– Прекрасная идея, кстати. – Тут Председатель КГБ ничуть не лукавил, поддерживая друга. – Вот взять, к примеру, хиппи, пацифистов или хаббардистов. Надо им помочь аккуратно, главное, чтобы у нас эта зараза сильно не разгулялась.
– Да вы в своем уме вообще?! – Суслов чувствовал, что земля буквально уходит из-под ног. – Это категорически противоречит всем нашим принципам! Нельзя ими поступаться!
– Михаил! – Шелепин обернулся к главному идеологу партии. – А при чем тут принципы? Это оружие! И принципы не мешали Сталину делить с Гитлером Польшу или продавать ему сливочное масло.
– И чем это кончилось для него? – огрызнулся Михаил Андреевич. – Повторить хочешь?
– Только что ведь говорили, что с появлением ядерного оружия мир изменился. – Егорычев был преисполнен энтузиазма. – Война по сценарию сорок первого года невозможна. Да и основной противник сейчас за океаном.
– Товарищи, уже девятый час! – напомнил председательствующий Микоян. – Может быть, отложим на завтра?
– Можно я тогда завершу? – обратился к нему Шелепин. – Зафиксировать результат необходимо, зря, что ли, спорили весь день?
Не особо церемонясь, он все же дождался разрешающего кивка, встал, постучал ручкой по краю чашки, привлекая внимание, и произнес:
– Думаю, сегодня мы все в деталях не решим. Поэтому прошу голосовать в общем. Кто за начало новой «большой игры»?
[147]
Или СССР будет дальше жить изгоем на краю мировой политики? – Оглядев Президиум, Александр Николаевич продолжил тихо, едва слышно: – Еще не поздно это сделать без больших жертв!
Однако последние слова были услышаны, решение «прошло». В последнюю очередь свои руки подняли до крайности недовольные и даже обиженные Суслов и Кириленко. Но эскалировать разногласия до пленума они все же не стали. Полезное правило соглашаться с мнением большинства слишком глубоко впиталось в регламент заседаний Президиума ЦК КПСС
[148]
.
…Спустя месяц мировая пресса начала взахлеб описывать подробности необычайно длительного и плодотворного визита президента Франции де Голля в СССР.
…У первого секретаря ЦК коммунистической партии Словакии Александра Дубчека была небольшая слабость. Он любил по утрам пить крепкий и в то же время сладкий кофе со сливками. Такой не делали в партийных буфетах, повара берегли здоровье руководителей Чехословакии. Но что может быть лучше большой кружки ароматного напитка под несколько вчерашних кренделей со сливой? Остатки сна уходят с каждым глотком, голова начинает работать четче и быстрее. Сегодня она снова понадобится, в партии неопределенность, раздрай и шатания.
Полгода назад казалось, что дни Антонина Новотного
[149]
на посту первого секретаря сочтены. Друг Хрущева вызвал резкую антипатию у нового лидера СССР и, по сути, стал «хромой уткой». Соратники мигом припомнили ему все, начиная от участия в репрессиях пятидесятых и заканчивая деятельностью сына Новотного в общенациональной фирме «Артия», которая специализировалась на торговле предметами искусства. Да так, что девяносто девять процентов бюджета уходило на чехов-художников, оставляя их словацких коллег без средств к существованию.
Но уже весной сам Брежнев явно перестал контролировать ситуацию, хоть и сохранил номинальный пост. Чего ждать от нового Генерального секретаря Микояна, за спиной которого маячит парадоксальная фигура Шелепина? Возвращения к страшным временам Готвальда
[150]
или наоборот, есть надежда на дальнейшие реформы? Централизации или федерализма? Слухи доходили до крайности противоречивые, они же служили великолепным питательным бульоном для интриг и подковерных битв за лидерство в стране.
Дубчек еще раз постарался припомнить детали дружеской беседы с новым президентом СССР, которая состоялась на торжественном банкете по завершении XXIII съезда КПСС. Дело тогда было уже к ночи, выпили изрядно. Говорили много, о разном, было весело и легко. И потянул же черт за язык, сказать о «социализме с человеческим лицом». Однако Шелепин от темы не ушел, наоборот, начал задавать удивительно конкретные вопросы по возможностям децентрализации планирования, хозрасчету и даже небольшим частным предприятиям. Неожиданно оказалось, что Александр Николаевич понимает проблемы реформ куда глубже гостя из Чехословакии!
Ох, как неудобно было отговариваться общими словами. Пришлось сделать вид, что перебрал водки, и перейти на более «застольные» темы. Но нельзя забыть, как странно посмотрел тогда президент СССР прямо в глаза, будто все взвесил и принял какое-то решение… И вот теперь остается только гадать, прошел ли «товарищ Дубчек» проверку. Хотя была ли она на самом деле? Вспомнил ли о своих вопросах наутро Шелепин, который к ночи едва стоял на ногах от выпитого?
Александр с сожалением отставил в сторону опустевшую кружку. Ближе к обеду придет домработница, приберется, заодно и помоет посуду. Увы, огромная, заполненная дорогой мебелью стометровая квартира, по сути, пустовала. Анна и трое сыновей пока не могли окончательно расстаться с еще довоенным домом по улице Misikova, что в тихой Братиславе, на покрытом садами холме Славин. Но последнее время Дубчеку все чаще приходилось жить в Праге, ситуация была такова, что ее страшно становилось «отпустить» даже на час, не то что на день или на неделю.
Перекинув через руку пиджак, Александр быстрым шагом вышел в прихожую. Мелькнула мысль – это не по малометражке ходить, от столовой до дверей добрый десяток метров. Он на секунду замешкался перед массивной вешалкой темного дерева, даже продекламировал вслух, отчаянно перевирая оригинал:
– Брать шляпу иль не брать, вот в чем вопрос.
Привычка к жизни в консервативном СССР
[151]
подталкивала руку к мягкой темно-бежевой плетенке с узкими полями, но западноевропейская мода настаивала – без головного убора современнее и моложе. Это не последний аргумент в сорок пять лет, и шляпа осталась висеть на своем месте. Тем более, пешком ходить не придется – у подъезда уже наверняка стоит служебная «Татра Т603», водитель с непонятно зачем приставленным охранником неспешно травят последние анекдоты…
Дверь закрылась с мягким, тяжелым лязгом стали. Неведомый довоенный хозяин квартиры явно знал толк в безопасности, новая власть тут сменила только секретку замка. Впрочем, это понятно. Дом не из простых, а этот подъезд вообще наособицу, всего по две квартиры на этаже, да в дополнение к парадной лестнице пристроен узкий черный ход, впрочем, давно и прочно заколоченный. Пора поторопиться, через полчаса в Чернинском дворце
[152]
будет ждать Степа Червоненко, не зря же вчера этот переведенный из Китая балбес прозрачно намекал на существенные перемены в курсе КПСС.
