Отец Савва перекрестился и продолжил:
— Есть у нас лазутчики свои даже у Вассиана Косого. Говорят, землю князь роет, хочет найти человека, что расстроил его хитроумную комбинацию. Мы, по мере наших возможностей, сделаем всё, чтобы о тебе никто не узнал.
Вот уж спасибо! Втянул меня в свои церковные интриги, а теперь — «в меру сил». Да что же мне так не везёт — если вчера меня искал один князь, то сегодня — уже два. Так и в России места не останется, куда спрятаться можно.
Видимо, Савва прочитал на моём лице печать беспокойства и уныния.
— Рано унывать, сын мой! Не всё хорошее ты от меня ещё узнал. В доме князя Овчины-Телепнёва о тебе благополучно забыли. Не далее как три седмицы назад сам князь распорядился прекратить поиски, а буде где и встретишься ты с дружиною княжеской, притеснений тебе не творить. В случае же опасности для твоей жизни — защищать, как самого князя.
Настоятель продолжил:
— Сам удивлён сим поворотом. Овчина-Телепнёв нам знаком хорошо, не раз сталкивались с ним. Серьёзный муж, за государя радеет, при этом и от государя милости имеет. Но при всём при том злопамятен зело. И вдруг — прекратить поиски. Инда и мы не лыком шиты. Божьим промыслом водимый размыслил я, что надо тебе родословную знатную иметь. Ты где рождён-то?
— Честно сказать, отец Савва, даже не знаю. Сиротою рано остался…
Дальше врать не пришлось — настоятель хитро заулыбался, и я замолчал. Наверное, игумен Никодим, настоятель монастыря подо Ржевом, довёл сведения о моём прибытии из будущего до иерархов церкви — иначе чего отец Савва так хитро заулыбался? Ох, за каждым словом надо следить, тщательно обдумывать, прежде чем ляпнуть чего не то.
— Не тушуйся, это я так — проверить. По моему заданию монахи просмотрели записи в церковных книгах. Тебе ведь тридцать пять годков?
Я кивнул. К чему он клонит, не пойму.
— Так вот, есть записи о рождении сына, наречённого Георгием, у болярина Михайлова, Вологодской губернии, сельцо Ярцево. Так что ты — болярин родовитый. Не знал?
Я сидел ошарашенный. Интересно, они что — однофамильца моего нашли? Так для этого сколько книг переворошить надо. И где теперь настоящий Георгий Михайлов? А ну угораздит встретиться, Русь-то не так и невелика. Настоятель вроде как прочитал мои мысли.
— Пожар случился в отчем доме, все и сгинули в огне, а ты вот каким-то чудом спасся. Землицы у батюшки твоего, Игната, было немного, за смертью хозяина отписана с немногими людишками была в государево владение. Так что, болярин Георгий Михайлов, ноне ты безземельный, потому людей на государеву службу выставлять не должон. А грамотку о происхождении твоём, о болярстве, я тебе вручаю.
Савва достал из ящика стола грамотку и вручил мне. Я бегло просмотрел — октября, второго дня… Внизу сургучная печать. Всё честь по чести.
Ни фига себе. За месяц, что мы не виделись после моего прибытия из Боровска, настоятель провернул большую работу — пусть и не своими руками. А как тонко и хитро продумано! Я бы не смог додуматься до такого хода. Сильно, очень сильно. Был небеден и удачлив, а оказался ещё — и родовитый боярин. Если с умом подойти — могут открыться большие перспективы, начиная от государевой службы и до возможности выборов в городские посадники… Ну, удружил отец Савва! Я-то думал — отделались от меня простым «спасибо».
Дорогого стоит эта грамотка. Однако же, зная немного настоятеля монастыря, я предполагал, что за эту грамотку в будущем придётся отрабатывать. По мелочам дёргать не будут — сами с усами, вернее — с бородами, но где будут нужны мои мозги и руки, призовут — это как пить дать.
Моя аудиенция у игумена Саввы на том закончилась и, откланявшись, я уехал из монастыря.
Лене рассказал, что боярин по рождению, и в доказательство предъявил грамотку. Жена долго её читала, рассматривала, только что на зуб не пробовала и неожиданно огорошила меня вопросом:
— Так это что, и я выходит боярыня, коли муж у меня — боярин?
Я немного поразмыслил — получается так. Об этом я даже как-то и не подумал. Ох уж эти женские мозги с их логикой.
Я бережно уложил грамотку в шкатулку, где хранились другие документы — купчая на дом, купчая на скипидарный завод. Хм, ничего вроде и не изменилось, а как приятно ощущать себя боярином и промышленником. Не голь перекатная. Хотя я встречал бояр на своём веку, у которых за душой ничего, кроме родовитого имени, и не было — ни денег, ни земли, ни холопов.
Меня вдруг осенила неожиданная мысль, от которой я даже присел на софу. Дом в Вологде есть, деньги есть. Почему бы не прикупить земли с деревенькой у какого-нибудь обнищавшего дворянина? Вот тогда я и буду самым что ни на есть заправским боярином. Плохо только, что земля, в основном дарится государем боярам за заслуги. Купить тоже можно, но и посуетиться придётся много.
Я улёгся на софу. И надо же — немудрящая грамота вызвала столько мыслей. К тому же, если я стану землевладельцем, надо будет выставлять в случае войны людишек в полном боевом снаряжении — как говорится в государевом указе — «конно и оружно». Надо поразмыслить, заманчивая мысль.
Не откладывая в долгий ящик, я обратился к отцу Питириму. Он пообещал узнать, если подвернётся случай.
Выйдя из церкви, я перешёл через Каменный мост, перекинутый через реку Золотуху. Вот и Сенная площадь — центр Вологды, средоточие приказов с их дьяками и писарями. Надо просто подкупить дьяков или подьячих, те и подскажут, где можно прикупить землицы. Во все времена приближённые к власти любили деньги. Знакомых у меня там не было, а совать деньги прилюдно — копать себе яму.
Я постоял у присутственного места, дождался обеда. Дьяки, подьячие, столоначальники и писари чинно, раздуваясь от ощущения собственной значительности, вышли из приказа. Кто-то уходил на обед поодиночке, скорее всего — домой, некоторые направились к ближайшему постоялому двору, в трапезную. Я направился за ними.
Писари уселись за отдельным столом, столоначальники, соблюдая дистанцию, — за другим. Да и кушанья себе столоначальники заказывали подороже, сдобрив их вином, а не пивом, как писари.
Я присел в сторонке, заказав себе скромный обед на скорую руку. Как подобраться к труженикам пера? Ничего дельного в голову не приходило. Ладно, попробую ошеломить их, а там — буду действовать по обстановке.
Я подозвал полового, истребовал лучшего вина и, когда кувшин был доставлен, отлил в чарку и попробовал. Вино и в самом деле было неплохим. Я сунул половому в руку полушку.
— Отнеси кувшин с вином за тот стол, скажи — от меня.
Половой шустро выполнил задание. Подьячие переглянулись, посмотрели на меня, я состроил уважительную физиономию и поднял свою чарку в приветствии. Им ничего не оставалось, как наполнить свои оловянные кружки вином и выпить. Вино явно понравилось, и когда они опрокинули по второй, я смело направился к их столу.
— Болярин Михайлов.
