– Вторую папку открой, она вся про это. Самому пришлось вникать, потому что Никонов, зараза такая, успел поинтересоваться насчет охоты! В Завидово они уже всю живность перестреляли, что ли? И зря ты так пренебрежительно про Арал, там сейчас совершенно уникальная природа. В общем, эти территории мы им предоставляем только на условии непричинения вреда местной флоре и фауне.
– Очень интересно… А это тут как оказалось: «без предварительного согласования в имперских территориальных водах могут находиться только лица в купальных костюмах общей площадью не более десяти квадратных дециметров для мужчин и двадцати для женщин, из техники допускается только наличие очков и наручных часов».
– Так ведь граница их территориальных вод установлена в десять метров, а дальше идут наши. То есть купаться можно и дальше, а вот ловить рыбу – разве что только руками. Ну или трусами, если они заранее сделаны из сетки.
Гоша, почитав еще минут пять, отложил папку.
– Ладно, про сайгаков я слышал, хотя не очень представляю себе, что это за зверь. Но мартышки-то там откуда?
– Не знаю, я все зверье велел выписать из отчета экспедиции Бутакова
[2]
, только на всякий случай добавил в перечень камышовых котов – а вдруг они там есть? И специально пометил, что их уничтожение будет нами рассматриваться как преступление, требующее экстрадиции его совершившего.
– Только котов берешь под защиту, а с остальными что – с теми же сайгаками, например? Их же небось захотят стрелять в первую очередь.
– Вот бумажка для Маши, пусть цифры вставит – штрафные санкции за не согласованное с нами уничтожение фауны острова. И передай ей, что если вставит меньше миллиона за голову – вообще от меня больше ни одной соболиной шкурки не получит. А сайгак… помню, видел в зоопарке такую зверюшку. Козла ты себе представляешь, надеюсь? Ну и еврея наверняка тоже. Так вот, сайгак – это и есть козлиный еврей. Горбоносый, с большими грустными глазами и даже с какими-то пейсами. Бутаков пишет, что они совсем людей не боятся, с рук хлеб едят! А эти уже в первой партии грузов собрались завезти полсотни карабинов «сайга»… Я так прямо и сказал, что никакого живодерства не допущу, а буде оно все-таки случится – отвечу тем же самым. Так что вот тут отдельно про оружие: на всю колонию разрешен ввоз двадцати «макаровых», а в качестве гражданского оружия – пневматики с энергией выстрела не более трех джоулей и резинострелы. Не дам перебить наших мартышек, кто бы ни скрывался на Арале под этим наименованием. Все прочитал? Тогда давай, как и договорились, подготовимся к завтрашней тренировке.
Я положил на стол небольшой ларчик, раскрашенный хохломой на библейские темы. Его особенностью являлось то, что, кроме крышки, он имел точно так же открывающееся дно. Его я и открыл, предложив величеству:
– Запоминай внутренний вид. Запомнил? Ну тогда расширяем микропортал примерно до двадцати сантиметров в диаметре.
Мы расширили, и я закинул туда шкатулку.
– Девочки отнесут ее в дальний угол участка, – пояснил я, – а завтра будем тренироваться открывать большой портал через предварительно созданный маленький внутрь этой коробки. Потому как нет у нас с тобой сейчас ни времени, ни права по тамошней Москве шастать для открытия пилотного портала в наше посольство.
Следующее утро я начал с того, что лично убедился в готовности команды из четырех человек, которая должна была везти ларчик для открытия портала из коттеджа на Торбеевом в Москву, на Даниловскую площадь. Дамы уже неплохо представляли себе тот мир, потому как это были те, что ездили с нами в Уссурийск. Мужская половина команды собиралась в потустороннюю Москву в первый раз, хотя готовилась уже полгода. Подготовка заключалась в том, что из самых крепких в вере иноков Высоцкого монастыря было выбрано два наименее любопытных и, честно говоря, просто туповатых. Все полгода настоятель монастыря отец Пантелеймон усиленно внушал им, что на их долю выпала высочайшая честь – молиться об успехе очень важного дела помазанника Божия, коим является его величество. После чего они были рукоположены и откомандированы в мое распоряжение.
