Как мне кажется, в конце девятнадцатого века Китай привели к краху не столько пережитки феодализма в экономике, сколько пережитки конфуцианства в головах его правителей. И возрождение страны началось, когда идеи Конфуция были заменены идеями Мао, а вошло в силу после того, как из них был образован некий сплав.
У нас, в самом начале века восемнадцатого, тоже можно было увидеть признаки грядущего упадка великой державы. Ее погубит высокомерие по отношению к другим народам. То самое, которое помогло Поднебесной сформироваться и окрепнуть в окружении племен, действительно уступающих по уровню развития. Тех, что сейчас, по мнению китайского руководства, пребывали во втором круге.
На самом же деле перед руководителями этих стран стояла очень простая дилемма. Или делать вид, что смотришь в рот императору, самим же чихать на его распоряжения, только не очень явно, а так, в сторонку. Да плюс еще подучить язык и письменность, чтобы эти уроды отстали. Или решиться на войну, которая может окончиться весьма для них плохо.
Как правило, соседи выбирали первое, а дальше все уже зависело от них. Некоторые, например Корея, в конце концов привыкали к мысли, что их страна есть профессиональный доминион. Как только Китай зашатался, корейцы кинулись судорожно искать, под кого бы еще лечь. Сначала с криками «вы только посмотрите, какие мы хорошие» сунулись было к России, но ее тогдашнее руководство вместо принятия решения вдруг начало жевать сопли. И кончилось это тем, что Корею прибрали к рукам японцы.
Эти пошли по иному пути. На словах, да и то не очень часто, Япония изображала из себя вассала Поднебесной, а сама только и ждала удобного момента, чтобы вцепиться в горло своему декларируемому суверену. Ждать пришлось долго, но японцы люди терпеливые, и они в конце концов дождались. От окончательного разгрома Китай спасло вмешательство европейских держав, тех самых презираемых «дикарей», но за это он вынужден был заплатить частичной потерей территорий и почти полной – государственного суверенитета. В общем, во втором круге быстро научились извлекать пользу из идей Конфуция.
А в третьем сообразили, как быть, еще быстрее. Ведь для того чтобы получить подарки и преференции, требовалось всего лишь признать императора сыном неба, выучить несколько слов по-китайски и научиться писать два, а лучше сразу три иероглифа. Голландских и португальских купцов подобное не испугало. Испанцы в силу высокомерия поначалу воротили нос, но, увидев успехи конкурентов, опомнились и направили в Китай иезуитов, которые для достижения своих целей готовы были целовать под хвост самого Сатану, и уж тем более им нетрудно было изобразить благоговение перед Китаем.
Ведь по заветам Конфуция стремление дикарей стать на путь истинный заслуживает всяческого поощрения! А они, быстро поняв этот несложный постулат, начали вовсю им пользоваться. Дело дошло до натурального анекдота – не так давно в Китай прибыло якобы посольство от какой-то Римской империи. Ни в Вене, ни в Риме про них никто и слыхом не слыхивал, но это не помешало предприимчивым «дипломатам» огрести богатые дары и смыться в неизвестном направлении.
Австралия в моем лице, понятное дело, тоже повела себя правильно. Мне не нужны были всякие древние сервизы, и я сразу попросил о действительно нужной вещи – выделить нам штат квалифицированных преподавателей языка, письма и китайской этики, а то до сих пор в школе имени Штирлица с этим была полная труба. И доктор Ю так растрогался, что я даже не успел и заикнуться об оплате, как выяснилось, что учителя будут мало того что отправлены нам совершенно бесплатно. Дорогу тоже оплатит Китай, он же ежегодно будет перечислять довольно приличные суммы на содержание своих педагогов. Мало того, Австралия может присылать своих учеников в Пекин, где опять-таки заботу о них возьмет на себя принимающая сторона.
Я, честно говоря, такого не ожидал и дал себе слово срочно выучить хотя бы один иероглиф. Например, тот, который обозначает третий, впоследствии замененный синонимом слог изначального имени недавно произведенного в бароны капитана Суньелдуева.
Правда, вторая часть задачи – подсадить Китай на поставки австралийских вооружений – так просто не решалась. Во-первых, как это культурные люди станут покупать что-то у дикарей, а потом еще у них же учиться пользоваться купленным? Даже доктору Ю это казалось диковатым, несмотря на его достаточно широкий кругозор. А во-вторых, профессия солдата не пользовалась в Китае никаким особым уважением.
Да, тут не было ничего похожего на европейскую романтизацию рыцарства или японский самурайский кодекс. Зато имелась поговорка: «Из хорошего железа не делают гвоздей, хорошие люди не идут в солдаты». Поэтому тут вылезало еще одно сомнение – зачем вооружать пусть и не откровенных подонков, но и не самую лучшую часть общества австралийским оружием? Вполне сойдет и свое, китайское. Пусть оно менее эффективно, с чем вынужден был согласиться доктор Ю, но в Поднебесной солдат много. А надо будет – их станет еще больше.
Однако во мне, похоже, с детства дремал талант коммивояжера, да и практика уже имелась, так что в конце концов я ухитрился впарить Китаю заказ на довольно крупную партию оружия. Причем – оцените! – по цене примерно в пятнадцать раз выше себестоимости и с полной предоплатой. Дело же было в том, что я предложил Поднебесной комплект – не только оружие, но и людей, которые будут его использовать.
Первым делом я обрисовал собеседнику сценарий будущих опиумных войн. Хоть и не без труда, но мне удалось доказать, что они пройдут примерно так, как я говорю, если не принять специальных мер. Затем посочувствовал нелегкому выбору руководства Китая.
– Отлично понимаю ваши трудности, – заверил я доктора. – Сам десять раз подумал бы, прежде чем вооружать своих подонков. И то, что вы говорили про наемников, тоже справедливо. Да, они могут быть использованы, но только в тех ситуациях, которые никак не задевают их страну. Но ведь есть люди, которые живут очень далеко, и никаких интересов в этом районе у них не может быть по определению! Вашим же людям ничто не помешает просвещать их в процессе службы.
Представив себе конфуцианского миссионера среди арауканов, я с трудом сдержал улыбку, вспомнив недавний забавный инцидент.
Как-то раз, проезжая на велосипеде мимо казарм третьей учебной роты, где проходило подготовку свежее пополнение Иностранного легиона, я услышал истошные вопли и заехал посмотреть, что там происходит.
Оказалось, что один из недавно прибывших католических миссионеров, по-прежнему отправляемых в Австралию по договору с почившим папой Иннокентием, не придумал ничего лучше, как нести свет веры легионерам. В общем, он дошел только до пожелания подставить левую щеку после удара по правой, после чего арауканы решили проверить полученные знания на практике. И начали по очереди награждать его мощными оплеухами, недоумевая – да когда же он наконец, как обещал, подставит левую половину своей уже основательно опухшей морды? А проповедник только верещал, и все.
Пришлось объяснить солдатам, что они слишком прямолинейно поняли одну из основных доктрин христианства, а проповедник в силу недостатка опыта не смог им ее внятно растолковать. Затем одному из солдат было предложено дать мне пощечину и посмотреть, что из этого выйдет.
