Кстати, подумалось вдруг мне, а не вспомнить ли молодость и не махнуть ли в Крым на мотоцикле? Правда, тут бензина в дороге не найдешь, придется «оку» с цистерной гнать в качестве сопровождения. А почему только одну «оку»? Пусть едут штуки три, и грузовичок на ее базе, «нара», в качестве бензовоза. Действительно, и как это я до сих пор не удосужился ударить автопробегом по бездорожью и разгильдяйству? Технику надо испытывать не только на полигоне.
Так что отпуск обещает быть насыщенным, а пока…
Вздохнув, я сел разбирать бумаги. Чего там такого интересного пишет его младшее высочество? Хм, что-то тут есть, надо подумать…
Начальник второй летной школы капитан Михаил Романов предлагал летать не только парами «ведущий — ведомый», но и тройками. Мотивировал он это тем, что опытных летчиков у нас очень мало, а новичков, наоборот, много. И что лучше пусть один хоть как-то умеющий летать пилот таскает за собой двоих совсем зеленых, чем они будут летать вдвоем вообще без присмотра. А в случае необходимости «старики» образуют эскадрилью асов, и в этом случае тактической единицей будет двойка.
Я сообразил, что в его предложении есть еще один резон. Производство радиостанций хронически отставало от производства самолетов, но если ставить на машины ведомых только приемники, то, похоже, мы выкрутимся. Так что я нацарапал под письмом резолюцию «Согласен» и взял следующую бумагу.
Она оказалась весьма своеобразной, я бы даже сказал, зовущей к немедленным действиям. Какой-то аспирант из Московского университета предлагал вместо брони использовать мощное магнитное поле, чтобы оно, значит, тяжелые снаряды просто отклоняло, а легкие вообще запузыривало обратно к противнику. Далее шли полторы страницы какой-то абракадабры, непонятно почему обозванные расчетами. В конце автор скромно сообщал, что для реализации данного изобретения ему хватит двухсот тысяч рублей.
Я сразу решил отправить папку в шестой отдел, но с резолюцией на письме слегка замешкался. Сначала, повинуясь душевному порыву, написал было: «Начистить рыло», но потом чуть подумал, зачеркнул и резюмировал несколько мягче: «Разобраться, что за гусь».
Письмо в простом конверте, без адресов и вообще каких-либо надписей, оказалось от моей ненаглядной, то есть вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Там она сообщала мне, что скучает (по условленному с ней набору кодовых фраз это означало «есть новости»), выражала соболезнование моей бесконечной занятости, из-за которой я никак не могу выбраться в Питер. Была там и приписка, что по дороге в Ливадию она собиралась навестить сына.
«Хрен с ним, — подумал я, — что два дня насмарку, нельзя же быть такой свиньей, действительно, ведь уже почти два месяца не виделись. Надо с ней как-нибудь помягче, поромантичней, или как там это называется… Книжку, что ли, типа дамского романа прочитать на ночь для расширения кругозора? Может, и не стошнит. Хотя на фиг, она уже достаточно на меня насмотрелась, наверняка понимает, что я за сокровище. Так что раз ее такое устраивает — нечего суетиться, лучше схожу-ка я завтра в цех, где для нее делают бронированную „оку“. Глядишь, и получится успеть к ее приезду, будет чем порадовать даму сердца. А то ведь просто позор — любовница самого инженера Найденова разъезжает в какой-то допотопной карете! И китайский зонтик обязательно надо подарить, а то такой пока есть только у другой императрицы, не вдовствующей».
ГЛАВА 2
Если мы с высочеством были не в отъездах, то, как правило, обедали вдвоем: я у него, потом он у меня, потом наоборот. Второго августа 1902 года принимающей стороной был Гоша. За обедом он почти не ел, а только с едва заметным нетерпением ждал, пока я покончу хотя бы со вторым, чтобы подсластить мне десерт какой-то явно назревшей проблемой. Деликатный, однако… Я начал демонстративно быстро жрать, стараясь чавкать погромче. Гоша обреченно вздохнул и закатил глаза к потолку.
