– Его на самом деле так зовут, а фамилия – Коляда. Мы с ним в одном полку служили – в 41-м году. Вместе и в плен попали, ну а уж оттуда немцы в Винницу, в разведшколу направили. Забрасывались вместе. Нас сначала трое в группе было, при выброске один погиб. Потом уже главного прислали, он группой и руководит сейчас.
– Ну, должна же у вас какая-то связь с главным быть – на всякий случай.
– Есть, есть такая, – закивал головой Сахно. – Я в пивной буфетчику должен пустой коробок спичек отдать.
– А потом?
– Он сам меня найдет. Думаю – адрес мой он знает и в лицо меня видел. А меня не убьют? – спросил Сахно с дрожью в голосе.
– Ты же бывший боец Красной Армии, присягу перед товарищами давал, а пошел врагу служить! Если и вправду раскаиваешься в предательстве Родины и будешь следствию помогать – суд учтет, дадут срок вместо вышки.
– Я со всем нашим удовольствием! – оживился Сахно. – Только жизнь сохраните. Я же не хотел, так вышло… – губы его задрожали.
Сучков позвонил, и задержанного увели.
– Что делать будем?
– Брать надо всех! – горячо заявил Свиридов.
– Всех – это кого?
– Буфетчика да Федотова этого – он же радист!
– А если он не расколется? Ведь главного группы и агента в танковой армии только он знает, – Сучков мучительно размышлял, ошибаться на финише операции нельзя.
– Главного может выманить Сахно, передав условный знак через буфетчика, – рассуждал Свиридов. – Или он, или Федотов агента сдадут. Наступление скоро, а эти гады сведения немцам продолжают передавать.
Сучков задумался, в кабинете повисла звенящая тишина.
– Значит, так, – прервал затянувшееся молчание полковник, – лейтенант Колесников, ты кондуктора Федотова-Коляду глубже всех проработал. И потому приказываю тебе немедленно задержать его и доставить в отдел – только по-тихому. Будешь в операции захвата старшим. Буфетчика пока не трогаем. Надо его использовать по полной программе. Капитан Свиридов, завтра берешь Сахно, чтобы передать буфетчику условный сигнал – пустую спичечную коробку. Немного активизируем диверсионную группу, пусть главный их засветится.
Мы вышли из отдела. Я назвал водителю адрес дома Федотова, точно зная, что он сегодня не работает. Мы залезли в кузов полуторки.
Вот и нужный нам Харьковский проезд. Я поглядывал на номера нечетной стороны. Не доезжая двух-трех домов до нужного нам дома номер 7, я хлопнул ладонью по кабине. Машина остановилась.
Я подошел к водителю:
– Приготовь оружие, если кто из дома выбегать будет – задержи.
И – к своим парням:
– Никонов, как во двор войдем, обойди дом с тыла – вдруг Федотов огородами уйти попытается. Мы со Свиридовым идем с переднего входа.
– А если во дворе собаки?
– Собак еще немцы всех перестреляли.
Я толкнул калитку – закрыта. Подпрыгнув, нащупал на обратной стороне щеколду, откинул. Вошли во двор. Андрей сразу метнулся вправо и вдоль стены скользнул к тыльной стороне дома.
Мы достали пистолеты, встали с обеих сторон входной двери. Я постучал. При захвате вооруженного противника оперативные работники не вставали напротив двери – столько уже людей погибло, когда противник начинал стрелять сквозь двери.
Хриплый спросонья голос спросил:
– Кто там?
Я ответил:
– Из вагонного депо, срочно на работу вызывают.
Щелкнула задвижка, дверь приоткрылась и выглянул всклокоченный Федотов. Я дернул за край двери, ногу – в дверь, мы со Свиридовым мгновенно навалились с обеих сторон, повалили его на крыльцо и связали руки веревкой.
– Николай, присмотри за ним.
Держа оружие в руке, я заскочил в дом.
Пусто. Я знал из доклада Кирьянова, что Федотов проживает один, но ведь в доме могли находиться нежелательные гости.
Подогнав машину к калитке, мы разместили Федотова в кузов и запрыгнули сами.
– Давай в отдел.
Сучков нас ждал.
Я подтолкнул кондуктора в дверь.
– Хоть бы одеться дали, – буркнул он, оглядывая кабинет.
По-моему, он даже не удивился захвату и доставке в отдел.
Андрей встал у двери, демонстративно положив руку на кобуру.
– Садись, Федотов, или правильнее будет называть тебя Колядой?
Кондуктор вздрогнул.
– Говорить будешь сам или желаешь поупорствовать, в идейного врага поиграть?
Коляда открыл было рот для ответа, но тут взгляд его, дотоле перебегавший по нашим лицам, упал на горку вещей из тюка с грузом, сброшенного немцами. Он так и замер с открытым ртом, потом сглотнул слюну.
– Спрашивайте, чего уж теперь запираться.
– Начинай с Рауха.
Глаза агента расширились.
– Так вы и это знаете?
– Да, как и позывные TLM.
– Тогда какой мне смысл рассказывать? Все равно же к стенке поставите.
– Пожить еще хочешь?
– Кто же не хочет?
– Ты, Коляда, долго и много работал на врага. Это тяжкое преступление. Но я могу дать тебе шанс облегчить свое положение.
Глаза радиста вспыхнули надеждой. Он подался вперед на стуле, вскинул квадратный подбородок, впился взглядом в полковника, не смея дышать.
– Сейчас Красная Армия теснит немцев, гонит на запад. Но враг еще силен, и много наших бойцов и командиров погибнет, освобождая Родину. От тебя может зависеть, что жертв среди советских людей будет меньше. А погибнет людей меньше и победа будет ближе, если будешь работать на нас, как специалист по радиоделу, участвовать в радиоигре и передавать своим хозяевам то, что мы тебе скажем. Тем самым положение свое, как изменник Родины, облегчишь, да и советский суд учтет твое усердие. Думай, Коляда! Но сначала ты расскажешь все о своей работе на немецких хозяев.
– А-а-а, – тряхнул головой радист, – гори оно все синим огнем – жить хочу!
И Федотов, он же Коляда, начал рассказывать о событиях на фронте летом 1941 года, в которых ему довелось принимать участие, о пленении, о том, как немцы в лагере склонили его к измене Родине, и об учебе в немецкой разведшколе.
Оказалось – это его вторая заброска в наш тыл. Первая была еще летом 1942 года. Сдал он и руководителя группы. Действительно, позывной руководителя группы был «Раух». Более того – этот гад служил командиром взвода связи в пехотном полку. А поскольку связь на фронте была в основном телефонной, по крайней мере – на передовой, то он и переговоры и сообщения на линии ухитрялся прослушивать. Мало того – склонил к предательству Измайлова – старшину танкового полка, посулив за информацию о планах штаба немалые деньги и снабдив старшину чистыми документами.
