Отмечу: в данном случае это непосредственно не столько ТНК — хотя роль именно ТНК в формировании опеределенных информационных потоков ныне велика как никогда, — сколько национально-государственные машины стран большой семерки и надгосударственный суперорганизм НАТО. Роль именно НАТО как мирового полицейского (термин сторонников активных действий этой организации) или жандарма (термин альтерглобалистов) ныне общепризнанна (только первые говорят, что НАТО, быть может, жестко действующий полицейский, но он все равно необходим, а вторые считают, что НАТО — это полицейский-убийца и как таковой — худший из преступников).
Но из этого следует банальный в своей очевидности вывод: если несколько десятков миллионов (максимум!) «профессионалов» первого мира контролируют экономику и финансы, оружие массового уничтожения и основные информационные потоки, то оставшиеся миллиарды жителей оказываются фактически в положении объектов экономического, политического, идейного и даже военного манипулирования. Достаточно очевидно, что активная часть из этих «марионеток» заведомо не смирится (по историческим, социальным, экономическим, этническим, идейным и т. п. причинам) с таким положением. Именно в этом противоречии — ключ к новой геополитической ситуации в мире.
При этом миллиарды оказавшихся в положении марионеток жителей Земли не только находятся в заведомо худших, чем граждане Севера, экономических условиях, но и не имеют, по сути дела, никаких легитимных (в глазах мирового сообщества) форм для противостояния вооруженной агрессии в случае, если агенты глобализации решат, что по их мнению, исходя из их критериев и на основе решения нескольких структур их власти это насилие применить необходимо.
Еще десять лет назад двухполюсный мир (автор отнюдь не склонен рисовать исключительно белыми красками международную активность СССР) оставлял шанс на развитие некоей, относительно независимой третьей линии (отчасти роль ее представителя играло движение неприсоединившихся стран), а ООН — как инструмент балансирования между двумя мировыми системами и двумя сверхдержавами — была относительно действенным инструментом выработки компромиссов. Торжество же нынешней модели глобального однополюсного мира эту (и без того не слишком значительную) возможность стремится свести к нулю.
В результате экономико-технологический, информационно-культурный и, главное, военный приоритет (если не диктат) стран НАТО вкупе с их монополией на истину в деле решения геополитических споров в легитимных рамках (какое насилие, где и в какой мере соответствует требованиям «цивилизованного сообщества» в последовавшие после войны в Югославии годы, решают, по сути дела, руководящие органы НАТО) ставят перед всякой социальной структурой, сколько-нибудь решительно не приемлющей эту систему правил, выбор: либо ненасильственные формы гражданского сопротивления (альтерглобалистское движение), либо нелигитимное (с точки зрения формальных правил, установленных Севером) насилие («терроризм»).
Первый путь (при условии, с одной стороны, мощного развития антиглобалистского демократического движения снизу и встречного движения, направленного на поиск социальных компромиссов со стороны агентов глобализации) может несколько смягчить названные противоречия и создать атмосферу поистине массового отторжения радикально-террористических действий. Отсутствие же действенной демократической мирной альтернативы или (что типично для последних двух лет) стремление агентов нынешней модели глобализации подавить это бурно развертывающееся движение неизбежно ведет к тому, что у большей части жителей Земли, находящихся в качественно других, нежели «золотой миллиард», условиях, реакция будет подобна реакции большинства россиян: террор — это, конечно, плохо, мирных жителей жаль, но… И чем дальше, тем больше это «но» будет звучать все громче и громче.
В нынешних же условиях для социально-культурных групп, не способных (в силу своего экономического, социального, политического и т. п. положения, а также культурно-религиозных традиций) пойти по первому пути, в условиях однополюсного глобализированного мира остается только путь радикальных действий.
В условиях реальной новой позитивной альтернативы диктату Севера они могли бы искать компромиссы.
В прежних условиях для них существовал бы более широкий выбор: либо возможность примкнуть к противоположной (по отношению к НАТО) мировой системе, встав под ее защиту, либо лавирование между двумя полюсами, либо — война (в условиях двухполюсного мира малые страны могли себе позволить право на открытое и (как это ни чудовищно звучит) «легитимное» с точки зрения мирового сообщества насилие по отношению к странам первого мира (напомню об антиколониальных войнах против США, Великобритании, Франции и т. п. в 50–60-е годы). В нынешних же условиях «официальная» война какой-либо страны (или тем более определенной общественной силы) третьего (или экс-«социалистического») мира против объединенной системы агентов глобализации, представленной НАТО, невозможна. Монополией на «легитимное» насилие по отношению к государствам — членам НАТО обладают, по сути дела, только сами страны-члены этого блока (случаи войн внутри НАТО, например, между Турцией и Грецией, хорошо известны; эта война была вполне «легитимным» конфликтом, и никто не называл ни турецких, ни греческих вооруженных лиц, уничтожавших в том числе мирных граждан, террористами, экстремистами, преступниками против человечества и т. п.).
Автор отнюдь не хочет этими положениями уравнять войну и терроризм: он лишь подчеркивает, что у «экстремистских» социально-культурных групп нет возможности на осуществление такого «легитимного» насилия, как война. Противостояние же определенных сил (в том числе предельно напряженное, дошедшее до точки «кипения», готовности систематически использовать насильственные методы) стандартам истеблишмента Севера — налицо.
Еще раз подчеркну: с точки зрения правил, установленных государствами Севера, это насилие — нечто сверхординарное. Не случайно поэтому осуществляющие его группы называют «экстремистскими» — теми, кто выходит за рамки установленных правил, а их действия — террором: эти акции действительно лежат вне допустимых в «цивилизованном обществе» форм насилия (таких, например, как атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, напалмовые бомбардировки Вьетнама и Камбоджи, «сверхточные» бомбардировки городов Югославии и Ирака и мн. др.).
Автор в этом аналитическом тексте воздерживается от оценок, гуманны ли, прогрессивны ли, нравственны ли (и если да, то с какой точки зрения) те или иные действия: абстрактно рассуждая, взрыв домов с несколькими тысячами мирных жителей — всегда зло, всегда преступление. (Хотя, повторю, правительства практически всех стран на протяжении XX века многократно прямо отдавали приказы о совершении таких взрывов.)
С точки зрения же объективистского анализа в данном случае важно не просто осудить тех, кто, как камикадзе, унес с собой в могилу тысячи жизней, но и проследить причины этого явления. А они, подытожим, таковы, что:
(1) противостояние агентов глобализации (ТНК, НАТО, МВФ и т. п.) и значительной части наиболее угнетенных (не просто бедных!) и радикально настроенных граждан развивающихся стран, по сути дела, неизбежно формируется нынешней моделью экономического, политического и т. п. поведения истеблишмента первого мира;
