К одной из женщин, что сидела за столиком, я подошел сам, вежливо поклонился, спросил разрешения присесть. И подошел не из-за мужских желаний, а просто увидел на руке липому. Дама искусно прикрывала липому то веером, то другой рукой, но глаза врача не обманешь.
– Синьорита, прошу меня извинить, я могу помочь вам избавиться от этой штуковины. – Я указал на липому.
Дама покраснела и убрала руку со стола:
– Нет-нет, со мной все в порядке.
Ну что же, зачем быть нахальным, было бы предложено. Однако через пару дней дамочка заявилась ко мне, хотя адреса я не давал. Смущаясь и краснея, она поздоровалась и попросила извинить ее за легкомысленный отказ. Так-то лучше.
После осмотра я предложил вырезать липому, прямо сейчас. Дама что-то лепетала о том, что она боится, но я пообещал постараться сделать не больно, предложил для храбрости стакан вина, предварительно накапав туда настойки опия. Когда прошло полчаса, достаточных для действия лекарства, я сделал небольшой разрез, вылущил липому из ложа, аккуратно зашил рану конским волосом, забинтовал.
Я не зря бегал в Москве учиться к пластическим хирургам. Такой шовчик после заживления будет почти незаметным. Наказав даме завтра и несколько последующих дней ходить на перевязки и не мочить повязку, я проводил ее до выхода, где ждала коляска.
Несколько дней дама аккуратно посещала меня для перевязок. Через неделю я снял швы. Шовчик был просто загляденье – аккуратный, пока красный, но я пообещал даме, что через пару месяцев он станет незаметным.
Дама расплатилась, бурно проявила свой итальянский темперамент водопадом комплиментов. Первый пациент есть! Начало в Венеции положено. Через несколько дней появился второй – торговец кожами с сильным порезом руки – соскочил нож, он вспомнил меня по вывеске. Потихоньку я набирал пациентов. Но работа была невелика по объему и довольно рутинная. Однажды я гулял по центру города, впереди остановилась коляска; поддерживаемая слугой, из нее вышла молодая синьора. Лицо ее было бы красиво, если бы его не портил нос – довольно некрасивый, да еще и с бородавкой на кончике. Я стал мысленно прикидывать ход операции, когда меня толкнул слуга:
– Чего пялишься на госпожу? Хочешь неприятностей от дожа?
– При чем здесь дож?
– Невежа, это одна из дочерей дожа.
Ах, вот оно что. Стоило крепко подумать, прежде чем предлагать свои услуги.
В случае удачи – ну, это понятно, но в противном случае – галеры будут еще не самым тяжким наказанием. Я решил рискнуть. Дождавшись, когда синьорита выйдет из магазина, я приблизился, вежливо поклонился, взмахнув шляпой.
– Осмелюсь побеспокоить ваше высочество, я хирург и могу попробовать исправить ваш нос.
– Кто вы такой? Я вас не знаю.
Я еще раз взмахнул шляпой:
– Кожин, Юрий Кожин, хирург из Московии.
– Не слышала о таком, оставь адрес моему слуге, я подумаю.
Поклонившись, я отошел. Слуга толкнул локтем и прошипел:
– Ты хорошо подумал, деревенщина?
Через день к моему дому подкатил экипаж. Слуги проводили ко мне знатного господина. Во взгляде и поведении чувствовалась властность, привычка повелевать. Одет во все черное, на шее массивная золотая цепь, пальцы унизаны перстнями.
– Я управляющий дворцом дожа, любимая дочь властителя сказала отцу, что на улице к ней подошел хирург и предложил свои услуги. Правда ли это?
– Правда, я не отказываюсь от своих слов.
– Знаешь ли ты, что дож приглашал лучших медиков еще несколько лет назад, даже привозил из Франции и Англии, никто не взялся.
– Не знаю, но я берусь.
– Тебя одолела гордыня, как ты можешь обещать несчастной девочке то, за что не взялись самые знаменитые медики?
– В конце концов, хуже, чем есть, не будет, а я рискую многим.
– Нет, не многим, ты просто рискуешь своей головой. После услышанного ты все-таки хочешь рискнуть?
– Я не переменил своего решения.
– Хорошо, я передам твои слова дожу. Кто может засвидетельствовать твое мастерство?
Я перечислил несколько человек, в первую очередь Винченцо.
– Да, я знаю синьора Винченцо, это достойный человек.
Прошло два дня. Ближе к вечеру к дому подъехала карета, и уже знакомый управляющий дворцом дожа Джузеппе Витарди вошел в дом.
– Вас приглашает к себе дож. Пожалуйста, оденьтесь поприличней, и прошу в карету.
Он окинул скептическим взглядом мое жилье и вышел. Быстро, по-армейски, я переоделся в свое лучшее платье – выбор-то был невелик – и сел в карету. Ехали недолго, буквально несколько минут, въехали во двор, но не с парадного входа. Джузеппе долго вел меня по запутанным коридорам. Наконец, мы зашли в небольшой зал.
Очень, очень богатый. По стенам висели картины – в основном портреты предков дожа. Шитые золотом тяжелые шторы прикрывали окна, создавая в зале полумрак. Потолок расписан фресками на библейские темы. Мраморный пол укрыт толстенным, явно мусульманской работы ковром. У дальней стены, за столом из палисандра сидел уже пожилой, сухощавый и почти седой дож. Внимательный взгляд карих глаз тщательно осмотрел меня, я склонился в поклоне.
– Ты дерзкий человек, хирург. Мне сказали, что ты из Московии. Это правда?
– Да, Ваше Величество.
– У тебя была такая обширная практика, что ты готов взяться исправить ошибку природы у моей любимой дочери?
– Да, Ваше Величество.
– Я рискую лицом дочери, ты в случае неуспеха рискуешь всем, ты это понимаешь?
– Да, Ваше Величество, я ставлю ее нос против своей головы.
Дож склонил голову в раздумье, затем дернул за шнурок звонка. В зал зашла дочь.
– Посмотри еще раз. Может, ты переменишь свое мнение?
Я приблизился и впился взглядом в лицо.
Так, сделаю разрез так и так, бородавку уберу вместе с небольшим лоскутом кожи, кости носа придется сломать и создать новую форму. Сложно, но вполне вероятно.
– Да, Ваше Величество, я берусь, с одним условием.
– Ты очень дерзок, чужеземец, ставить условия дожу – это верх наглости.
– Я исправлю нос, но до тех пор, пока он не заживет, вы не сможете увидеть свою дочь, она будет находиться в моем доме.
Дож подумал, кивнул головой:
– Ну тогда и у меня будет условие – пока дочь не выздоровеет, ты не выйдешь из дома, у дверей будет охрана, пищу и питье вам будут привозить из дворца, никто не должен ничего знать или видеть дочь.
Я поклонился:
– Согласен, когда приступаем?
Тут вмешалась дочь:
– Завтра, я хочу быстрей!
