Не только вы, подумал я, тут никто этого не знает, потому как во время плавания я не говорил с англичанами на подобные темы. И выложил на стол две фотографии:
— Да, разумеется, женат, вот снимки моих жен.
— Одна из них умерла? — не поняла блондинка.
— Почему? Обе живехоньки. Просто по нашим законам число жен не ограничивается, лишь бы муж был в состоянии их кормить и… э… иногда удовлетворять.
Король остался невозмутим, барон хрюкнул, Давенант принял вид оскорбленной невинности, Мария томно вздохнула, а Элеонора стала внимательно изучать фотографии, изредка поворачиваясь и бросая взгляды в стоящее у стены зеркало на подставке. Небось сравнивает, подумал я. И, будем объективными, у нее есть основания признать себя победительницей на этом мини-конкурсе красоты. Впрочем, девочка не знает, что я перестал оценивать женщин исключительно по внешним данным еще лет шестьдесят назад, но само ее старание внушает определенный оптимизм. Как ответственно она относится к порученному ей делу!
В общем, я еще минут двадцать развлекал общество байками об австралийской жизни, потом Давенант откланялся, а только этого и ждавший камердинер вмешался в беседу:
— Ваша светлость, я тут подумал про попугаев посольства. Разумеется, им будет построено соответствующее помещение, но пока его величество предлагает разместить их в зимнем саду дворца. Если вы не против, дамы вам его покажут.
— Обе? Нет, спасибо, мне просто неудобно отвлекать на такую малость сразу всех. Госпожа Элеонора, можно попросить вас на время стать моим гидом?
И вот после ужина мы с младшей баронессой оказались в этом самом зимнем саду, где я незамедлительно перешел к сути проблемы:
— Дорогая Элли, вы не против, если я буду так вас звать? Замечательно. Позвольте вам признаться, что, увидев вас, я был мгновенно сражен вашей несравненной красотой в самое сердце. И не будьте столь жестоки, скажите мне — готовы ли вы ответить взаимностью прямо сейчас?
— Здесь? — охнула собеседница, с сомнением глядя на какие-то акации, среди которых происходила наша беседа.
— Ну что вы! В моих апартаментах. Но позвольте предостеречь — я буду любить вас исключительно по-австралийски, ибо иные способы мне неизвестны. Согласны? Тогда пошли, не будем терять времени.
На раздевание дамы ушло минут пятнадцать, несмотря на ее посильную помощь в этом процессе. После чего я осмотрел ее одежду и, обнаружив искомое, то есть пару крупных платяных вшей, свернул тряпки и отнес в соседнюю комнату, приказав подвергнуть химобработке. Сам же вернулся к баронессе, сгреб ее в охапку и, не обращая внимания на неуверенный писк, погрузил в надувной бассейн и приступил к отмыванию.
После третьей смены воды я решил, что пока сойдет и так, Элли была вытерта, а потом отнесена на уже застеленную чистыми простынями кровать, где мы наконец-то приступили к делу.
~~~
Проснувшись где-то часов в десять, я с удовольствием посмотрел на спящую Элли и признал, что девочка оказалась очень и очень даже ничего, причем дело не только в моем восьмимесячном воздержании. С ней ведь даже поговорить в перерывах было приятно, не говоря уж обо всем прочем. И то, что баронессу мне совершенно явно подложили, впечатления нисколько не портило.
Я встал, умылся, оделся, потом сходил посмотреть, не высохло ли одеяние дамы, вчера прокипяченное с лизолом и сейчас висевшее поперек ванной комнаты на натянутой леске. Убедившись, что еще нет, достал из сумки свой халат. Мне он был примерно до колен, так что Элли будет как раз до пяток — вполне сойдет хоть и за экзотическую, но вполне приличную одежду. Вытащил было блокнот с ручкой с целью подарить даме, ибо наговорил я ей довольно много и не собирался останавливаться на достигнутом — так пусть записывает, чтобы потом не запутаться при докладе. Но, подумав, решил, что это пока рановато, и извлек бусы из мелких искусственных сапфиров. Или это называется ожерельем? В общем, блестит, и ладно, надо же сделать девочке приятное.
К моему возвращению она уже проснулась. Я показал ей наш туалет, после чего заставил умыться и вычистить зубы. Затем протянул халат и, когда она в него влезла, подарил бусы. Она обрадовалась, но зачем-то вознамерилась позвать горничную. Оказалось, чтобы та ее причесала.
— Без нее никак не получится? — поинтересовался я.
Выяснилось, что получится, но, во-первых, знатной даме неприлично причесываться самой, а кроме того, у нее нет расчески. Я тут же вручил ей этот инструмент и объяснил, что по австралийским обычаям ничего неприличного в этом нет, так что вперед, дорогая, завтрак у нас через пятнадцать минут.
Причесываясь, она успела рассеять мое недоумение относительно крыши у кровати. Оказалось, это против клопов, а то ведь некоторые забираются на потолок и пикируют оттуда на спящую жертву. Этой же цели служат резные ножки. Какие-то насекомые срываются вниз на участках с отрицательным уклоном, а какие-то могут заблудиться в лабиринтах орнамента. Я тут же вспомнил свою гарнизонную молодость и сообщил, что ножки можно поставить в консервные банки, причем не с водой, а лучше сразу с керосином. Не уверен, что баронесса все поняла, но совершенно явно постаралась запомнить.
Легкий завтрак состоял из растворимого кофе с сухарями, а после него я не удержался и еще раз использовал даму по прямому назначению — благо теперь и раздеть, и одеть ее обратно не представляло ни малейшего труда. Потом начался очередной сеанс удовлетворения любопытства — надо думать, и девочки, и королевского камердинера. На сей раз Элли заинтересовали подробности моей жизни с двумя женами.
— Вы что, так и спите втроем? — широко распахнула она голубые глаза.
— Нет, я вообще привык спать один, это для тебя было сделано исключение. А жены по очереди приходят ко мне вечером, мы занимаемся любовью, а потом жена идет к себе.
— Ах, как я им завидую! — вздохнула красавица. — Жить среди всяких чудес, видеть заморские диковинные страны… а я вот была только в Лондоне и Чатеме!
Офигеть, подумал я, обе моих жены тоже оттуда. Хотя, конечно, это не совсем тот Чатем, да и вообще они называют его «Остров», но все равно. И, между прочим, девочка в какой-то мере права. Они действительно видели дальние страны, ибо родились на острове, а сейчас живут в растущем городе на материке. И впрямь их окружают чудеса. Обе умеют щелкать выключателями, не пугаются при виде ноутбука, а младшая, Зоя, даже научилась ездить на трехколеснике и пользоваться карманной рацией.
Но вообще-то, конечно, вырисовываются интересные перспективы, продолжил я свои рассуждения. Выходит, у баронессы есть программа-максимум — то есть не просто пообщаться со мной ночь-другую-третью, но и, если получится, окрутить и убедить взять с собой. Вильгельм со своим камердинером решили внедрить агента прямо под бок вхожему к австралийскому императору человеку? А что, интересная мысль, надо выбрать время и обдумать ее поосновательней.
~~~
Днем произошел показ достижений австралийского воздухоплавания аборигенам Англии, в числе которых были не только король со своим неизменным камердинером плюс, естественно, баронесса, поверх моего халата надевшая шубу. Но и специально прибывшие ученые — уже знакомый мне Дени Папен и тезка моего кота, то есть сэр Исаак Ньютон. Который, между прочим, смотрел на Папена как тот самый кот на дворняжку, а француз явно отвечал сэру полнейшей взаимностью.
