Старлей виновато отвернулся. И что его дернуло за язык похвастаться? Сидел бы себе молча и не получил бы от старшины нагоняя.
— А представляешь, как там, в Союзе? Твои небось сейчас празднуют вовсю.
— Представляю, — Глеб надвинул фуражку на самые глаза. — Обидно, конечно, что меня сейчас с ними нет…
Он вдруг вспомнил то, как незадолго перед отправкой в Аргуэрлайл прощался с семьей, как брал свою годовалую Катюшку на руки, замирая оттого, что она обнимала его шею своими ручонками и трепетно прижималась всем тельцем. Дочкины волосы щекотали лицо, а запах у них был такой родной-родной и такой сладкий…
— Не переживай! Может быть, еще увидишь родных… — Алексеич по-дружески положил руку ему на плечо, чтобы хоть как-то приободрить товарища.
Давно уже в гарнизоне жесткие уставные требования не то что были забыты, но смягчились.
Некоторое время ехали молча, думая каждый о своем. Колонна постепенно замедляла движение и наконец остановилась. Из проема командирского люка их БТР показалась рука с танкистским шлемофоном.
— Товарищ Бобров, послушайте! — раздался глухой голос откуда-то снизу. — По радио такой гвалт стоит! Разведчики на дороге какой-то сюрприз обнаружили. Теперь, наверное, будем долго стоять, пока они его не обезвредят.
Глеб нехотя надел шлемофон. Недовольно поморщился.
— И черт бы побрал снабженцев, — проворчал. — Нет, чтобы порядочную гарнитуру передать в дивизион. На дворе жара стоит под пятьдесят градусов, а я вынужден сидеть в этой дурацкой шапке!
Через некоторое время он снял шлемофон. Посмотрел на прапора.
— Похоже, что мы действительно застряли надолго. Кто-то вырыл на дороге а-агромадную яму и так аккуратно прикрыл досками, а сверху насыпал щебня и пыли.
— Черт, это что же получается, — озаботился Владимир Алексеевич, — ловушку на нас ставили, на «броники»?! Совсем местные обнаглели!
— Добро, что маги заподозрили что-то неладное и вовремя остановились, чтобы прощупать все хорошенько. Иначе наехала бы бээмпэшка на этот сюрприз, и пиши пропало — не вытащить было бы. То-то радости здешним папуасам — одного металла-то сколько! А слава какая — стальную черепаху прибили! Потом песни сто лет пели бы!
Постоянное чувство опасности и бытовые неудобства жизни в условиях войны постепенно становились незаметными, или к ним уже привыкли до такой степени, что они стали восприниматься как что-то само собой разумеющееся.
Ко всему привыкает человек.
Даже щетина, покрывшая щеки и причинявшая массу неудобств, особенно в первые дни и ночи их нахождения в горах, перестала уже раздражать, впрочем, как и отсутствие возможности почистить зубы или хотя бы умыться.
Желание хорошенько вымыться и побриться превратилось в мечту по двум простым причинам: во-первых, было мало воды, а во-вторых, очень не радовала перспектива подхватить какую-нибудь заразу на лицо. Поэтому приходилось терпеть.
Непийвода все реже и реже скреб ногтями свой подбородок, лишая товарищей возможности лишний раз посмеяться над собой. Видать, и ему уже перестала досаждать бурая поросль, обильно покрывавшая физиономию. А жаль — это у него получалось как-то по-собачьи, и без улыбки смотреть на подобное было просто невозможно.
— Привал! — скомандовал Бобров. — Готовсь к приему пищи!
Сухой паек тоже приелся, и традиционные коллективные трапезы стали восприниматься не как завтрак или ужин, а как необходимая процедура под названием «прием пищи» или «прием еды» и лишний повод пообщаться между собой.
Днем стояла такая страшная жара, что, казалось, вся жизнь замирала.
Бойцы во главе с командиром БТР проголодались и теперь колдовали над таганцом, под которым пытались разжечь огонь из притороченных к броне полешек. Пламя не хотело разгораться, пока в костерок не плеснули пару ложек пахучего «автоконьяка» — жуткой смеси из спирта, скипидара, конопляного и подсолнечного масла, перетопленного сала с парой магических присадок — на которой ездили машины землян. Только после этого костер разгорелся, и в почерневшем от копоти котелке закипела похлебка.
Земляне молча наблюдали за возней кашевара, скупо переговариваясь и ожидая кормежки. В силах самообороны давно существовало неписаное правило: никто никогда не ел в одиночку.
Незаметно разговор перешел на запретную в походе тему — кулинарию. Возник спор по поводу мяса, из которого нужно готовить настоящий шашлык: из баранины или свинины. Уверенно верх одерживала версия прапорщика.
— Э, да ничего ты не понимаешь! — отчаянно жестикулировал с горячностью горца Владимир Алексеевич, невольно произнося фразы с сильным грузинским акцентом. — С мясом мы уже разобрались. Это однозначно должна быть отборная свинина. На втором месте в шашлыке стоят специи, пряности, зелень и помидоры. Причем их должно быть очень много, гораздо больше мяса, а вино — это то, без чего не бывает настоящего шашлыка. Какой такой уксус? Капля уксуса убивает шашлык! Э, да что с тобой говорить, если ты до тридцати лет дожил, а этого не понимаешь!
Глеб обиженно заморгал глазами и отступил на пару шагов, чтобы не в меру разошедшийся оппонент случайно не задел его руками при очередной серии жестов. В поисках поддержки он окинул взглядом слушателей и с надеждой остановился почему-то на старшем лейтенанте Стогове, откровенно скучающем чуть поодаль.
— Борис, а что ты думаешь обо всем этом?
Тот взглянул как-то отрешенно, даже не сменив позы.
— От ваших разговоров грустно становится и жрать охота! Но не этой треклятой сушеной конины, а нормальной человеческой! — раздраженно ответил он и перевел взгляд на Алексеича.
— Человеческой конины? — заржал тот.
Стогов в сердцах сплюнул.
— Глеб, а не слабо ли нам организовать что-нибудь по твоему рецепту сразу после похода? Хорошее мясо я добуду без проблем! Лучшее какое есть на рынке — наш базарный старшина мой должник…
Чуть успокоившийся Бобров вновь оживился:
— Одного мяса будет мало. Вот если бы еще зеленью и овощами разжиться…
— Это несложно. Выберем подходящий момент, и мы с тобой лично сходим на базар. Там найдешь все, что нужно. Сможешь сделать порядочный шашлык?
— Не вопрос!
Наконец злосчастная похлебка сварилась.
— Так, товарищи офицеры, сержанты и старшины! — торжественно изрек Алексеич с пародийным французским прононсом. — Беру должность распорядителя банкэта на себя. Па-азвольте огласить мэню и прэдложить вам наши изысканнэйшие блюда — нэ хуже, чем в рэсторане «Гранд-отэль»!
Все заулыбались, а прапорщик с серьезной миной сунул руку в мешок.
— Так, конина вяленая — под похлебку из конины идет отлично! Мас… то есть бастурма… Сушеная форель из чистых горных ручьев. Сухари ржаные…
Быстро заработали ложки и ножи.
