— Это безрассудство – переплачивать втрое! — не выдержал он после завершения очередной сделки.
— Вы же торговый человек, должны понимать, что время – тоже деньги! Кроме того, все одобрено на самом верху и обсуждению не подлежит! — отрезал Воронов, не желая вступать в ненужную дискуссию.
На следующем предприятии они, наконец, напоролись на серьезные неприятности, появления которых Андрей, впрочем, ожидал. Хозяин заводика оказался, как выяснилось позже, старым членом НСДАП. Заподозрив неладное он, отвлекая гостей разговорами, проявил бдительность, стукнув в гестапо. Когда через четверть часа визитеры, после бесплодных переговоров с хитрым немцем вышли из ворот предприятия, их уже ждали. Одетый в черную форму офицер гестапо, в сопровождении двух автоматчиков направился к Воронову, безошибочно вычислив в нем лидера группы. Краем глаза Андрей заметил, как напряглись его охранники.
— Спокойно, пока ничего страшного не происходит, — прошептал он им.
Офицер подошел и вытянулся в нацистском приветствии:
— Хайль Гитлер! По нашим сведениям вы занимаетесь запрещенными торговыми операциями. Я вынужден задержать вас для дальнейшего разбирательства.
— Не имеете права, — спокойно ответил Андрей, предъявляя паспорт. — У меня дипломатический иммунитет. Кроме того, у нас имеются все необходимые разрешения, вот – ознакомьтесь.
Немец повертел бумаги в руках:
— Я мало что понимаю в финансовой документации, — честно признался он. — Поэтому и прошу вас проехать со мной. Там ваши бумаги посмотрят специалисты.
— Вот что, штурмфюрер, — повышая тон сказал Воронов, разглядев знаки различия собеседника. — Я вижу, вам очень хочется стать причиной крупного дипломатического скандала? Предупреждаю вас, что о происшедшем будет немедленно доложено главе советского правительства, находящемуся сейчас в Берлине с официальным визитом!
Предупреждение возымело действие. Штурмфюрер на некоторое время "завис", соображая. Осознав наконец, что ситуация выходит за рамки его компетенции, он пошел на попятную:
— Мне необходимо проконсультироваться с руководством. Ждите здесь.
— Мы ограничены во времени, — крикнул ему вслед Андрей, но офицер не отреагировал.
Спустя несколько минут тот вернулся:
— Вскоре сюда прибудет более компетентный сотрудник.
— Нам некогда ждать, вы не имеете права нас задерживать! — начал было спорить Воронов.
— Сожалею, — только и ответил штурмфюрер, делая знак автоматчикам окружить группу кольцом.
Ждать, к счастью, пришлось недолго. Минут через десять во двор завода влетел черный "Мерседес", из которого тут же выпрыгнула худощавая фигура в эсэсовском мундире. "Ба, да это никак сам папаша Мюллер пожаловал!" — удивился Андрей, разглядев нашивки группенфюрера.
Действительно, это был шеф гестапо. Еще от машины он, в свойственной ему простонародной манере громко провозгласил:
— Хотел бы я знать, какого черта меня оторвали от обеда?
Бедный штурмфюрер, узрев, кто именно прибыл, подскочил к шефу с такой скоростью, как будто за ним гналось все польское подполье с целью насадить на вилы и начал торопливо докладывать. Через некоторое время Мюллер небрежно отпихнул его рукой с дороги и в развалочку подошел к Андрею.
— Добрый день, господин э… Воронофф? — он протянул руку. — Не позволите ли взглянуть на ваши бумаги?
— Пожалуйста!
Мюллер придирчиво изучил документы, после чего вернул их Андрею:
— Что же, хотя мое чутье старого сыщика просто вопит о том, что вы занимаетесь не совсем законными вещами, но придраться действительно не к чему. Можете быть свободны. Но во избежание дальнейших недоразумений прошу вас прекратить это занятие.
— Нет, это я вас прошу, во избежание подобных недоразумений, проинструктировать вашу службу! — перешел в наступление Воронов.
— Да вы нахал, молодой человек! — усмехнулся шеф гестапо. — Может быть мне вас все же арестовать?
— Боюсь, что не далее, чем через час после этого вам придется давать объяснение своему поступку в имперской канцелярии непосредственно перед лицом господ Гитлера и Молотова. Да и без крайностей с вашей стороны мне, наверное, все же придется сообщить руководству об этом инциденте, — выделяя слово "наверное", спокойно ответил Андрей, хотя его так и распирало от желания вставить один из бессмертных анекдотов про Штирлица, подходящий к ситуации.
Мюллер, который без сомнения был в курсе текущих внешнеполитических событий – иначе он бы лично не прибыл разбираться с таким, в общем-то плевым делом – измерил Андрея долгим оценивающим взглядом и пробурчал:
— Ваша взяла. У меня нет ни малейшего желания получать нагоняй за недоработки бездельников из министерства внешней торговли. Всего хорошего.
Дождавшись, пока гестаповцы очистят местность от своего присутствия, Воронов обратился к своим:
— Я надеюсь, товарищи, все поняли, что нужно делать? Сегодня же отправляйтесь в ваши филиалы торгпредства и приступайте к работе. Списки предприятий и чеки получите у Анисимова. Эти, — он махнул рукой в сторону удалившихся немцев, — сегодня же сообщат по инстанции о наших художествах. Благодаря знаменитой немецкой бюрократии у вас будет около недели, пока составят и доведут до предпринимателей инструкцию о запрете на прямую торговлю с нами. Так что время дорого, нужно успеть максимум возможного. А вы, товарищ Анисимов, отвечаете за прием контейнеров и проталкивание их через таможню. Никаких формальных причин не пропускать их нет, так что можете смело давить на немцев, вплоть до угроз прекратить советские поставки. Точные инструкции получите в посольстве.
А на следующее утро делегация покинула Берлин. Проводы, по сравнению со встречей, были обставлены скромно. Василевский, снова деливший одно купе с Вороновым, глядя на проплывающие за окном берлинские предместья, вдруг спросил:
— Как вы думаете, Андрей, придется нам еще съездить в Берлин?
— Обязательно! Только вот встречать в следующий раз нас будут отнюдь не цветами и оркестрами! — заметил Воронов.
Генерал понимающе посмотрел на него.
Глава 19
Андрей с тревогой обнаружил, что стрелка указателя температуры масла вплотную подобралась к красной черте. И это при том, что рычаг газа находится далеко не в переднем положении! "Какого хрена?! Еще не хватало!" — забеспокоился он, обшаривая глазами приборную панель в поисках причины перегрева мотора. Она обнаружилась незамедлительно – рукоятка регулировки заслонок радиатора находилась в положении "полностью закрыто".
"Блин, опять забыл открыть створки после взлета!" — выругался Воронов, с силой толкая ни в чем не повинный рычажок вперед. Самолет слегка покачнулся в результате изменения обтекания капота встречным потоком воздуха из-за приоткрывшихся створок радиатора. "Хорошо фашистам!" — позавидовал Андрей. "У них вся эта хрень регулируется автоматически: и заслонки радиатора, и шаг винта, и наддув со смесью. Летай себе и радуйся! А у нас изволь работать ручками да еще все время помнить об этом!"
