– Как остановят, так сразу увидят, что мы намалеваны. А в корчме, на постоялом дворе – что, тоже намалеванный ходить будешь?
– Так мы останавливаться не будем, а поперек дороги татарам никто не станет. На постоялом дворе сразу в комнату идем, обо всем Сулим сговариваться будет, так и в Киев доедем. В Киеве казаков всегда полно, никто нас там не ищет, там краску и смоем.
– Обмозговать это дело надо, – вынес Иван свой вердикт.
Это означало, что план ему понравился и он начнет пристреливаться к деталям. Посыпались вопросы про краску, чем малевать буду, не слезет ли по дороге.
– Иван, давай я краску делать буду, потом Дмитра размалюю, а ты посмотришь – может, у тебя вопросов меньше будет.
– Ну давай.
Краску я сделал самую простую: растолок черный уголь, добавил немного свиного жира и нагретого столярного клея. Затем наточенными палочками начернил Дмитру брови и усы и черными линиями навел раскосые глаза, подчернил верхнее и нижнее веко. Как привязали к шишаку шлема кусок лошадиного хвоста – издали от татарина не отличишь. Да и вблизи тоже.
– Сулим, делай бунчук, Богдан, малюй меня и Давида. Надо хоть два-три перехода до Чернигова сегодня проехать.
Идея была утверждена – не прошло и часа, как мы под видом татарских посыльных продолжили свой путь и заночевали на полпути до Чернигова. Четверг выдался трудным. Перекусив всухомятку в своей комнате, мы выехали затемно, скакали весь день, останавливаясь ненадолго в лесу на поляне дать роздых коням, сбросить стресс и пожевать пирогов с рыбой.
Идея прикинуться татарами оказалась правильной. При виде княжеского разъезда Сулим начинал орать по-татарски и размахивать тубусом, Иван переводил на ломаный русский и тряс бунчуком. Мы, не снижая скорости, проезжали мимо и скакали дальше. Поскольку больше всех орал и махал руками Сулим, то на него в основном и смотрели. Духу остановить нас и расспросить подробно ни у кого не хватило.
В пятницу к полудню мы были в Киеве, содрали хвосты со шлемов, смыли краску с лица и веселой командой подались на базар. Мне нужно было отыскать купца Марьяна: раз по дороге не встретил, значит, на базаре уже должен быть. С купцом познакомиться, который в Черкассы обозы водит, – у меня было много планов на долгую зиму, а чтобы их реализовать, нужно предусмотреть каждую мелочь, все заказать и купить, пока есть возможность.
Сказал кто-то из умных людей
[13]
, к которым стоит иногда прислушиваться: «Не пренебрегайте мелочами, ибо от них зависит совершенство. А совершенство – это не мелочь».
Глава 4,
в которой становится ясно, что без мелочей не бывает совершенства
Разглядывая разнообразные товары, вывезенные на киевский пятничный базар, расспрашивал торгующих купцов, знают ли они купца Марьяна, пока не нашелся один, кто мне указал нужное направление. Как и следовало ожидать, Марьян приехал под Киев вчера вечером, с утра только выехал торговать, никого не видел, ничего не знает. Воз мой стоит на постоялом дворе в целости и сохранности.
Единственной полезной и радостной новостью из этого потока сведений было то, что недоверчивый Иван Медник сам нашел Марьяна в тот же день, как получил от меня заказ. Убедившись, что монеты у него на окончательный расчет есть, узнал, когда он отъезжает, и в понедельник утром, поймав купца практически уже на выезде из постоялого двора, вручил ему мой заказ. Узнав у Марьяна имя и приблизительное месторасположение его товарища, который в Черкассы ездит, пошел его искать.
Звали его как первого президента США, убитого при исполнении: Авраам. Был он из хазарских иудеев, издревле живших в Киеве в районе под названием Козаривка, где они начали селиться еще при княгине Ольге. Потом там рядом с единоверцами появились европейские евреи, потомки выходцев из Палестины. Но значительно позже, массово – они возникли на этих территориях вместе с поляками. Эти группы перемешались, и хазары растворились в более организованной среде. Крымская и кавказская группы хазар приняли ислам, стали частью будущего Крымского ханства и народов Северного Кавказа.
Разговор с Авраамом был трудным. То ли он заподозрил во мне будущего конкурента, то ли одно из двух, но он начал ломить за доставку грузов в Черкассы совершенно несусветную цену. Все мои попытки торговаться закончились безрезультатно, и я уже думал соглашаться: другого выхода не было, время было дороже. Не говоря ни «да», ни «нет», стал пока расспрашивать, какие новости он слыхал, когда был в Черкассах в последний раз, что изменилось в сопровождении караванов. Он рассказал мне про совет атаманов, про совместные дозоры и о фиксированной плате с купцов за проезд через казацкие земли.
– А что, Авраам, тягло с купцов иногородних в Черкассах на базаре берут?
– Да нет, Бог миловал, не слыхал пока о таком.
– Запамятовал, видно, Иллар, а ведь говорили ему: нечего инородцам на казаках наживаться, надо тягло на них ввести за торговлю – во всех городах тягло купцы платят, и у нас платить будут. Такое тягло поставим, чтобы ни у кого такого не было. Больше нашего ни у кого не будет.
– Так никто к вам торговать не приедет.
– Ничего, сами будем торговлю вести, чай, не дураки: зимой делать нечего, только торговать, а летом – все одно торговли нету.
– Так вы и зимой часто в походы ходите.
– Одно другому не помеха. Добычу продавать будем, заодно и домой товару привезем. Не дело это, когда инородцы с казаков три шкуры дерут. Приеду домой – первым делом батьке скажу, чтобы тягло на купцов вводил, и не меньше двух монет на один воз, а если товар дорогой, то и десять монет брать можно.
Намек был правильно понят.
– А не может такого случиться, казак, что забудешь ты атаману о том напомнить?
– А чего ж не может. Все в Божьей власти. Может и такое быть, особливо если у меня пара лишних монет в кошеле появится, которые в корчме потратить можно. Тогда, чувствую, сразу это у меня из головы вылетит. Чего мне такое в голове долго держать.
– Сколько ты мне давал за то, чтобы твои возы в Черкассы доставить? По три монеты серебром? Маловато, конечно, дорога дальняя, но для тебя довезу. Только не говори никому о том.
– Три монеты – это если твой возница, а если мой – то одну.
– Тогда и харчи возница свои должен иметь.
– Харчи мои, а ночлег твой – либо в шатре, либо под крышей.
– Где же ты там по дороге крышу видел, казак? Глухомань, ни дворов постоялых, ни сел по дороге. Да и кто на такой дороге селиться станет, если каждую весну по ней татары идут. А в шатре место дадим, на улице спать не оставим. Сколько твоих возов будет?
– Шесть, может, семь будет, думаю, на семь возов все поместим.
– Что ж ты везешь аж на семи возах?
– Да я сам еще толком не знаю – как куплю все, что надо, тогда и посмотришь.