Смысл этого дела состоял в том, что, во-первых, никакого вреда от искренней молитвы быть не может, считал я. Относительно пользы я был не уверен, но ее возможности вовсе не отрицал. А во-вторых, показывать людям оттуда какой-нибудь прибор, якобы открывающий портал, было бессмысленно, все равно довольно быстро разберутся, что это муляж. А вот лицезрение усердно молящихся об открытии портала монахов может и сподвигнуть тамошние власти на поиск подобных и у себя. Это будет хорошо еще и тем, что, возможно, хоть как-то поспособствует оздоровлению обстановки в тамошней церкви, а то, насколько я помнил, ситуация там была примерно как в нашей империи, если не хуже…
Поговорив с дамами, я отослал их и занялся ориентированием монахов. В общем, новость о том, что им придется подвижничать в ином, полном самых что ни на есть дьявольских соблазнов мире, их не особо взволновала, они были готовы и не к таким подвигам. Отослав и их, я прослушал запись беседы и с некоторым смущением обнаружил, что у меня, кажется, получился вольный пересказ песни Высоцкого про инструктаж кузнеца перед заграничной поездкой. Помните: «Мол, у них пока что лучше бытово. И, чтоб я не отчебучил не того, он мне дал прочесть брошюру, как наказ – чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас». Во всяком случае, я ухитрился упомянуть и про шпионок с крепким телом, и про то, что от тамошних подарков надо сурово отвернуться.
Глава 3
В конце мая я обновил свое недавнее приобретение – личную «Пчелку», пришедшую на смену заслуженной «Кошке». На этом самолетике дорога до Георгиевска заняла два с половиной часа, то есть практически как у персон соответствующего ранга в том мире, если сравнивать с перемещением из Москвы в Питер. Правда, летел я все-таки дольше, но зато от кабинета в Гатчинском дворце до аэродрома я добрался за семь минут, а в Георгиевске от самолета до своей тамошней резиденции – за четыре. Встретивший меня управляющий первым делом показал мне новых обитателей дома – двух полугодовалых котят, только что присланных из недавно образовавшегося Каспийского филиала второй летной школы. В филиале имелась кошка, которая, к удивлению тамошнего народа, однажды вдруг взяла и забеременела – и это при полном отсутствии котов в радиусе по крайней мере ста километров от места дислокации филиала. Узнав об этом, я предположил, что она где-то пообщалась с местным донжуаном из камышовых котов, которые человеку на глаза просто так не показываются, и попросил прислать пару котят, как только подрастут. Насколько я помнил, потомство камышового кота и обычной кошки сочетает в себе мощь и размеры папы с одомашненностью мамы, а то ведь камышовые плохо приручаются.
Но прилетел я все-таки посмотреть не на котят, а на прибавление в семействе «Выхухолей» – дальний высотный разведчик «Страхухоль». Действительно, этот самолет, хоть и с небольшой натяжкой, уже можно было считать стратосферным. Он мог подниматься на двенадцать километров, причем не на пике горки, а в горизонтальном полете. Предваряя вопрос: неужели в Российской империи освоили выпуск высотных турбокомпрессоров, сразу скажу, что нет, не освоили, хотя и пытались. В данном случае мы поступили так, как Петляков в вашем мире – то есть просто установили в фюзеляже еще один мотор, который и крутил компрессор, обеспечивающий воздухом все три движка и гермокабину, а заодно и обогревал ее. У Петлякова такое решение привело к тому, что самолет перестал быть бомбардировщиком, потому что дополнительный мотор и запас бензина для него съели почти весь запас грузоподъемности. У нас в общем-то тоже, но зачем нужна грузоподъемность разведчику? Цейссовская фотоаппаратура весит немного, несмотря на высочайшее качество. Еще у самолета имелась возможность быстрой установки двух авиационных двадцатитрехмиллиметровых пушек. Правда, при этом уже нельзя было брать полный запас бензина. Это давало возможность при необходимости использовать их как высотные истребители – мало ли, а вдруг у противника появятся настоящие стратегические бомбардировщики? Да и дирижабли, способные преодолеть девятикилометровый рубеж высоты, имелись и у англичан, и у американцев.
