А вот в этом я, неопытный в морских делах, сильно заблуждался! И развеял мои сомнения Марко, к которому наконец вернулся дар речи:
— Ариэль! — заорал вдруг он. — Они нас сейчас протаранят!
В замешательстве я взглянул на вражеский корабль. И действительно, было заметно, что тот медленно, но верно приближается к нам! Его парус, хоть и охваченный огнем, продолжал толкать фелюку вперед. А наш парус я, дурак, для маскировки намерения защищаться приказал спустить, тем самым лишив судно маневренности, превратив его в беспомощно болтающуюся на волнах деревяшку. И поднять его мы уже точно не успеем! Теперь либо горящий пират подожжет и наш корабль, либо остававшиеся на его борту достаточно многочисленные разбойники таки возьмут нас на абордаж. А сражаться они будут отчаянно — другого выхода у них не осталось! Остановить сближение кораблей было уже не в моих силах, значит, необходимо хотя бы уменьшить количество противников перед неизбежной рукопашной. От стрел те спрятались, поэтому:
— Ручные гранаты к бою! — заорал я и сам достал рифленый медный шарик на деревянной ручке.
Три десятка гранат запрыгали по палубе, подобравшейся к нам уже менее чем на двадцать метров фелюки, невпопад взрываясь. Вторую порцию бросить мы уже не успевали — слишком близко! Облако дыма и огня надвинулось вплотную на наш корабль. Раздался страшный треск, и несколько ржавых абордажных крюков с чмоканьем впились в ограждение палубы. С диким воплем уцелевшие пираты начали перепрыгивать к нам. Их встретил последний залп из арбалетов. Промахнуться в упор было сложно, поэтому первая партия абордажников полегла практически в полном составе. Но за ними полезли следующие. Когда же они кончатся, блин!
На палубе послышался глухой лязг мечей и крики — завязалась рукопашная. А ко мне, на кормовой помост, картинно держась за конец каната, свисавшего с нависшей над нами задней мачты фелюки, перепрыгнул сам пиратский главарь с обнаженной саблей в руке. Тюрбана на его голове уже не было, а когда-то белоснежная рубаха свисала грязными от сажи лоскутами. «Что за дешевые голливудские трюки?» — невпопад подумалось мне. Пират тем временем подскочил к связанному капитану:
— Ты кого к нам привел, сын слепого ишака?! — заорал араб, подтверждая мои худшие подозрения о предварительном сговоре капитана с пиратами. Арабский я знаю плохо, но разбойник говорил четко и простыми словами. Возможно, этот язык был для него не родным.
— Махмуд, я не… — начал было Марко, но закончить фразу не успел: пират взмахнул клинком и голова капитана с широко раскрытыми глазами покатилась по помосту, заляпав его кровью. А главарь повернулся ко мне. Я уже ждал с мечом в руке. Противник, не тратя время на пустые разглагольствования, сразу же атаковал. Уже через несколько ударов я понял, что, несмотря на почти полгода тренировок, долго не продержусь. А после того, как этот гад распорол мне рукав бригантины (будь это просто рубаха — я бы уже остался без руки), решил, что побаловались и хватит! Вытащил из-за спины левую руку с заранее приготовленным к бою пневматическим пистолетом и выстрелил прямо в голую грудь уже примеривавшемуся, куда бы нанести последний удар, бандиту. Тот, выпустив из рук саблю, недоуменно уставился на меня, пытаясь понять, чем же я его достал? Так, с удивлением на лице, и упал на помост, рядом с отрубленной им же головой Марко.
Взглянул на палубу. Там тоже уже все было кончено. Пиратов оставалось слишком мало, и большинство были ранены осколками, чтобы иметь шансы на победу. Но вот горящая фелюка…
— Руби канаты! — заорал я, спрыгивая вниз.
За несколько минут суматошной деятельности удалось расцепиться с пылающим пиратским кораблем и оттолкнуть его баграми. Потом тушили перекинувшийся к нам в нескольких местах огонь. Хорошо все же, что парус был спущен! Иначе могли бы и не потушить! Наконец, закопченный и в измазанной кровью (чужой, слава богу) бригантине, присел на бочку с засоленной рыбой. Теперь можно и передохнуть!
Глава 10
Итак, морской бой мы выиграли, корабль отстояли. Несмотря на допущенные явные просчеты при планировании сражения. Основная ошибка: спустив парус, я лишил себя главного козыря в бою — инициативы, собственноручно отдав ее врагу. Больше так делать нельзя — битвы в пассивной позе не выигрываются. Моя ошибка стоила нам одного погибшего и трех легкораненых. Вполне можно было избежать при таком преимуществе! Да и обстрел ракетами надо было начать с большей дистанции. Как и арбалетными стрелами.
От раздумий меня отвлек шум на палубе. Я спустился туда. Между бойцами шел горячий спор по животрепещущей проблеме — что делать с четырьмя пленными пиратами и боцманом нашей команды, тоже оказавшим сопротивление и признавшимся в участии в сговоре между бывшим хозяином и разбойниками? В перерывах между пинками, которыми его щедро одаривали мои бойцы, боцман рассказал, что это был стандартный сценарий — если Марко решал, что с его клиента есть что взять, то проводил маршрут корабля мимо скалы. А там всегда ждала пиратская фелюка, так как наш капитан был не один такой и это место являлось известной в узких кругах точкой встречи. В выигрыше оставались обе стороны. Марко за это получал, например, четвертую долю добычи.
Спор об участи пленников разгорелся не на шутку. Наемники во главе с Олегом предлагали отрубить им головы, в то время как вылезший из трюма Цадок и «гвардейцы» настаивали на повешении. Я прекратил их жаркую дискуссию:
— Соратники! — прочувственно обратился я к своим людям. — Нехорошо убивать лишенного возможности бороться за свою жизнь человека, как какую-то поганую свинью! Человек же создан по образу и подобию Господа! Поэтому предлагаю пленников отпустить!
На меня непонимающе уставились. Причем как свои, так и сами жертвы, безучастно ожидавшие до того окончания спора. Да, недоступна им еще настоящая глубина гуманизма!
— Олег! — подозвал я командира наемников. — Проводи-ка товарищей до выхода, а то они что-то подзадержались в гостях!
Я махнул в сторону борта, и Олег наконец понимающе улыбнулся. Бандитов, подталкивая остриями мечей, выпроводили с корабля. Все, кроме боцмана, сразу же пошли ко дну. Те еще моряки, блин!
Однако в эйфории от победы мы упустили одну маленькую деталь — как оказалось, на корабле было всего два человека, умеющих прокладывать курс, — капитан и боцман, и оба, увы, уже не с нами. «Отпуская» боцмана, я как-то об этом не подумал. А теперь уже поздно жалеть. Поделился проблемой с Цадоком.
— А разве ты, защитник Ариэль, не умеешь вести корабль? — искренне удивился тот.
М-да, однако в наших рядах имеет место быть культ личности. Моей личности, блин! Дофокусничался до того, что мой компаньон считает меня умеющим все на свете. Впрочем, так ли он не прав в данном случае? Я развернул пергамент с местной картой Средиземного моря, слегка отредактированной в соответствии в современными мне достижениями географической науки. Хотя надо сказать, что и здешняя оказалась на удивление точна, подправить пришлось не так уж и много. Еще вчера покойный Марко сообщил, что после прохождения Крита мы будем двигаться строго на юго-восток до самой Александрии. Взглянув на карту, убедился, что это так и есть. Парусный корабль строго по прямой, конечно, плыть не может, но ошибка должна быть невелика. А добравшись до окрестностей Александрии, как-нибудь разберемся.
