Но больше всего меня удивило, что суббота считалась обычным рабочим днем
[50]
. Это я понял по удивлению официантки при дежурном вопросе: «А что у нас в меню выходного дня?» Хорошо хоть, успел быстро «переобуться», сослаться на путаницу в днях недели. Еще пошутил: «Какие длинные тут у вас дни, – и с намеком, – ночи, наверное, тоже?..»
Заскучать не успели, уже к обеду приехала хозяйка, тетя Вера, как ее называла Катя. Под чай на балконе загрузил женщину одежно-гигиеническими вопросами. Кроме того, постарался объяснить, что ноутбук не вечен и может сломаться, как любая бытовая техника. Поэтому нужен фотоаппарат с кучей пленки для создания копий картинок и текстов, а также качественный стереомагнитофон для переписывания музыки. Плюс к тому необходимы проводки и инструкции. Для нормальной работы желательно переоборудовать одну из комнат в кабинет с кондиционером и без пыли, возможно, потребуется мастерская для проявления пленок, печати фотографий, пайки нужных переходников. Вера Борисовна, малость удивившись напору, все аккуратно записала на листочек бумаги и спрятала записку в свою дамскую сумочку: приличного размера чемоданчик черной кожи с белыми полосками.
Не успели доесть чудные пирожные с белковым кремом, как на дачной парковке появилась черная «Чайка». Хозяйка ее явно ожидала, прокомментировала:
– Вот и Владимир Ефимович приехал с женой. – На мой немой вопрос, типа, это кто, добавила: – Семичастный, Председатель КГБ.
Как принято у вежливых хозяев, пошли встречать гостей на улицу.
Владимир Ефимович внешне очень напоминал Александра Николаевича, настолько, что издали казался его младшим братом. Похожие костюм, обувь, стрижка, манера держаться, взгляд. Разве что немного повыше да пошире в плечах. Вблизи сходство полностью пропадало: крупные и резкие, как вырубленные топором, черты лица, быстрые движения. Открытая, обнажающая зубы улыбка совсем не шла руководителю грозной спецслужбы. Скорее он был похож на преуспевающего бизнесмена. Невероятно, но факт: начальник самой страшной спецслужбы мира оказался веселым и открытым человеком.
Его супруга, Антонина Валерьевна, была полной противоположностью госпоже Шелепиной. Высокая, можно сказать сухая, строгие очки на узкой породистой переносице, сильно накрашенные темно-коричневой помадой губы. Излишне вытянутое лицо удачно расширяли длинные, чуть вьющиеся волосы насыщенного черного цвета. Симпатично, но совсем не в моем вкусе, даже голос малость царапающий. Впрочем, она говорила очень мало, хотя и не пыталась держаться в тени высокопоставленного мужа.
Опять беседка на берегу реки, снова рассказ. Надо поставить тут графин с водой и стакан. А также кафедру. Положить указку и повесить доску с мелом. Похоже, шутка о роли Шахерезады оказалась пророческой, только вместо одного падишаха нарисовалась целая группа партийно-хозяйственных руководителей с супругами.
Отдельно Председатель КГБ попросил рассказать о борьбе с преступностью в СССР. Поэтому к стандартному рассказу о нелегкой судьбе страны под руководством коммунистической партии добавил сведения о коррупционных скандалах периода застоя. Разумеется, говорил о тех делах, которые умудрились попасть даже на страницы учебников, а именно: о хлопковом (узбекском), Медуновском (российском) и бриллиантовом (грузинском). Особых подробностей память не сохранила, хотя Владимир Ефимович был чрезвычайно заинтересован даже теми немногими фактами, которые умудрились сохраниться в голове за десять послешкольных лет. По крайней мере, конспектировал он как студент-первокурсник.
История с хлопком началась, кажется, году в семьдесят пятом. Высокопоставленная дама из Узбекистана по фамилии Насриддинова (запомнил только по аналогии с названием книги «Ходжа Насреддин») прокололась на том, что брала деньги за помилования. Не знаю, кому она перешла дорогу, но нашлись влиятельные недоброжелатели, и дело с участием «неприкасаемой» принялись копать следователи. Они быстро вышли на приписки в поставках хлопка, доказательства казались железобетонными. Но Леонид Ильич процессу хода не дал, только перевел главную участницу из республики в Москву, кажется, с повышением. Говорят, и ему она дарила дорогие подарки, но никакой конкретики по понятным причинам не осталось.
Второй этап расследования начался после смерти Ильича, когда у Председателя КГБ Андропова дошли руки до этой давней истории. Не просто так, разумеется, экономическое дело стало орудием в ходе политической борьбы за власть. Прямо как в России нулевых, когда лучшим способом решения хозяйственного спора становилась фабрикация уголовного дела на противника.
Тут все завертелось серьезно, были спецгруппа следователей, доказательства, громкое дело в судах и прессе. В итоге главного хозяйственника по хлопку приговорили к расстрелу, посадили первого секретаря КП Узбекистана, генерал-полковника МВД Чурбанова. Он, кстати, и был главной мишенью, так как по совместительству являлся зятем Брежнева. Еще человек пятьдесят секретарей и руководителей рангом пониже получили разные сроки заключения, произошло несколько странных самоубийств…
Но самое забавное, что за время расследования Андропов успел умереть. Обвинения в получении взяток, предъявленные еще нескольким членам Политбюро, рассыпались. Более того, набравшая было обороты прокуратура дала откат, и теперь уже на следователей возбудили уголовное дело в связи с допущенными нарушениями законности. Для самозащиты они опубликовали часть документов. Затем в ходе грандиозного скандала стали популярными в СССР людьми и даже депутатами, вот только не помню чего. Но это уже не слишком важно.
Если я правильно помнил учебник истории, то основным механизмом коррупции была игра на экономическом дисбалансе. Хлопок закупался по чудовищно низким ценам, но для выравнивания условий жизни людей в зоны хлопководства отправляли нехилые дотации. Смысл этого прост: нужно было разделить денежные потоки, обезличить их существенную часть, которая затем проходила через клановый фильтр, где и делилась согласно табели о рангах. Схему придумали еще в Древнем Риме, а в моей реальности точно так же отправляли средства в Чечню и Дагестан.
В Грузии засветился принципиально иной сценарий. Там с самого начала семидесятых шла смычка партийных руководителей с цеховиками и криминалом. Дошло до того, что местный авторитет подарил кольцо с огромным бриллиантом супруге первого секретаря республиканского ЦК. Она с ним появилась на каком-то приеме, кольцо было опознано как украденное из европейского музея. Получился неслабый скандал, вскрылось кошмарное количество взяток, но кончилось все благодаря Ильичу относительно тихо. Дарителя кольца посадили, первого секретаря сменили на Шеварднадзе, который и распутывал это дело.
Фамилию последнего я хорошо запомнил, так как он впоследствии стал последним министром иностранных дел СССР, а после развала страны был обвинен в предательстве интересов государства. Но это ничуть не помешало ему стать президентом Грузии. Не знаю точно, когда Шеварднадзе потерял «первое кресло», но вплоть до российско-грузинской войны две тысячи восьмого он активно участвовал в политической жизни этой беспокойной страны.
