«Да, — подумал Егор, — паренек явно спер у нас что-то шибко секретное. Пушечку небось или еще какое-нибудь изделие с романтическим названием типа «Гиацинт» или «Ландыш». Впрочем, судя по местному уровню промышленного развития, им и пресловутый трактор «Кировец» покажется откровением. Значит, этот крендель — курьер? Из наших, из безбилетников, наверное. Да нет, физиономия незнакомая. Новенький, что ли? А мимо охотника как прошел? Ладно, его проблемы.
Егор отвернулся. На его перроне было немноголюдно. Всего, наверно, человек десять вышли из электрички, чтобы проветриться и полюбоваться местной экзотикой. Среди них он заметил барышню в ярко-красном плаще, которая, сама того не подозревая, помогла ему пробраться в вагон. Подойти, что ли, познакомиться? Очень приятно — царь… То есть, тьфу, очень приятно — «заяц». Разрешите выразить благодарность… Девушка будет счастлива лицезреть представителя столь редкой профессии. Впрочем, уже пора в электричку. Егор бросил окурок на рельсы и шагнул в тамбур. Остальные тоже потянулись к дверям. Перрон опустел, и поезд, мягко тронувшись, начал набирать ход. Станция исчезла из виду, и снова потянулись поля.
Егор опять развернул журнал и попробовал читать очерк о детских годах Учителя, но понял, что не осилит. С досадой он сунул чудо местной полиграфии обратно в сумку. Интересно, а что будет, если взять вместо журнала книгу? Лучше какую-нибудь раскрученную — тогда на каждой станции она, по идее, будет превращаться в местный бестселлер. Хотя нет, кто-то из наших пробовал, но книги почему-то не превращаются. И паспорта, кстати, тоже сохраняют исходный вид. Фокус удается только со свежей прессой…
Малявка с косичками, соскучившись, принялась бегать взад-вперед по вагону. Егор угостил ее сушкой. Девчонка сообщила, что ее зовут Аля и они с бабушкой едут в Нафтогорск на каникулы. На вопрос, кого они везут в клетке, Аля ответила, что это дымчатый кривозуб. «А он не кусается?» — осторожно спросил Егор. «Нет, — подумав, успокоила та, — только когда голодный». Егор попросил вовремя покормить зверушку.
Следующую мембрану проехали через час. Ощутив толчок, Егор посмотрел в окно. Асфальтовая дорога, которая все так же тянулась параллельно путям, стала теперь значительно шире и походила на автобан made in Germany. Там проносились машины зализанных очертаний. За пологим холмом виднелась какая-то ажурная башенка и здания с широкими окнами. Даже небо здесь было яркое и нарядное — снежно-белые облака на лазурном фоне. Среди облаков расплывался инверсионный след самолета.
Егор завороженно глядел на эту картину. Все города, которые он посещал в предыдущих рейсах, по сравнению с этим были откровенной помойкой. Неужели его таки занесло в легенду, которую любят пересказывать старые безбилетники, приняв на грудь граммов четыреста коньячку? Если, мол, прийти на родной вокзал в Чернодольске и положить на рельсы у четвертой платформы свою детскую фотографию (причем обязательно черно-белую), потом перебраться в зал ожидания и провести там ночь, ни с кем не вступая в пустопорожние разговоры, а наутро найти две фантомные электрички, но ни в коем случае не садиться на них, а просто отпустить с миром… В общем, если выполнить все инструкции в точности, то к вокзалу подойдет белоснежный поезд, который откроет перед тобою двери и увезет в невиданную страну, где светит яркое солнце и никто ни в кого не стреляет парализующими зарядами. «Под небом голубым есть город золотой», издание сорок восьмое, дополненное. Незнайка в Солнечном городе…
Егор нашарил в сумке журнал и потянул наружу. Обложка была гладкой и приятной на ощупь. Название — «Домашний любимец». Мило, мило. Посмотрим…
Он ожидал, что на обложке будет какой-нибудь пушистый котенок или, на худой конец, дымчатый кривозуб, но ему улыбалась блондинка с озорными глазами и неприкрытой грудью. Грудь была высокая и красивая. «Гм, — подумал Егор, — «Домашние любимцы» — это что, такой эвфемизм? Ну, типа, как зайчики из «Плейбоя»? И это у них, значит, самая актуальная тема? Да уж, наши орлы, пересказывавшие легенду, решили бы, что здесь — земля обетованная, не иначе…»
Егор хотел полистать страницы, но тут мимо просвистел какой-то встречный состав. «Ого, — подумал он, — километров двести идет как минимум. И при этом не тарахтит и не лязгает. На магнитной подвеске, что ли?»
