– Не могу, – решительно ответил я. – Что же это будет за передовая австралийская медицина, которая в самый ответственный момент не сможет обеспечить здоровье первого министра? Да и вообще врать нехорошо, особенно когда правда все равно окажется эффективней любого вымысла. А она, эта самая правда, состоит в том, что диагностическая аппаратура, установленная в лазарете моего крейсера, стационарная, то есть к переноске не предназначенная. Так что я с нетерпением жду визита их величеств на борт «Капитана Врунгеля». И кстати, из каких соображений вы пытались уговорить меня именно на такой вариант, если не секрет?
– Какой же секрет в том, что сейчас идет война, – вздохнул кардинал. – И противникам Испании наверняка окажется очень кстати покушение на вашу жизнь, тем более в преддверии тех договоренностей, которые могут быть достигнуты вами с его величеством.
– Спасибо за участие, мне тоже кажется, что именно сейчас изображать из себя мишень будет несколько неуместно. Ну а замок – как вы его назвали, Алькатрас? Так вот, его можно будет посетить и попозже.
– Алькасар, – поправил меня святой отец.
– Тем более. В общем, я с нетерпением жду высоких гостей, так им и передайте.
Однако кардинала волновал еще один аспект, которым он не преминул со мной поделиться:
– Скорее всего, вы об этом уже слышали, но считаю своим долгом напомнить еще раз. В Испании особа королевы считается священной, и ни один мужчина, кроме короля, не смеет к ней прикоснуться под страхом смертной казни.
Меня так и подмывало сказать, что я видел аж целых два портрета этой королевы, в силу чего, несмотря на ее молодость, прикасаться к ней меня и без всяких угроз совершенно не тянет. Но разумеется, подобное пошло бы вразрез с этикетом, так что я просто успокоил дона Портокарреро:
– В корабельном лазарете работают две девушки, и все прямые контакты с пациенткой будут осуществлять именно они. Главврач, правда, мужчина, но он обойдется и без ощупывания ее величества. Если хотите, я могу показать вам нашу корабельную медсанчасть.
Кардинал был не против, так что вскоре имел возможность лицезреть здоровенный рентгеновский аппарат, который был собран уже в восемнадцатом веке, чуть уступающую ему в размерах ВЧ-установку и прочие достижения австралийской медтехники. Впрочем, в основном его интересовали не они, и по выходе он задал волнующий его вопрос:
– Скажите, а ваш лекарь… извините, у австралийцев иногда бывают очень трудные для запоминания имена… он не слишком молод?
– Что вы, это отличный специалист, да и я буду рядом и всегда смогу оказать консультативную помощь. Ну а насчет его фамилии – это кому как. Мне, например, она сразу врезалась в память.
Действительно, фамилия была не только хорошо запоминающейся, но и имела довольно любопытную историю.
Семь лет назад мы завезли на Герцогский остров тутового шелкопряда, кусты тутовника и человек шестьдесят китайцев. Старшим среди них был пожилой крестьянин по имени Ван, в принципе неплохой руководитель, но слишком уж мягкий и малоинициативный. Так что вскоре губернатором острова стал выходец из России Кузьма Объедков, с которым туда прибыло еще несколько русских, а Ван стал его заместителем. Китайцев новый начальник вполне устроил, остров помаленьку процветал, Кузьма помимо огородов развел там еще и пчел. Кроме того, он следил, чтобы его подопечные учили австралийский язык сами и, главное, не мешали образованию своих детей. В частности, старший сын Вана Линь обнаружил неплохие способности и, экстерном окончив начальную школу, был принят на медицинский факультет Ильинского университета.
Правда, когда дошло до переписи населения, губернатор оказался в некотором затруднении. Дело в том, что Ван – это был первый слог имени его помощника. Второй звучал как Сунь, но третий оказался крайне неприличным, считай его хоть русским, хоть австралийским словом. Однако унтерштурмпастырь отец Теодор, бывший дьякон Федька Задорожный из Зарываевки под Старым Осколом, нашел выход из положения. Он просто подобрал вызвавшему смущение Кузьмы слову чуть более прилично звучащий синоним и в таком виде внес фамилию в переписной лист.
Вот так получилось, что медсанчастью «Врунгеля» заведовал лейтенант медицинской службы Линь Ванович Суньелдуев.
Филипп все-таки немного опоздал и явился только утром четвертого дня. Сначала к нам подошла лодка с каким-то церемониймейстером, который сообщил, что ровно в полдень его величество… (дальше он минут пятнадцать бубнил титулы) осчастливит своим присутствием сей корабль. Я тоже не ударил в грязь лицом и почти столь же пространно объяснил, сколь счастлив приближению этого события, после чего показал, куда швартоваться королевским лодкам.
На корме вторая палуба образовывала нечто вроде открытого балкона, специально предназначенного для приема гостей, которым в остальных местах корабля нечего делать. Попасть в этот загончик можно было только через бронированную дверь или через люк с верхней палубы. Я сильно подозревал, что король явится со свитой, так пусть она постоит тут, пока мы будем беседовать с их величествами. Для самых пожилых или знатных, это уж нехай они разбираются сами, было выставлено пять раскладных парусиновых стульчиков.
Король еще раз опоздал, то есть явился не в двенадцать, а в два. Но, учитывая, что он все-таки был с дамой, я счел это простительным. Венценосную чету сопровождал кардинал Портокарреро – кажется, он являлся их духовником. Кроме него с королем приплыло человек двадцать сопровождающих обоих полов и всех возрастов, но эти были оставлены в загоне на корме.
Вживую королева выглядела даже немного страшнее, чем на портретах. В частности, там кожа была нарисована сравнительно ровной, а тут вся мордашка бедной девочки была покрыта какими-то тщательно запудренными прыщами и пятнами. Сколько ей лет, вроде совсем недавно стукнуло восемнадцать? А уже два раза рожала, да еще при своем явно рахитичном телосложении. Это еще удивительно, что у нее в той истории померли не все дети. Впрочем, сама она там дожила всего лишь до двадцати пяти лет.
– Представляю вам мою супругу, ее величество Марию Луизу! – торжественно провозгласил король, только зайдя в адмиральскую каюту.
– Очень, очень приятно, – кивнул я. – Мария, вы предпочитаете сразу пройти на обследование или сначала пообедаете?
Королева покраснела и растерянно оглянулась на своего супруга. Тот что-то шепнул ей на ухо и заявил:
– Ее величество оставляет это на ваше усмотрение, но ставит в известность, что она не голодна.
– Тогда девушки проводят вас в медсанчасть, это рядом, а мы с его величеством пока побеседуем.
Вот тут я малость лопухнулся, ибо никакой беседы не получилось. Король сидел как на иголках, отвечал невпопад и вообще явно мыслями был не в адмиральской каюте, а в неведомой ему медсанчасти. Так что полтора часа прошли впустую, а потом девушки вернули нам совсем красную и глупо улыбающуюся Марию Луизу. Я вышел, чтобы послушать, что у нее нашли.
– Пациентка беременна, срок около четырех недель, – отрапортовал мне лейтенант Линь. – Кроме того, имеются остаточные явления от перенесенного в детстве рахита. Наличествует некоторая общая истощенность организма. Наконец, обнаружены хоть и слабые, но явственные признаки свинцового отравления.
