Сталин задумался, прохаживаясь с трубкой в руках по кабинету. Прошло несколько минут. Наконец он остановился и произнес:
— Написать личное письмо Рузвельту? Возможно сработает. А что ты предлагаешь закупить, кроме того оборудования, поставки которого были прекращены из-за эмбарго?
Андрей был к этому вопросу готов и жестом фокусника, под одобрительным взглядом Вождя, извлек из папки составленный им предварительный список. От США нам срочно надо было много чего. Как техника, так и оборудование и сырье для ее производства. В списке были (после согласования с Рычаговым) 1500 истребителей П-39 "Аэрокобра", из них половину требовалось поставить не позже апреля, 400 П-40 "Томагаук" в варианте истребителя-бомбардировщика, 150 транспортных ДС-3, 200 бомбардировщиков Б-25, 250 штурмовиков и торпедоносцев А-20. Еще в списке были авиационные и танковые радиостанции, генераторные и приемопередающие радиолампы и другие элементы для производства радиоаппаратуры, промышленное оборудование разных типов, дефицитные материалы, включая 6000 тонн алюминия, медицинские препараты. И, конечно, тяжелые трехосные грузовики "Студебеккер" в огромных количествах. И это был только предварительный список, его надо было дополнить в соответствующих ведомствах.
Сталин долго изучал бумагу, потом поднял мрачный взгляд на Андрея и спросил:
— Чем вы собираетесь платить за все это? Наши валютные резервы, по вашему, бесконечные? На что вы рассчитывали?
— Я ничего не рассчитывал, потому что понятия не имею о размерах наших валютных резервов. Думаю, они невелики. Но есть золотой запас, больше полутора тысяч тонн, по моему.
— Всего лишь 1100 тонн. И это достояние советского народа, которое мы не имеем права бездумно тратить на всякие железки, полезность которых сомнительна.
— А 510 тонн испанского золота вы не посчитали? Это тоже достояние советского народа?
— Знаешь ты много, — хмуро произнес Сталин. — Это золото нам официально передано на хранение испанским правительством. И его надо будет вернуть.
— Кому? Франко? Он у нас исхитрился дотянуть до семидесятых. И золото никому не отдали. Может быть стоит его потратить на то, чтобы освободить испанский народ пораньше?
— Ладно, мы с этим разберемся. И все подсчитаем. Да и согласятся ли САСШ все это нам продать?
— Вряд ли. Я поставил цифры по максимуму. Если они согласятся хотя бы на треть, то нам это очень сильно поможет.
В результате Сталин, консультируясь время от времени с Андреем, сочинил письмо следующего содержания:
Президенту США Рузвельту лично.
Уважаемый господин президент Рузвельт,
Развитие событий в последнее время заставляет меня обратиться к Вам лично с конфиденциальным письмом. У нас есть основания предполагать, что фашистская Германия, завершив покорение континентальной Европы, уже в следующем году может вторгнуться в СССР. Такие намерения Гитлер высказывал уже давно. Пусть Вас не обманывают наши нынешние отношения с Германией. Это была вынужденная мера, нисколько не отражающая наше истинное отношение к Гитлеровскому режиму, попытка оттянуть не нужную нам войну. К сожалению, военное столкновение между СССР и Германией неизбежно. С горечью должен признать, что Красная Армия не готова в должной мере к противостоянию с сильнейшей, на сегодняшний день, армией мира. Такое столкновение может иметь катастрофические последствия не только для СССР, но и для всего остального мира, который останется наедине с агрессивным режимом. Я также предполагаю, что в случае успеха немецкой армии к войне против СССР присоединится Япония, надолго сменив направление своей агрессии с южного на северное. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Советскому Союзу требуются срочные поставки военного оборудования и материалов, которые мы готовы оплатить немедленно. Я убежден, что в этой ситуации поддержка США морального эмбарго против СССР противоречит интересам Вашей страны. Тем более, что проблемы с Финляндией, вызвавшие введение эмбарго, сейчас активно решаются, как Вам, наверное, известно. Кроме того, массированные поставки в СССР будут способствовать подготовке промышленности США к производству военной техники в случае очень вероятного участия Вашей страны в мировой войне. Списки необходимых нам поставок прилагаются. Искренне надеюсь на скорейшее установление дружеских отношений между нашими странами.
И.Сталин
2 сентября 1940 года.
Теперь это письмо будет переведено и, через несколько дней отправлено самолетом, чтобы не терять времени, с доверенным лицом в Вашингтон, в сопровождении уточненного списка.
— А не получится ли так, что мы своими руками проложим США дорогу к мировой гегемонии? — строго глядя на Андрея спросил Сталин.
— Они и сами справятся. Ограбят Британскую Империю. Наши заказы – капля в море. А дорогу мы можем им немного попортить. Дать несколько советов Японии, например.
— Изложите ваши соображения по этим советам письменно, — приказал Вождь.
Выйдя от Сталина, Андрей сразу поехал в наркомат авиационной промышленности, куда переместились участники совещания после его окончания. Благодаря имевшейся у Воронова "ксиве" за подписью Сталина, Молотова и Берии его с охраной беспрепятственно пропустили через проходную. Войдя в кабинет Шахурина, Андрей обнаружил там стихийно возникшее заседание практически в том же составе, что и в Кремле. Было шумно, создатели авиационной техники громко и временами довольно грубо доказывали что-то друг другу и наркому. Воронова встретили настороженные и, частью, неприязненные взгляды. Да, кое-кому тут он не слабо наступил на мозоль. Хотя были и те, положение которых улучшилось. Например, Поликарпов. Беспартийного, да к тому же в открытую верующего конструктора в последнее время не очень чествовало авиационное начальство, особенно на фоне преследующих его последние самолеты неудач. На одной из его машин разбился сам Чкалов. У Поликарпова отобрали большую часть конструкторского бюро и ограничили финансирование. И вообще, в "верхах" наркомата его считали ходячим трупом, предполагалось, что со дня на день его арестуют. Но Сталин, по каким-то своим соображениям, не стал этого делать. Потому Поликарпов так и работал в "подвешенном" состоянии. Теперь же, решение о запуске в серию его машин И-180 и И -185 возвращало ему корону "короля истребителей".
После появления Андрея установилась относительная тишина. Присутствующие вопросительно уставились на него и на скромно присевших в углу кабинета охранников.
— Я думал, что у вас возникнут дополнительные вопросы, — поздоровавшись, объяснил свое появление Воронов. — Поэтому я пришел сюда. Надеюсь, не помешаю.
Вопросы, разумеется, возникли. Причем одновременно у всех и в таком количестве, что у Андрея заложило уши.
— Тише, тише, товарищи! — ему пришлось почти кричать. — У вас вроде как совещание? Так пусть нарком Шахурин его ведет и обеспечит очередность задаваемых вопросов.
Андрей подсел за стол наркома. Тот продемонстрировал ему предварительный план распределения работ по заводам, который вместе с заместителями умудрился составить за какой-то час после совещания в Кремле. "Да, умеет товарищ Сталин подбирать кадры! Вот это скорость! И когда только успели!" — восхитился Воронов.
