Но вот ходить по дому в уличной обуви или босиком, как принято тут, он так и не мог приспособиться.
В этом городе, втором городе княжества Тхан-Такх, имеющем полное право так называться, кроме него землян было ровным счетом трое.
До того земляне бывали тут наездами, хотя в последние пару лет это случалось все чаще.
Дело в том, что в окрестностях нашлись соль и уголь, причем получше того, которым топили в столице.
Соль, правда, была скверная, грязная, вперемешку с глиной. Но дело того стоило. И тут уже начали строить заводик по ее очистке, благо в этом мире соль была таким товаром, который имел неограниченный сбыт. Неутомимый Эгорио Самтар
[20]
обнаружил тут сурьму, а она в последнее время была весьма нужна, ибо с ее помощью можно получить черную бронзу.
Земсков невольно покосился на свое оружие, висевшее на стене, — тяжелую короткую трехстволку — на ее стволы пошел именно этот металл.
Одним словом, важный городок. Но пока что землян в нем проживало трое. Он — комендант, то есть воевода, лейтенант Кузнецов, руководивший местной артиллерией, и младший лейтенант Сергей Тимченко — из уже новых офицеров. (Макееву, как он ни упирался, пришлось начать производство в офицеры из рядовых и сержантов.) Правда, уже как месяц с лишним Тимченко уехал в Октябрьск и увез рацию, чтобы присоединиться к войску, идущему на Ундораргира. Макеев решил, что старушка Р-619-2 будет полезнее на фронте… Да, как там наши, прибили уже Ундораргира или еще нет? Что прибьют, это понятно, не устоять шаркаанам против вояк Ильгиз, усиленных земным оружием. Другое дело, что неприятель может уклониться от боя… Ладно, его дело не гадать, а нести службу там, где поставили. Тем более с недавних пор Сулкан стал не просто вторым городом княжества, но и довольно важным узлом обороны. Именно через него держали связь с союзниками — тут почему-то условия приема были не в пример лучше, чем в Октябрьске. А главное — именно мимо Сулкана пролегала едва ли не самая удобная дорога в сердцевину княжества с запада, где и обретался Ундораргир. Нет, конечно, можно было зайти и со стороны Эльгая, но тогда врагу пришлось бы огибать Острый хребет, а это лишних два дня конной скачки. А Сулкан стоит как раз в самом узком месте долины.
Потому-то здесь и разместился Особый крепостной полк, командиром которого и одновременно военным комендантом Сулкана и числится капитан, а по-местному — тысячник Земсков Эр И.
И вооружен этот полк недурно по местным меркам. Сорок орудий — полупудовых чугунных единорогов, примерные данные которых восстановили путем опроса землян. Плюс к ним восемьдесят мелких картечниц. Вот только позиции для них на западном фасе крепости — Форт Гром, воздвигнутый на месте недостроенной солеварни, еще не закончены… Да и пороху не так много. Но и врага пока поблизости нет, и, даст Бог, будет он нескоро.
А когда все закончат, они продержат любое войско, пока у них будут заряды.
Точнее, до того, как из Октябрьска подойдут бронемашины.
Почти все они тоже ушли вместе с Макеевым — давить обнаглевших шаркаанов, но даже тех нескольких, что остались в городе, должно хватить… по идее.
Но пока что коменданту приходится решать не одни лишь проблемы земляных работ и заполняемости пороховых погребов.
Город стоял не только на возможном направлении удара туменов Ундораргира, но и на пути беженцев. Масса народу, согнанного с мест бушующей вот уже год войной, обосновалась тут — от караванщиков и купцов, которым война закрыла путь домой, до всяких сомнительных бродяг.
Это, само собой, не добавляло спокойствия в сильно разросшемся городке.
Словно вторя его мыслям, за окном послышались пьяные голоса, брань на незнакомом языке.
Капитан сплюнул.
Не только возможные лазутчики шаркаанов беспокоили коменданта. За «своими» тоже нужен был глаз да глаз. Беженцы, вымещая злобу на ближнем, задирали горожан. Те тоже в долгу не оставались. Так что по некоторым улицам стало опасно ходить. Не далее как три дня назад произошла грандиозная драка — два рода вспомнили старые обиды, и прежде чем вмешалась стража, было покалечено пять человек, один из которых вчера отдал душу своим богам.
В городе было неспокойно. Попахивало бунтом и резней. Конечно, конница степных союзников и латная пехота, вооруженная огнестрелками, бунт подавит. Но что толку, если у каждого растоптанного копытами или пробитого свинцом останется пятеро родственников и друзей? Накануне вражеского нашествия это будет означать лишь то, что тыл станет ненадежным.
Хуже всего, что никто толком не знает, что творится в городе. За прошедшие годы Макеев не удосужился обзавестись нормальной сетью осведомителей. Да что говорить, никакой службы внутренней безопасности тоже не имелось. Была разведка — в лице майора Костюка. А с тех пор, как он не вернулся с задания, так вообще словно слепые…
Так или иначе — напряжение в Сулкане было физически ощутимо. Двери домов, раньше не запиравшиеся, теперь закрыты, на улицах и в переулках появились деревянные рогатки, охраняемые угрюмой и неулыбчивой квартальной стражей из добровольцев, цены на рынках выросли, а половину таверн хозяева закрыли до лучших времен, ибо публика все больше такая, что так и норовит вместо платы учинить дебош. По улицам предпочитают ходить не в одиночку, да еще прихватив с собой если не клинок, так хоть дубину. Что особенно бросается в глаза — стало почти не видно детей. Их не выпускают на улицу — пусть пока по домам посидят. А ведь в этом мире дети могут без опаски бегать буквально везде!
Отодвинув слюдяную пластину в раме из реек, Земсков выглянул в оконный проем.
Так и есть, кучка бродяг при свете маленького факела колотила в двери соседнего дома — двухэтажной лавки.
— Эй, есть в этой гнилой халупе красотки?! Выходите к нам, мы согреем вас лучше, чем ваши старые мужья! — заорал кто-то на ломаном всеобщем. — У них небось все корешки давно усохли…
«Напились, сволочи!»
Наплевать, конечно, что они ломились в дом, хозяева которого — семья ювелира — уже месяц как съехала в Октябрьск к родне. Но то, что дебоширы позволяют себе безобразничать рядом с казармами городской стражи, нельзя оставлять просто так.
И как назло сейчас он один — все в патрулях и на стенах.
Земсков сорвал с гвоздя трехствольную лупару — очередного ублюдка, вышедшего из Артмастерских. Приказом Макеева нормальное оружие было уже полгода как изъято из вспомогательных частей (хотя теперь вот и эти штуки тоже начали раздавать кочевникам).
Черт, не стрелять же по ним из окна без предупреждения, как… душман какой-то! Он, в конце концов, второе, а если хорошо посмотреть, то и первое лицо в городе. Так что придется спуститься и призвать к порядку страдающую бессонницей сволочь.
Но пока он искал куртку, громилы, наверное, отбив все кулаки о ворота, продолжили путь, горланя какую-то песню…
