Часа через два Павел решил спуститься в самоходку. Запах внутри оставался едким, но несколько минут можно было выдержать. Павел осмотрел все закоулки и щели, но пулю нашёл. Она была маленькой, конец сплющен от удара.
Брезгливо подхватив её пальцами, как дохлую мышь, Павел вылез на крышу боевой рубки.
— Вот она! — и бросил пулю на землю.
Оба экипажа с любопытством уставились на пулю. Внешне пуля как пуля, с виду — обычная немецкая винтовочная. А сколько бед экипажу могла принести!
Глядя на Павла, командир второй самоходки тоже полез в боевую машину. Он быстро нашёл и выбросил пулю.
Дышать отравляющим веществом, пусть даже и остатками паров, никто не хотел, а противогазов не было, хотя по штату они были положены. И потому решили подождать ещё немного — пусть выветрится.
Самоходчики уже стояли в восточных районах Польши. Наступление Красной армии после операции «Багратион» в Белоруссии выдохлось. Ставка выпустила директиву — занять оборону и стоять насмерть. Вовсю работала наша авиационная и армейская разведка.
Немцы же лихорадочно укрепляли свои позиции, строили бетонные укрепления на берегах Вислы. После открытия 6 июня 1944 года Второго фронта для наших войск ничего не изменилось, поскольку основные силы немцы держали на Востоке. Русские были для них главным, самым сильным и самым страшным противником. Активизировались отряды АК — Армии Крайовой, руководимой эмигрантским правительством в Лондоне.
Первое время, после прихода Красной армии на польские земли, АКовцы сотрудничали с советским военным командованием, и даже проводили совместные боевые действия против немцев. Но потом они попытались в освобождённых районах Польши поставить своих людей в администрации городов и сёл.
По приказу свыше сотрудники НКВД и СМЕРШа арестовали польских офицеров, а рядовой состав разоружили и мобилизовали в Войско Польское генерала Берлинга.
Бойцы АК ушли в подполье и стали активно вредить Красной армии. Доходило до боестолкновений. Но поскольку Красная армия имела опытных фронтовиков и тяжёлую технику, большие отряды были уничтожены или рассеяны. АКовцы перешли на партизанские методы войны — они рвали связь и стреляли в спины бойцам Красной армии. Ни Венгрия, ни Чехия, ни Румыния — даже Финляндия такого себе не позволяли. А поляки ненавидели всех — немцев, русских, украинцев. И со всеми вели боевые действия.
Столкнуться с диверсией польских АКовцев пришлось и самоходчикам. Их батарея шла к небольшому польскому селу. Первой в колонне была самоходка Куракина, как командира взвода, следом за ней свою боевую машину вёл Павел.
Они подъехали к небольшой — метров семь-восемь шириной, но с крутыми берегами — речушке. Через речку был переброшен деревянный мост.
Самоходка Куракина съехала перед мостом в сторону. Из люка высунулся сам Савелий и махнул остальным рукой — мол, проезжайте. По обыкновению, он лично следил за тем, как его подчинённые преодолевают сложные участки, иногда подсказывая по рации наилучшую траекторию движения.
Мост сложности не представлял — всего-то десять метров бревенчатого настила. С виду мост был крепкий, и брёвна толстые.
— Трогай потихоньку, — скомандовал Павел механику-водителю.
Самоходка тронулась, они въехали на мост, и Игорь немного увеличил скорость.
Когда до противоположного берега оставалось метра четыре, мост резко повело в сторону, и он рухнул. Самоходка, по инерции преодолев ещё часть пути, упала.
Удар был настолько силен, что у членов экипажа клацнули зубы. В потрохах машины загремело, захрустело железо, и двигатель заглох.
Павел высунулся из люка. Самоходка преодолела реку, упав уже на берег. Корма её была в воде, а нос с пушкой торчали над берегом.
Больше половины моста лежало в реке, и на деревянных опорах были видны свежие подпилы — кто-то из поляков хорошо поработал пилой. Небольшие нагрузки вроде лошади с повозкой или проходящих людей мост выдерживал, но самоходка была для подпиленных опор нагрузкой чрезмерной. На это и был расчёт.
Окончательно придя в себя, Павел окликнул экипаж:
— Все целы?
Оказалось — все.
— Заводи!
Со второй попытки дизель запустился.
— Первую передачу, и понемногу пробуй выезжать.
Гусеницы провернулись, самоходка дёрнулась вперёд и остановилась. Склон был всего-то просто тьфу — метра два, но крутой. Гусеницы беспомощно скребли грунт, а самоходка — ни с места.
— Выключай передачу, не мучай машину.
С другого берега за злоключениями Павла смотрел Куракин и вся батарея.
По мосту к месту обрушения подоспел комбат, следом — Куракин. Оба сразу обратили внимание на свежие подпилы в опорах.
— Сазонов, как у тебя?
— Экипаж цел, самоходка — тоже, только выбраться на берег сами не можем.
Комбат и командир взвода стали совещаться на мосту, поглядывая на карту в планшете.
— Сазонов, мы вкруговую объедем — по карте километрах в пяти ещё мост есть. Пришлём тягач, он тебя вытащит.
Батарея, изрыгая клубы дыма, прошла по дороге дальше, по правому берегу.
Ситуация сложилась нелепая: экипаж и самоходка в порядке, а двигаться и тем более бой вести невозможно. Появись сейчас немецкий танк — расстреляет самоходку за милую душу, как в тире. У неё пушка в небо глядит, что зенитка, и рубка неподвижная — не как башня у танка, не повернёшь в сторону. Оставалось уповать на удачу.
Экипаж выбрался из рубки. Уселись на крыше, закурили.
— Повезло нам, — сказал заряжающий.
— Это в чём же? — удивился Анатолий.
— Могли бы в самую середину реки рухнуть, а я плавать не умею.
— Да какая же это река? Ручей! Воробей вброд перейдёт. Вот я на Каме жил — это река! По ней пароходы до войны ходили — большие, с грузами и пассажирами.
А Павел смотрел на берег, на остатки моста. Ещё в танковой школе их учили, как вытаскивать танк из вязкого грунта — методом самовытаскивания. Под гусеницы, поперёк боевой машины укладывали бревно и привязывали его к гусеницам. Танк давал малый ход и, опираясь на бревно, выезжал. Сейчас, правда, ситуация не та, но попробовать можно. Ещё неизвестно, когда прибудет тягач или другая самоходка на помощь. А вдруг и другой мост тоже деревянный и подпиленный? Тогда сидеть им тут до вечера, а то и до утра. А бревна есть — от моста настил. Надо попробовать.
— Так, парни, есть идея.
И Павел вкратце разъяснил экипажу суть.
— Я в воду не полезу, — сразу заявил Василий.
— Тогда бери автомат и охраняй.
Василий полез в рубку за оружием, а Павел, Игорь и Анатолий стали раздеваться. Коли промочишь одежду, где её потом сушить? Всё равно прохожих нет, стесняться не перед кем.
