласился незнакомец.
— Как мне с вами связаться?
— Не нужно. Через четыре дня, в это же время я снова буду ждать вас здесь. И если вы не придете, это будет означать, что у вас ничего не получилось.
* * *
— Нет, комиссар, ваше предложение безусловно очень щедро, но нет. Я не продам ее. Я знаю, что такие деньги не предлагали даже за «Мона Лизу», но нет, извините, я вынужден отказать. — Алир Кумар переложил трубку к другому уху, зажал ее плечом и потянулся к графину с белым вином. — Комиссар, поймите, дело тут вовсе не в деньгах и не в моих принципах, эта картина дорога мне как память. Это единственное уцелевшее полотно Фалима Кумара… — Его собеседник снова начал что-то говорить, но Алир слушал его в пол-уха, наливая вино в бокал. На последней фразе Сантьяги его руки дрогнули и вино расплескалось на стол. — Сколько, сколько? Комиссар…это действительно сумасшедшие деньги! Неужели Темный Двор готов расстаться с такой суммой? Я вас не узнаю. И чем она так привлекла Князя? Нет, извините, но все равно нет. — Кумар устало закатил глаза к потолку и в его голосе появились раздражительные нотки. — Комиссар, это уже начинает напоминать аукцион! Причем с одним единственным покупателем, который пытается переплюнуть сам себя в цене! Извините мою несдержанность, но я уже устал. Комиссар, если Темный Двор сможет предложить мне что-нибудь равнозначное этой картине, я готов буду обменять ее, а до тех пор, боюсь, наш разговор бессмыслен. Да, комиссар, разумеется я подумаю над вашим предложением, но и вы подумайте над моим. Возможно мы придем к общему соглашению. До свидания, комиссар. И вам удачного дня.
Алир Кумар выключил трубку радиотелефона и с раздражением швырнул ее на стол. За последние три месяца это уже шестой звонок Сантьяги с предложением купить у него, Алира Кумара, семейную реликвию. И, выражаясь нынче модным словом человских подростков, Кумара он уже достал. Но, похоже, комиссар, не привыкший слышать слово «нет», решил в полной мере проявить свою знаменитую настойчивость.