Наконец я залпом выпил стакан компота, вытер рот салфеткой (рукавом — это был бы уже перебор) и вопросил:
— Так что у нас там опять пошло раком? Приятные новости на тебя вроде бы эффекта шила в заднице не производят. Впрочем, давай сам догадаюсь… Наверняка ты жаждешь прокомментировать последние инициативы Сергея Юльевича.
— Уже знаешь?
— Он меня с ними еще на прошлой неделе ознакомил, когда ты в Москве очередной миллион зарабатывал. В целях получения дополнительной поддержки.
— И что ты ему сказал?
— Что в таком виде это поддерживать мы не будем. Именно «мы», тут уж я взял на себя смелость говорить и от твоего лица тоже.
— Какая поддержка, — возмутился Гоша, — он хочет урезать ассигнования флоту почти на двадцать процентов! Если бы не маман, пожалуй, у нас хватило бы влияния его прижать. Может, ты с ней поговоришь на эту тему?
— Конечно, но сначала хотелось бы с тобой. Тебя что возмущает — сама цифра или направление перераспределения средств?
— Все!
— Как в подобной ситуации сказал Василий Иванович: «Да, Петька, и меня тоже». То есть мне цифра тоже не нравится, тридцать процентов смотрелось бы гораздо лучше. При условии, что экономию направить в нужное русло. Вот тут мы с Витте расходимся.
— Я считал, — помрачнел Гоша, — если проводить боевую подготовку имеющихся кораблей в полном объеме, придется заморозить практически всю судостроительную программу.
Я встал и, закурив, начал ходить по комнате. Привыкший к моей манере вести беседы Гоша ждал ответа.
— Два вопроса, риторических: зачем морозить всю программу и зачем тратить деньги на поддержание боеготовности всех кораблей? Вот ты много читал про Русско-японскую войну, про флот… Скажи мне, летающей сухопутной крысе, какой из имеющихся у нас сейчас броненосцев самый лучший?
— «Цесаревич», — уверенно сказал Гоша. — «Ретвизан» чуть хуже. Предлагаешь все средства направить только на их нужды?
— А вот меня гложут сомнения. Если посмотреть, как все эти утюги воевали, то доброго слова заслуживает только один. «Севастополь».
— Это просто пример, что может хороший командир даже на корабле-недоделке, — возразило высочество.
— А хотя бы. Но мне кажется, что он и конструктивно больше подходит под конкретные условия. Да, медленный, с мореходностью не ах, зато лучше всех бронирован. Этакий монитор-переросток. Прикрывать минные поля вполне пригоден. Вот на него денег можно выделить. А остальные… Они же все равно разные, для нормального эскадренного боя мало пригодны. А главное — где ты на них моряков наберешь? Был бы твой «Цесаревич» с неисправной из-за недофинансирования машиной, глядишь, и не смог бы удрать в Циндао, от безысходности принял бы бой… хотя, наверное, просто сдался бы.
— И что ты предлагаешь?
— Много чего, — вздохнул я, — но все равно не пройдет. Так что предложу я это только тебе. Значит, выбрать из всего флота несколько кораблей. Главные усилия и главные расходы — на подготовку личного состава в духе наших летчиков. То есть придется похерить ценз, если двадцатилетний мичман окажется способным, ставить его хоть старпомом или главным артиллеристом! Матросам платить больше, чем сейчас получают лейтенанты, отбор по жесточайшему конкурсу. Офицеры — отдельная песня. Ты в авиации можешь себе представить, чтобы летчик получил приказ и спокойно забил на него болт? А про флот ты лучше меня знаешь. Далее — боевая подготовка: корабль может стоять у стенки только для заправки, профилактики и ремонта, все остальное время он плавает и стреляет. Хоть что-нибудь из этого возможно?
