— А он запрещает? — осторожно поинтересовался Янус.
Виола только махнула рукой и надула губки.
— Ладно, — сказал Янус. — Давай, залезай, экипаж подан.
Янус помог ей забраться в пассажирское кресло, бросил назад пакет и, обойдя ялик спереди, сел на место водителя. Скосив глаза на ее коленки, он активировал управляющий контур, и они поднялись над городом. Лучи проспектов сияли, жилые кварталы мерцали, как жемчужные россыпи. Эта картина пробуждала в груди непонятное щемящее чувство, похожее на ожидание чего-то невыразимо прекрасного, что еще не успело произойти, но когда-нибудь произойдет обязательно. Он взглянул на спутницу. Сверкающий океан отражался в огромных глазах девушки.
— Имей в виду, — предупредил Янус, поворачивая к дворцу, — до самого порога я тебя не доставлю. На территории садиться нельзя, да и пешком меня туда не пропустят. Сядем у входа, и я тебя подожду. Так что чемодан до стоянки самой придется тащить.
— Найдется кому помочь, не волнуйся. Придворная дама я, в конце концов, или кто? Ладно, давай, я быстро.
Виола выбралась наружу и побежала к воротам. Янус приготовился ждать. Его внимание привлекли охранники у ворот. Почему-то вместо Имперской Стражи здесь стояли парни в форме Воздушной Гвардии. «Что за ерунда, — подумал Янус, — эти-то здесь при чем?» Гвардию курировал лично принц (тот самый гуляка и шалопай), и злые языки говорили, что при нем она окончательно превратилась в сборище клоунов. Впрочем, она и так выполняла чисто декоративные функции. Трудно было ожидать чего-то иного на планете, где веками не было войн.
Наконец вернулась Виола. Гвардеец, тащивший за девушкой чемодан, смерил припаркованный ялик подозрительным взглядом, и Янус почувствовал неуклюжий тычок сканирующей волны. «Ну еще чего», — подумал он, закрываясь. Гвардеец злобно зыркнул на него и ретировался.
— Какие они у вас тут неласковые, — заметил Янус. — Хорошо хоть на месте не пристрелил. Почему вас вообще эти ряженые охраняют?
— Не знаю, — сказала девушка. — Уже несколько дней стоят. А раньше стражники были. Спрошу потом у Ее Высочества.
— Ладно, — сказал Янус, — неважно. Ничего не забыла? Тогда отправляемся, пункт назначения — Атерваль.
Два часа в полете прошли почти незаметно; они смеялись и болтали о ерунде. Янус рассказал, как двоечники с факультета инженерных воздействий вышли на практику по экспресс-монтажу и целый день возводили какую-то кривобокую башню, но та рухнула под грузом своей ущербности, как только убрали направляющий контур. А на недавно открытом факультете М-переноса не сумели рассчитать точку выхода, и пятикурсник, исчезнув в ослепительной вспышке из учебной аудитории, возник в соседней деревне — причем не где-нибудь, а в хлеву, и обезумевшая от страха скотина в едином порыве вынесла деревянные двери.
А Виола рассказала, что Ее Высочество вообще-то очень общительная и веселая девушка, любит пикники на природе, обожает танцевать и следит за модой. Но ей совершенно не хватает на это времени, потому что отец все чаще нагружает ее государственными делами, требуя присутствия на бесчисленных совещаниях, и в последние дни принцесса совсем осунулась и ходит мрачнее тучи. А ее брат, наоборот, пребывает в приподнятом настроении и загадочно ухмыляется. И вообще, Виоле он никогда не нравился, потому что он надутый индюк, хоть и негоже так отзываться о представителях монаршей семьи, но ведь Янус ее не выдаст?..
— Кажется, подлетаем, — сказал Янус, — мне куда, прямо к замку садиться?
— Нет, зачем, там давно никто не живет. Видишь, ни единого огонька? Он уже много веков заброшен.
Замок на вершине холма мертво нависал над покрытой снегом долиной. Черные тени башен ложились на пологие склоны. Крепостная стена была частично разрушена, словно неведомый исполин откусил от нее кусок, как от огромного пирога.
— Да, выглядит мрачновато, — согласился Янус. — А почему никто не живет?
Виола собиралась ответить, но тут ее браслет замерцал, обозначая входящий вызов.
— Да, папа, — сказала она, — мы уже подлетаем. Все-все, не переживай.
Она отключилась и попросила Януса:
— Давай к усадьбе. Вон, видишь, на берегу реки?
— Ага, вижу. Только где приземлиться? Насадили деревьев почти у входа…
— Зато летом тенек!
— Вот летом и прилетим… Ладно, вон открытое место.
Ялик на несколько секунд застыл над лужайкой, опираясь на вихревые столбы, и снежное облако вырвалось из-под днища. Подождав, пока снег осядет, Янус откинул колпак, вышел наружу и огляделся. Метрах в двадцати проходила расчищенная аллейка, ведущая прямо к крыльцу усадьбы.
— Ну вот, — сказал он, помогая выбраться девушке, — нам туда?
— Ага, — она боязливо жалась к кабине. — Только как я до аллейки дойду? Здесь дальше снег по колено…
Янус поглядел, как она пританцовывает в своих модных полусапожках, хмыкнул и поднял ее на руки. Девушка испуганно ахнула и обхватила его за шею.
— Доставка с комфортом, — сообщил он, ставя ее на дорожку. — Давай, беги, твои уже на двор повыскакивали. А я еще чемодан возьму.
Он подошел к крыльцу, когда там уже стоял веселый галдеж, раздавались вопли восторга и Виола, обнимая каждого и всех сразу, щебетала о своих приключениях.
— А вот и он наконец-то, разрешите представить! Папа, это Янус, знакомьтесь!
— Очень приятно, молодой человек. — Дородный мужчина с добродушной улыбкой, шагнув к нему со ступенек, протянул руку, и Янус заметил знак Посвященного на запястье. — Я, как вы уже догадались, отец этой прелестной особы. Спасибо за такую неожиданную услугу.
— Мне тоже очень приятно, милорд. А эта прогулка с вашей дочерью — не услуга, а чистое удовольствие…
— Ну, раз познакомились, пойдемте в дом, а то холодно! — сказала Виола, и все потянулись внутрь.
Далеко за полночь, лежа на мягкой кровати в гостевой спальне, Янус вспоминал события прошедшего дня, который начинался так плохо, а закончился так неожиданно хорошо. Он погружался в сон, и серебристые луны глядели в его окно.
Глава 2
Полуденное солнце било прямо в глаза машинисту, и даже полосы на морде локомотива складывались в жалобную гримасу. Рекордный антициклон, беспощадно разогнав облака, затопил округу тяжелым зноем. Три недели назад он застрял между Кавказским хребтом и Волго-Донским каналом и с тех пор методично выжигал созревающие поля.
Ворочаясь на верхней боковой полке, Артем бормотал ругательства и обещал себе, что в следующий раз обязательно полетит самолетом. Ночью ему снились злобные карлики, которые проектируют плацкартный вагон. Брызгая слюной от восторга, они рисуют четырехгранные соты, в которых человек покрупнее должен скрючиться в положении эмбриона, потому что вытянуться во весь рост невозможно — либо ноги упираются в стенку, либо в затылок врезается какая-то железяка, заботливо укрепленная в изголовье.