Они уже ехали по окраине города. Электричка прошмыгнула под широким мостом и стала замедлять ход. Егор прилип к окну, забыв про журнал. Вокруг стояли коттеджи в два и три этажа. Никакой типовой застройки, каждый дом был красив по-своему — разноцветные, легкие, но при этом очень добротные. Один из них стоял всего метрах в сорока от дороги — видимо, поезда здесь ходили настолько тихо, что не мешали спать. А может, имелся какой-нибудь защитный экран. В доме была веранда, на которой сидели двое с длинными белыми волосами. Между ними стоял графинчик. Вид этой парочки говорил о том, что они абсолютно никуда не спешат и готовы сибаритствовать хоть до вечера, любуясь природой и доливая, при необходимости, из графина.
Здание вокзала было похоже на веселенький теремок, и солнце отражалось в огромных окнах. Все в вагоне засуетились, даже солидный дядя и строгая мадам с великолепным загаром. Ну, еще бы — когда еще встретишь такую станцию? Маленькая Аля буквально подпрыгивала от нетерпения. Егор снова подошел к расписанию. Ага, Гьетерфорт, прибываем точно по графику. Странноватое название. Ладно… Стоянка 20 минут по объективному времени, коэффициент 5,7. То есть без малого два часа, если считать по-местному.
Двери открылись, и все ломанулись к выходу. Вещи побросали на лавках. Воровства пассажиры не опасались — при покупке билета каждому объясняли, как действует система безопасности в поезде. Безбилетники, конечно, этих лекций не слышали, но тоже кое-что знали. Например, один коллега Егора по кличке Лом (очень ему подходила, кстати) перед очередной поездкой долго кричал, что охранная система — это брехня, потому что даже камер в вагонах нигде не видно. И обещал конкретные доказательства. Из рейса он вернулся тихий и молчаливый, знакомых не узнавал и бессмысленно улыбался. Прямо как та девочка в каске из анекдота.
В общем, Егор мог бы спокойно бросить сумку в вагоне, но делать этого, конечно, не стал. Кто его знает, как оно повернется… А вот куртку можно, пожалуй, снять — на улице градусов на десять теплее, чем в Чернодольске. Только доллары вытащить. Паранойя — это, знаете ли, профессиональная болезнь безбилетников.
Он вышел наружу и потянулся, наслаждаясь теплом. Перрон, на котором он сейчас находился, был заполнен народом. Похоже, в электричке не осталось ни единого человека. Все гомонили и возбужденно тыкали пальцами в сторону привокзальных построек, но с платформы пока никто не сходил. Вагоны снова изменили окраску — теперь они были серебристого цвета с фиолетовой полосой. Головная часть заострилась и стала похожа на бронебойную пулю.
Соседняя платформа была пуста — видимо, поездов в ближайшие минуты не ожидалось. С десяток местных сидели на скамейках в тени деревьев, еще двое неспешно прогуливались взад-вперед. Егор несколько секунд рассматривал их, чувствуя какую-то странность, но никак не мог толком сообразить, в чем дело. Длинные белоснежные волосы? Ну, мало ли — может, мода такая. Нет, тут что-то другое. И только потом до него дошло — аборигены были просто огромны! В каждом как минимум два с половиной метра. «Ну ни хрена себе, — подумал Егор. — Кушают хорошо, наверно? Экология, опять же, чистый воздух, водичка… Но два с половиной метра?! У нас даже баскетболистов таких, по-моему, не бывает». Выходить в город как-то перехотелось.
