Рассвело. Я наблюдал в бинокль. Похоже, немцев нет, а живут только в двух избах, да и то старики. Вот дед вышел во двор — ворот колодезный заскрипел.
Скорее всего, с приближением немцев те, кто помоложе, ушли на восток. А там уже кого куда: мужиков забрали в армию, женщины встали к станкам, на лесопилки, а то и рвы противотанковые рыть.
Отметил про себя — сороки не трещат в округе, звуков моторов не слышно. «Кажется, пора бы нам и подхарчиться», — пришла неожиданная мысль. Ведь всю дорогу шли, устали, есть охота.
Вернулся я к месту нашей лежки и сразу за автомат схватился. В центре полянки стоял немец, натуральный — в полевом кепи, униформе, сапогах с широкими голенищами. И стоял он ко мне спиной. Вот и хотел я ему в спину очередь дать, да на ствол автомата рука легла. Скосил глаза — «товарищ Иванов». И тоже в немецкой форме — офицерской. На каждом погоне — по два квадратика, на поясе — «Парабеллум» в кобуре.
— Тихо, не паникуй — свои.
Повернувшийся ко мне немец оказался «товарищем Сидоровым». Твою мать — могли бы раньше предупредить, несчастье могло случиться.
— Ты извини, взводный. Ночью возможности не было сказать, а сейчас ты появился так внезапно, что я тебя едва перехватить успел.
Оба моих попутчика выглядели как заправские немцы. Сколько я на них ни смотрел, какого-либо несоответствия в форме или оружии найти не мог. У рядового — автомат на плече, у офицера — пистолет на поясе. Уж чего-чего, а на немцев я насмотрелся. А у «Сидорова» за плечами не рация, как я сначала думал, а немецкий ранец оказался — добротный, из телячьей кожи.
Если они дальше хотят продолжать движение в таком виде, то им язык знать надо. А может, знают? Только как это будет выглядеть со стороны — два немца, вооруженных и в форме, и с ними — старший сержант РККА. Не только у полевых жандармов вопросы возникнут — были у немцев такие, нечто вроде военной полиции, с изогнутой, на цепи, бляхой на шее. «Наверное, дальше без меня пойдут, — предположил я, — языка немецкого не знаю, гитлеровской формы на мне тоже нет».
Видя мое недоумение, «Иванов» успокоил:
— Не удивляйся, взводный. Он и язык хорошо знает — лучше меня. Задание у нас секретное, потому в полку сказать ничего не могли — даже начальнику штаба. Дальше идем вместе, по ночам. А форма — она только в конце нам нужна будет. Спать ложись, сержант, отдохни. Сейчас «Сидоров» часовым побудет, потом я его сменю.
Уговаривать меня не пришлось. Похрустел немецкими трофейными галетами да и спать улегся. Известное дело: во все времена солдат спит — служба идет.
Мне показалось — только уснул, как меня толкнули в бок. Едва открыв глаза, я увидел «товарища Иванова». Он держал палец у губ — тихо, мол.
«Сидоров» покопался в ранце, достал бляху, накинул цепочку на шею — вылитый фельджандарм. Я не переставал удивляться этой парочке.
«Иванов» наклонился к моему уху:
— Немцы в деревне.
Я подполз к опушке, взялся за бинокль. На единственной улице стояли два мотоцикла с колясками — пустые. Сами немцы расхаживали между домами.
«Иванов» пристроился рядом:
— Мы выйдем, а ты будь здесь.
Я кивнул.
Оба не спеша вышли из леса и по грунтовой дороге направились к деревне. Немцы их заметили не сразу, спохватились, когда до ближайших домов деревни парочке оставалось пройти полсотни метров.
На дорогу вышли мотоциклисты и взяли автоматы на изготовку. Сблизились. «Иванов» отрывисто что-то приказал. Я видел, как шевелятся губы, но слов из-за расстояния слышно не было, да и услышал бы — немецкого все равно не знаю.
Мотоциклисты забросили автоматы на плечо и стали по стойке «смирно». Вперед вышел «Сидоров». Как же — фельджандарм! Он проверил документы у мотоциклистов, вернул. Все расслабились, закурили, весело поболтали.
Мои «немцы» прошлись дальше по деревне, мотоциклисты же прыгнули на мотоциклы и выехали на дорогу. Вскоре рокот моторов стих.
Через полчаса парочка моих «немцев» вернулась. Выглядели они вполне обыденно. Выдержка у мужиков неплохая, да и по всему видать — не впервой им. В душе я даже слегка им позавидовал. Это не взвод дивизионной разведки — ползай на пузе да «языков» добывай, тут работа потоньше, посложнее будет.
Мы решили пообедать. Из ранца достали консервы немецкие, одну банку передали мне. Это была свиная тушенка, судя по надписи на этикетке — бельгийская. Управились быстро. Я было банку в кусты забросил, но «Сидоров» укоризненно покачал головой, подошел к кустам, вытащил из чехла саперную лопатку и прикопал банки — мою в том числе. Я почувствовал стыд, щеки налились жаром. Еще один урок мне — не оставляй в чужом тылу своих следов.
Мы легли спать, теперь группу охранял «Иванов». Впереди нам предстояла вторая бессонная ночь, и надо было отдохнуть.
Проснулись мы уже в сумерках. Перекусили галетами, запив их водой из фляжек, и — в путь.
По-прежнему не глядя себе под ноги и тем не менее передвигаясь бесшумно, «Иванов» сказал «Сидорову»:
— Против нас 2-я танковая группа немцев действует, у солдат документы 14-й моторизованной дивизии.
— И вот что занятно, — подхватил «Сидоров», — обоих генералов — и Гота, и Гудериана — лично знаю, с Гейнцем в 1932 году вместе на учениях были под…
«Сидоров» выразительно глянул на меня и замолчал. Может быть, тогда это и было секретом, но я-то уже знал, что в предвоенные годы, особенно в 1930–1932 годах, в Советском Союзе обучались немецкие летчики и танкисты. Здесь же, на наших полигонах, опробовались новые немецкие танки и самолеты. Научили на свою голову! Тоже мне — секрет Полишинеля.
Дальше всю дорогу молчали. Я шел впереди, а парочка — метрах в двадцати за мной. Так надежнее: если на немцев внезапно наткнемся, огонь мне достанется, парочка же успеет спрятаться или отойти. «Товарищ Иванов» сам выбрал такое построение цепочки в пути. С военной точки зрения правильно — в первую очередь жертвуют наименее ценными кадрами, потеря которых не сорвет задание. А в армии выполнить приказ — задача первостепенная, самая важная. Даже если ты не успел похоронить павших в бою товарищей, выполни задачу. Похоронить же можно и после боя, тем более что для этого есть похоронные команды из числа нестроевых.
К утру, немного поплутав по незнакомой местности, я вышел к околице села. Это место назначения — Усвятье.
— Ну все, товарищи, нужное вам село перед вами, — Усвятье.
Парочка переглянулась:
— Вот что, взводный. Это село — лишь промежуточный этап. Сразу обо всем говорить мы не имели права.
Вашу мать с вашей секретностью! Ведь двое суток уже в дороге, а, оказывается, это еще не конец пути.
— Нам вообще-то в Приднепровскую надо.
Я прикинул по карте. Так это еще километров тридцать, почти на юг. Днем не пойдешь, надо располагаться на отдых. И село крупное, на опушке леса спать неразумно.
