– Вы страдаете эпилептическими припадками?
– Нет. Точно нет, девушка.
– Хорошо, я поняла. Лежите, мы едем в больницу.
Сергей попытался воспротивиться:
– Девушка, я нормально себя чувствую.
– Это потому, что я сделала вам инъекцию (заныло плечо). Мужчина, с такими вещами не шутят. Хорошо, что кондуктор вовремя нас вызвала и машина оказалась рядом. Лежите!
– Там у меня была сумка…
– Эта?
Ратный кивнул.
– Вот видите, на месте ваши вещи, пассажиры передали.
Иногда рыкая сиреной, «Скорая» проходила повороты, а Ратный осмысливал ситуацию, в которой внезапно оказался.
В приемном покое заводской больницы его осмотрели, прослушали и дотошно опросили. Женщина-врач с внимательными (и красивыми) голубыми глазами задавала точные вопросы, Сергей описывал свои ощущения, стараясь не заострять внимание на содержании видений. Свет маленьким фонариком в глаза, проверка физиологических реакций.
– Сергей Владимирович, мы вас госпитализируем. Нужен ваш страховой полис.
– Да, конечно.
Достав паспорт со вложенным полисом из нагрудного кармана рубашки, Ратный предъявил требуемое.
– Хорошо. Предупредите близких.
Кривоватенько улыбнувшись, Сергей уточнил:
– Один я. Сам себе семья.
Участливо глянув в глаза, женщина кивнула и продолжила заполнять больничную карточку. Взяв возвращенный паспорт, убирая его на место, Сергей внезапно задержал руку. Проверил внутренний карман куртки, другой и, уже осознавая непоправимое, остальные карманы одежды. Бумажника не было. Черт!
Движение не осталось незамеченным:
– Что-то ищете?
– Уже не найду. У меня в трамвае бумажник украли… отзывчивые пассажиры. Хорошо хоть мобильный не сперли.
Да, наверное, старенькая «Нокия»-раскладушка не прельстила воров.
– Можно подать заявление в полицию.
– Подам. Только это наверняка не вернет деньги.
Сочувственно покачав головой, врач закончила работу и, вызвав медсестру, отправила Сергея с ней.
Анализы, измерение внутричерепного давления, инъекция и первые таблетки – процедуры шли потоком до самого ужина. Поев, Сергей сидел на кровати и мысленно подводил итоги дня. Оказывается, быть пациентом в этой больнице – не так уж и плохо. Проблема состояла лишь в том, что ему в отличие от остальных обитателей палаты некому привезти «набор больного» – спортивный костюм, тапочки, зубную щетку, мыло и бритвенные принадлежности. Вопрос решать надо – «подаренные» с презрительным выражением лица кастелян шей одноразовые бахилы («Блин, без денег – как бомж») за время блуждания по кабинетам протерлись, а ходить в уличной обуви правила запрещают. С тоской глянув на последнюю риску, говорящую о плачевном состоянии аккумулятора, Ратный задумался: кому звонить?
В принципе, кроме Сани и Кости, друзей нет. И хотя очень не хочется беспокоить парней…
Автоинформатор оповестил, что мобильник Веселова выключен. Набираем Кустова.
Константин тоже отозвался не сразу. Судя по характерному шуму, он находился рядом с оживленной дорогой.
– Владимирыч, как раз собирался тебе звонить! Уже знаешь, да? У тебя среди страховщиков знакомые есть?
– Константин, подожди. Какие страховщики? Что случилось?
– Блин!.. Да Саня в аварию попал. Полчаса назад буквально.
«Черт! Только этого не хватало!»
– Как он? Пострадал?!
– Подожди, ни хера не слышно, я сейчас в машину сяду.
Мобильный тревожно просигналил о разряде аккумулятора.
Наконец шум в трубке резко убавился.
– Да, Владимирыч?..
– Как Саня?!
– Да он нормально. Вон с дэпээсниками стоит, вопросы решает.
Сделав паузу:
– «Опель» в хлам. По-моему, глухо, восстановлению не подлежит.
– Погано.
«Опелем» Веселов очень дорожил. Деньгами на машину серьезно помогли родители, брал кредит. Да, это беда.
– Как случилось?
– Таксера он слегка подрезал. «Черного». Тот скорость не сбросил, врезал в багажник. «Опель» выкинуло на встречную, в лоб «Хонда». Тоже «черный» за рулем. Дети гор, млять, с правами купленными. Тут такой табун привалил… Если бы не полицейские ксивы – на месте бы разорвали.
Мобильный опять посигналил, заставив Сергея заторопиться:
– Константин, короче, у меня тоже беда. В больнице я сейчас. Заводской, в нейрохирургии, в третьей палате.
– Млять! Песец!.. Что случилось?!
– Да в трамвае вырубился, накатило, как тогда…
Пикнув, «Нокия» потухла. Хана! Сергей с ненавистью посмотрел на темный дисплей. Все, это край.
Лежащий на соседней койке парень с повязкой на голове, похоже, прислушивавшийся к разговору, уточнил:
– Проблемы, братан?
– Не то слово. Друг в аварию попал, машина в хлам. Хорошо, что сам живой. Меня сюда прямо из трамвая привезли. Вырубился по дороге. Пока был без сознания, какая-то тварь деньги сперла.
Собеседник участливо кивнул.
– А сейчас аккумулятор в мобильном сдох.
– Так сходи на вахту, с городского позвони. Только у них «восьмерка» отключена, мобильники не дает.
Вспомнив истошный крик Светки при последнем разговоре, Ратный отрицательно покачал головой:
– Некому мне на городской звонить, дружище. А у друзей только мобильные.
Приподнявшись, парень достал из тумбочки «Самсунг», протянул, доброжелательно предложив:
– Звони, братан.
– Спасибо!
Подсвеченная сенсорная клавиатура ждала касаний пальцев, а Сергей заторможенно смотрел на дисплей.
– Ты что?
– Прикидываешь, номер забыл. Вообще из головы вылетело.
Возвращая телефон:
– Извини, дружище. Спасибо.
Последняя мелочь совершенно выбила из колеи. С цифрами Ратный, что называется, дружил, отличаясь хорошей памятью. И если она начала давать сбой… Похоже, черная полоса в жизни подошла к своему пику, подготовив самый поганый сюрприз. Внезапно он с особой, полной ясностью осознал всю картину происшедшего. Яркие цветные видения. Провалы в памяти. Потери сознания. Само больничное отделение – нейрохирургия. И пусть диагноз еще не назван… Вздохнув, Сергей с отчаянием продолжил мысль, подкрепленную подобными примерами, подчерпнутыми из книг, – опухоль в мозгу. Рак.
Наверное, отчаяние проявилось на лице, потому что среагировал собеседник:
