Военно-полевые суды не сильно заморачивались доказательной базой. Если оружие было найдено, про отпечатки пальцев на нем даже и не заикались. Не скрою, были и среди оперативников СМЕРШа люди недобросовестные, арестовывавшие селян как бандитских пособников только ради улучшения отчетности. И приговаривал суд таких бедолаг к десяти годам лагерей.
Но я греха на душу не брал – к чему? Явных бандитов и предателей и без того хватало, скрытых агентов немецкой разведки выявлять было сложнее, но и они встречались при зачистках. Иногда бывало, что в одну банду объединялись, чтобы вместе вредить.
Забрасывался такой агент, имевший подготовку и определенное задание, на нашу территорию, собирал вокруг себя отребье, которое грабило и убивало, но обеспечивало агента едой, прикрытием, жильем у многочисленной родни, а в случае необходимости огнем поддерживало из всех стволов.
Вот на такую разношерстную банду мы и напоролись.
Зашли в деревушку втроем, начали активиста сельского искать, да не оказалось такого. А с ними легче: подскажет, у кого родня в лесу, к кому по ночам неизвестные приходят или кто жить богато стал, наряды новые появились. Одежда в магазинах по талонам была – пальто, например, или туфли женские. Только откуда в деревне, недавно освобожденной от оккупации, талоны на одежду и обувь возьмутся? А у баб глаза зоркие. Вышла на улицу соседка Марфа, а на плечах – новый платок. Завидно соседкам, дома перескажут про обновки, а человек бдительный и толковый сразу насторожится – откуда это они?
Вот мы и вели разговор с селянами, со стороны вроде бы как и пустые – у кого наряды новые появились недавно? И не гнушались мимо помоек пройти – не валяются ли где консервные банки из-под немецкой жратвы? Иногда это помогало на след бандитов выйти.
Вот и сейчас – мы начали осматривать избу. Как старший, я находился в избе, а Виктор вышел во двор – хозяйственные помещения обшарить. Алексей охрану во дворе нес – прикрывал нас, чтобы не напали внезапно. Хозяйка в избе была одна, и смотрела она на нас недобро.
Осмотрев комнату и не обнаружив ничего подозрительного, я слазил в подполье. Кроме картошки в буртах, да и той немного, – ничего. Только собрался на чердак подняться, как зашел Алексей и стал шептать на ухо:
– На заднем дворе, в мусоре, банки консервные немецкие, из-под тушенки. Год выпуска свежий – сорок третьего года, не ржавые еще.
– Иди во двор и смотри в оба.
Насчет банок этого года выпуска – вещь интересная! Хозяйка одна живет, в избе бедновато, на полу коврики домотканые. Откуда немецкой тушенке здесь взяться? Подозрительно!
Только я к лестнице подошел, что на чердак вела и находилась не как в русских избах – снаружи, а в сенях, своего рода холодном коридоре, как хозяйка мило заулыбалась и пригласила к столу в горнице – уже накрыто, вас ждет, стынет. Оказывается, пока я в подпол лазил, она успела на стол выставить вареную картошку в чугунке, сало нарезанное, круглый каравай хлеба и четверть мутного самогона.
Я вежливо отказался, пообещав потрапезничать попозже, а сам пистолет из кобуры вытащил. Чувство такое было, что в избе что-то нечисто. Мы зашли в избу не более получаса назад, а чугунок полон еще горячей картошки. Странно! Зачем одинокой женщине так много еды? Или есть кто-то, с кем можно трапезу разделить?
Позвав Виктора, я приказал хозяйке зайти в горницу и, кивнув на нее лейтенанту, чтобы глаз не спускал, начал подниматься по лестнице. Одной рукой за ступеньки-перекладины держусь, во второй руке – пистолет.
Едва я приподнял крышку, что вела на чердак, как на меня из чердачной темноты полетели вилы. Я едва успел пригнуться, и вилы, пройдя совсем рядом с моей головой, вонзились в крышку люка.
Не дожидаясь нового сюрприза сверху, я быстро направил в чердачный проем руку с пистолетом и сделал три выстрела веером. Нападавшего зацепил – сверху раздался вскрик и шум падения тела.
Я осторожно приподнял голову над люком: метрах в четырех от меня неподвижно лежал мужик. Рядом с ним валялся немецкий карабин. Чего же он не стрелял? Или хотел по-тихому, без шума убрать непрошеного гостя?
Держа автоматы на изготовку, в сени ворвались оба лейтенанта. Из-за них испуганно выглядывала хозяйка.
– Кто стрелял? – крикнул Виктор, водя дулом автомата по сторонам.
– Я – наверху бандит. Алексей, чего ты со двора ушел? А если на выстрелы другие сбегутся?
Алексей выскочил за дверь.
– Виктор, иди с хозяйкой в комнату, пригляди за ней.
Сам же поднялся на чердак. Подойдя к мужику, первым делом оттолкнул ногой карабин подальше от него. Вдруг он не убит, а только ранен? Но на спине лежащего расползалось кровавое пятно. Стало быть, не прикидывается – мертв бандит.
Я нагнулся и перевернул тело. Лицо мужчины средних лет было чисто выбрито, причем совсем недавно, потому как на месте бывшей бороды выделялась светлая кожа. Я попытался вспомнить мутные, нечеткие фотографии разыскиваемых лиц, которые на последнем совещании показывал нам Сучков. Нет, лицо мужчины не было похоже ни на одну из них.
Я обшарил его карманы: ни документов, ни денег, ни бумаг – пусто. Как будто с чужого плеча одежду только что надел, – будто в сундуке лежала, – или специально карманы очистил.
Что с телом делать? Вниз его спускать да в отдел везти – пустые хлопоты. Коли хозяйка его пригрела, то пусть теперь сама о его погребении и заботится. Причем и ее, как пособницу, к ответственности привлечь можно.
Только я подобрал карабин и стал спускаться вниз, как во дворе простучала автоматная очередь – Алексей вел огонь из ППШ.
Я выглянул из сеней в маленькое, размером чуть больше тетрадного листа, окошко. По единственной улице в нашу сторону бежали вооруженные люди. В форме они или нет, через пропыленное стекло понять было невозможно. А впрочем – какая разница? Не наши!
Кожухом ствола я выбил стекло, выставил ППШ из окошка и, прицелившись, дал по бегущим длинную очередь. Кого-то пули достали, и он упал, а остальные залегли и открыли ответный огонь. По бревнам избы глухо застучали пули. Только не пробьет бревно автоматная пуля, так что в избе я – как в крепости.
– Алексей, ты живой? – крикнул я в оконце.
– Живой! – донеслось от сарая. – Тут еще с тыла, со стороны огородов, бандюки подбираются.
Из комнаты раздался звон стекла и очередь из ППШ. Я распахнул дверь в горницу:
– Виктор, чего там у тебя?
– Со стороны огородов двое пробирались, так я их ущучил.
– Молодец, только перед окнами не мелькай, а то зацепят пулей. Хозяйку отправь в подполье, пусть там посидит.
Я вернулся в сени – к оконцу. К избе со стороны улицы ползком подбирались бандиты. Подняв карабин, принесенный с чердака, я прицелился и выстрелил. Один из бандитов ткнулся в снег головой, зато другие, поняв, откуда был выстрел, осыпали избу градом пуль.
