Предисловие
Эта работа рождалась на протяжении более чем десяти лет и первоначально представляла собой всего лишь сборник статей на экономико-политические темы, опубликованных в печати (как правило, очень небольшими тиражами) и/или в Интернете. Но просмотр рукописи нашими друзьями показал, что более уместным будет не простое хронологическое расположение текстов, а формирование смысловых блоков, ставящих важнейшие вопросы жизни нашей страны и мира и предлагающих авторские ответы на них. Кроме того, большинство текстов было подвергнуто некоторой авторской редакции. В результате книга получила тот вид, который она имеет сейчас, став достаточно целостным и системным отражением наших концепций, гипотез и идей.
Собрав все наши материалы, мы поняли, что они позволяют выделить два смысловых блока — блок, посвященный нашей «непредсказуемой истории», и блок, в котором дается анализ настоящего и предлагаются сценарии будущего. Первый стал основой для книги «10 мифов о СССР». На основе второго сформирована эта книга. В ней две примерно равные части. Первая посвящена дисконтентам настоящего: противоречиям неолиберальной глобализации, трансформирующейся в протоимперию, конфликтам и проблемам российского «капитализма юрского периода», положению нашей Родины в условиях все более обостряющихся противоречий глобального мира. И здесь авторы показывают, что содержательно-теоретический анализ, акцентирующий прежде всего социально-экономическую и социополитическую подоплеку происходящих событий, проблемы расстановки общественных сил, их интересов и действий — именно такой подход позволяет понять так называемые «геополитические» проблемы современности. На этой основе мы базируем исследование возможных альтернатив неолиберальной модели современного мира. Такие альтернативы есть и в практике, и в теории. Их описание, анализ, обобщение стали предметом заключительного раздела этой части. И этот анализ, как и многие другие поднимаемые в книге вопросы, опирается не только на теоретические исследования авторов, но и на наш практический опыт участия в социально-политической борьбе в России и в мире.
Вторая часть работы — излюбленный жанр российских интеллигентов — поиск ответов на вопрос «что делать?». Мы, однако, здесь не только размышляем на традиционные для левых интеллектуалов темы социализма XXI века, но и предлагаем оригинальную модель вхождения нашей Родины в глобальный мир знаний, своего рода Новую Касталию — проект, построенный на диалоге со знаменитой «Игрой в бисер» Германа Гессе, с одной стороны, на основе обобщения нашего более чем 15-летнего поиска стратегии опережающего развития российской экономики — с другой.
* * *
Большая часть текстов книги была написана до того, как разразился мировой экономический кризис, частью которого стал кризис и на нашей Родине. Для нас, впрочем, он не был неожиданностью: об угрозе мирового кризиса и экономических трудностях, ожидающих Россию в 200–2010 годах, мы писали еще 5 лет назад (этот текст, посвященный критике прогнозов журнала «Эксперт», мы воспроизводим в этой книге). Именно те противоречия, о которых мы писали накануне кризиса, этот кризис и вызвали. Желаемые же сценарии будущего, разработанные до кризиса, наверняка окажутся еще более перспективны для посткризисного развития (что, однако, не означает автоматически большей вероятности их реализации). В силу этого книга, хотя она и сформирована на основе текстов, написанных в течение 2000-х годов, остается в полной мере актуальной.
Часть 1
Настоящее
Постсоветская реальность оказалась далеко не тем рыночно-демократическим раем, о котором трубили либеральные реформаторы и авторы программ типа «500 дней». Ныне потери нашей страны на пути к капитализму общеизвестны.
Но и массового взрыва возмущения антинародными (в точном смысле этого слова) реформами не состоялось.
Наша страна вползла в стабилизацию крайне специфической общественной системы, которую для краткости можно обозначить как «капитализм юрского периода» — систему, противоречиво соединяющую в себе феодально-бюрократический произвол, полукриминальный рынок и полуцивилизованные финансовые и сырьевые корпорации. Последние, как динозавры юрского периода, все более подминают под себя всех остальных обитателей этого «парка». В 2008 году эта система, как и весь мир, оказалась в кризисе. Что же ждет ее в будущем?
Ключ к ответу на этот вопрос лежит в анатомии этой системы.
И этот ключ мы будем искать при помощи как относительно строгих, написанных для студентов-экономистов текстов, так и обращаясь к нашим предыдущим публицистически заостренным журнальным и газетным публикациям.
КАПИТАЛИЗМ ЮРСКОГО ПЕРИОДА: ЭКОНОМИКА
В попытках построить рынок
[1]На смену бюрократическому планированию пришли мутации тоталитарного рынка
Разрушение преимущественно планово-бюрократической системы отношений координации (бюрократической планомерности) привело к возникновению сложного комплекса способов координации (распределения или аллокации ресурсов и поддержания пропорциональности).
Во-первых, мощная инерция прошлого обусловливает сохранение некоторых элементов бюрократической планомерности (в соединении с элементами рынка, несколько трансформирующими эту форму частичной планомерности). В результате получается своеобразный переходный вариант свойственного капитализму государственного регулирования, где неоднородные элементы, составляющие переходные отношения, вдобавок еще и деформированы.
Как мы уже отмечали, тенденции ведомственности и местничества породили мощный сепаратизм, приведший к образованию полицентричной системы локального бюрократического регулирования; бюрократический характер последнего превратился в самодовлеющий, приведя к почти полному отрыву управляющих подсистем (разнородных и борющихся друг с другом бюрократических группировок) от интересов выживания экономической системы в целом; блат и плановые сделки развились во всестороннюю коррупцию, широко использующую механизмы прямого и косвенного насилия.
Во-вторых, в этих условиях не могут не развиться до-рыночные формы координации (к их характеристике мы еще вернемся).
В-третьих, рынок возникает как система, первоначально в основном подчиненная этим нерыночным или не вполне рыночным (наподобие феодального рынка) формам, и потому сам живет в деформированном виде (когда отношения с государством и криминальными структурами для производителя важнее, чем конъюнктура).
