Итак, хвостовик готов, теперь возьмёмся за головную часть. Отсек для пороха с железками был сделан, а двигательный отсек надо оставить железным, только дырок сзади сделать побольше для истечения пороховых газов.
Через пару дней новая ракета была готова, и мы вновь выехали на испытания. На этот раз всё прошло удачно. Ракета зашипела, пустила струю огня, клуб дыма и стартовала. Поднявшись метров на сто и оставив за собой дымный след, она упала метров за двести пятьдесят, а может — и все триста.
Я вскочил на коня, заботливо подведённого Федькой, и мы рванули к ракете.
Головная деревянная часть её разбилась, из неё высыпался песок. Порох по весу легче песка, стало быть — ракета полетит дальше.
Изменять направление полёта легко — направляй треногу с жёлобом в нужную сторону. А с дальностью как? Можно сыпать пороха в двигательный отсек больше или меньше — соответственно, двигатель будет работать меньше или дольше, но в условиях боя это мешкотно.
Остаётся ещё вариант — менять угол возвышения треноги. А для этого надо делать приспособление в виде винта. Однако сложно, кузнец может и не осилить. Решение пришло сразу — просверлить в ножках треноги ряд последовательных отверстий и поставить поперечину, на которой будет лежать жёлоб. Исполнение грубое, и менять угол возвышения можно будет только ступенчато, а не плавно, но зато как просто. К тому же ракета — не пушка, ею невозможно поразить точечную цель, ею стреляют по массовым скоплениям противника, потому отклонение ракеты в сторону или по дальности на пятьдесят метров роли не сыграет.
Я заказал ещё с десяток ракет, и когда они были готовы, взял несколько штук и снова выехал в поле. Устанавливал разные углы возвышения и пускал ракеты. Получилось, что можно стрелять на дальность от ста пятидесяти до трёхсот метров. То, что надо. В последнюю ракету я засыпал в головную часть порох — правда, без железа. Пустил. На месте падения раздался взрыв, причём и я и Федька заметили, что ракета взорвалась, немного не долетев до земли. Видно — фитиль коротковат, а в принципе — нормально. Не хуже шрапнели получилось.
А вскоре испытать довелось своё изделие в деле. В начале июня гонец сообщил о срочном вызове к воеводе. Оказалось — ляхи небольшой ратью вторглись на Русь и идут на Великие Луки. Выезжать уже завтра.
Вся тяжесть отражения нападения легла на поместное ополчение. Государь Василий III с войском стоял на южных границах, ожидая нападения крымских татар.
Ехали почти в том же составе и порядке. Каждый боярин знал своё место в колонне. Мои ратники везли с собой каждый по ракете, а Федька — треногу. Бояре, когда увидели её, смеялись:
— Для котла, небось, треногу взял! Голодным остаться боишься?
Я помалкивал.
Мы остановились лагерем недалеко от Великих Лук. Как донесли дозорные, ляхи стояли за лесом. На рассвете дозорные подняли тревогу. Ляхи выдвигались к нам по лесным дорогам.
Я испросил разрешения у воеводы встать позади нашего войска, чтобы пустить ракеты, и лишь затем вернуться в строй.
— Чего пустить?
— Ну это вроде пушек, через головы стреляют. Шипят сильно и взрываются.
— Наших-то не побьёт случаем?
— Не должно.
— Быть посему, дозволяю. Глядишь — штука полезной для боя окажется, наших меньше поляжет.
Я установил треногу сзади главного полка. Ратники мои стояли недалеко, держа ракеты в руках. Бояре косились на мои непонятные приготовления, но молчали, понимая, что я не похлёбку варить собрался.
Вдали из леса выехали конные поляки. На шлемах были крылышки, за плечами у некоторых — крылья из перьев побольше. Они что — ангелами себя считают? Ну тогда сейчас и полетаете.
Я дождался, когда ляхи выстроятся в боевой порядок, и запустил первую ракету. Зашипев и пустив дымную струю, ракета через головы наших ратников ушла в сторону противника. Федька уже устанавливал в жёлоб вторую ракету, а я смотрел — где будет взрыв.
Шарахнуло здорово, только с небольшим перелётом. Кого-то задело — слышались крики.
Ляхи как-то растерялись, не поняв, что происходит.
Я опустил жёлоб на одно деление и пустил ракету, следом — вторую. Взорвались обе очень удачно, угодив в центр боевого порядка ляхов. Падали люди, кони. Лошади от испуга вставали на дыбы, сбрасывая всадников.
Взрывы были не такие сильные, но огня, дыма и шума наделали много. Ляхам стало не до нападения.
Я передвинул треногу немного правее, пустил ракету, и пока она летела, сдвинул станок влево и выпустил последнюю ракету. Больше у меня боезапаса не было. Ракеты взорвались удачно, внеся сумятицу во вражеские ряды.
Этим не преминули воспользоваться наши воины.
— За святую Русь! — раздался клич воеводы, и конница начала разбег для копейного удара. Мы тоже вскочили в сёдла и бросились догонять атакующих конников, дабы нас не сочли трусами. Но ляхи, утратив после ракетного обстрела боевой порядок, сбились в кучу, потом повернули коней и в панике бросились бежать с поля боя.
Кое-кто из наших кинулся их догонять, пытаясь захватить кого-нибудь в плен. Я же оставил эту пустую затею и остановился на позициях, занимаемых раньше ляхами. Мне было интересно посмотреть, что реально сотворили ракеты. Один конь убит, вокруг воронок от разрывов лежат тела.
Я обошёл все пять воронок от взорвавшихся ракет. Восемь убитых — раненых, понятно, больше, да ускакать успели, удержавшись в седле. Ущерб для ляхов невелик, больше сработал эффект неожиданности, испуг. Да оно и понятно. После выстрела из пушки слышен грохот. А здесь — змеиное шипение сверху, и — неожиданный взрыв. Поневоле испугаешься, попав под ракетный обстрел впервые.
Разгорячённые погоней ратники возвращались обратно. Кое-кто — с добычей в виде пленного, некоторые везли трофейное оружие, взятое у убитых ляхов.
Ко мне подъехал воевода.
— Славный испуг у ворога ты учинил. Сам измыслил?
— В Синде, за Стеной видел.
— Молодец, вовремя помог, сколько жизней сохранил. Этих штуковин… как же их?
— Ракеты.
— Во-во, ракеты, — ещё сделай: есть они не просят, пусть лежат.
Домой мы возвращались без потерь. Федька гордо вёз на лошади треножный станок для пуска ракет. Теперь ратники не смеялись, поглядывали уважительно, на стоянках подходили, осматривали чудо-оружие, просили разрешения потрогать.
ГЛАВА IX
Лето было в разгаре, и я почти все дни проводил в деревне. Она изменилась — вдоль прямой улицы по обеим её сторонам выстроились крепкие избы, слышался детский смех, во дворах кудахтала, крякала, мычала и хрюкала живность. На пригорке высилась, светилась желтизною брёвен новая церковь, сзывающая к заутрене колокольным звоном. Расстроился постоялый двор, после постройки моста он был почти всегда полон. Часть выращенного урожая шла именно туда, и лишь излишки Андрей свозил на торг. Маленькими ручейками деньги потекли в кошель, пополняя изрядно похудевший за время строительства и обустройства деревни бюджет. Теперь я мог перевести дух.
