Еще месяц назад, в последних числах декабря прошлого, 1940-го года, его бессменный инструктор Марк Галлай, задумчиво почесав в затылке, заявил: "Пожалуй, уровня выпускника укороченного курса летного училища ты уже достиг." Почти четыре месяца интенсивного обучения, помноженные на предыдущие знания Андрея, не прошли даром. На радостях он сообщил о мнении инструктора Рычагову и тот лично принял у Воронова экзамен в воздухе, на двухместном учебно-тренировочном истребителе УТИ-4. После чего выписал Андрею летное удостоверение. Так что теперь тот считался летчиком официально.
Первым делом Воронов попросил у начальника летно-испытательного отдела ЦАГИ Козлова разрешения освоить полеты на немецком истребителе "Мессершмитт-109Е". Таких машин было закуплено четыре штуки. Тот, вопросительно посмотрев на Галлая, разрешение дал. Теперь, после нескольких ознакомительных полетов на "фашисте", Андрею было с чем сравнивать следующий освоенный им самолет – новый серийный истребитель И-180, на каковом он в данный момент и летел. Вернее, после решения называть новые самолеты по первым буквам фамилий главных конструкторов, машину следовало именовать По-5. Серийное производство доведенного в авральном порядке Поликарповым истребителя началось еще в середине ноября прошлого года на одном из авиазаводов, а с января – еще на одном. При этом параллельно с серийным выпуском в конструкцию самолета постоянно вносились дополнительные изменения, по результатам продолжающихся испытаний. Что, конечно, сказывалось на темпе производства. К концу января удалось довести общий выпуск По-5 до пяти машин в сутки, но только три из них выходили из ворот сборочного цеха полностью готовыми к использованию. Остальным не хватало двигателей М-88Б, производство которых пока не достигло нужного объема, тем более, что моторы этого семейства использовались не только в По-5. Так что "безмоторные" самолеты пока складировались в ожидании лучших времен.
Да, конкуренции с "Мессершмиттом" в области удобства работы пилота По-5 не выдерживал. Хотя, по сравнению с предсерийной моделью, в устройство кабины были внесены значительные изменения. Специальная комиссия Главного управления ВВС, в состав которой, на правах приглашенного специалиста входил и Воронов, крепко сидела на голове у конструкторов, добиваясь улучшения эргономики кабины (тут и слова-то такого не знали, его ввел в оборот сам Андрей). Теперь, слава богу, для запуска двигателя не надо было размахивать руками, как цирковому жонглеру, по всем углам кабины, в попытках нажать и повернуть сразу в трех местах. Все органы управления и контрольные приборы были сгруппированы в соответствии с их функцией и каждая такая группа находилась в определенном месте кабины, что заметно снижало количество лишних движений пилота. Так, рукоятки управления газом, шторками радиатора, смесью, закрылками и шасси были компактно расположены слева от летчика, который теперь, после определенной тренировки, разумеется, мог "вслепую" перенести руку на нужный рычаг за долю секунды. Кроме того был переделан фонарь кабины, приобретший каплевидную форму, существенно улучшавшую обзор задней полусферы. Той же цели служило и зеркало в верхней части лобового стекла. Так что по этому параметру По-5 как раз заметно превосходил "Мессер", обзор назад из которого был просто ужасен.
— Четверка, почему уклонился вправо? — сквозь помехи донесся из шлемофона голос Галлая, который вместо инструктора теперь был ведущим пары.
"Вот черт!" — Андрей легким движением рулей вернул самолет в прежнюю позицию относительно ведущего. Отвлекся на устранение перегрева двигателя и утратил на несколько секунд контроль над машиной. Все-таки правильное распределение внимания еще тренировать и тренировать. Лишние операции все же серьезно отвлекают пилота. Опытные летчики, конечно, от этого так сильно не страдают, но большую часть строевых пилотов опытными не назовешь. Особенно сейчас, когда курсанты проходят укороченную с трех лет до одного года подготовку. Так что автоматизация управления – очень насущная задача. Первые шаги уже делаются – тут же, на испытательном аэродроме, летает опытный По-5 с установленными экспериментальными автоматами шага винта и терморегуляции двигателя, срочно разработанными специально выделенным для этой задачи КБ. Но результаты пока успешными не назовешь. Устройства еще долго придется дорабатывать до приемлемого уровня надежности.
— Четверка, внимание! Входим в зону! — предупредил ведущий по рации. Установленные на самолетах американские радиостанции работали хорошо, хотя из-за недостаточного экранирования двигателя помехи все же присутствовали.
Андрей подобрался – предстоял воздушный бой, пусть и учебный. В это воскресное утро, в свой выходной день, летчики-испытатели ЦАГИ, сведенные в учебный полк и усиленные некоторым количеством имеющих боевой опыт асов из состава ВВС, отрабатывали действия отдельными парами, в соответствии с планом боевой подготовки.
Вернее, на базе летчиков ЦАГИ и испытателей московских авиазаводов было сформировано два полка. Второй, оснащенный высотными истребителями МиГ-1, предназначался для ПВО Москвы. Эти машины, выпущенные ограниченной серией в количестве ста штук в прошлом году, уже сняты с производства. Готовые самолеты сейчас проходили доработку для использования в качестве ночного истребителя. В частности, были смонтированы пламегасители на выхлопные патрубки, чтобы вырывающееся оттуда пламя, незаметное при свете дня, не слепило пилота. Установили радиополукомпас, мощный прожектор, лобовое бронестекло. Слабое исходное вооружение Микояновской машины заменили на четыре крупнокалиберных пулемета. Потяжелевший самолет, конечно, утратил часть своей маневренности, но перехватчику она не особо и нужна. Его цель – относительно малоподвижные бомбардировщики. Из этих машин и сформировали три полка "ночников" — один в Москве, два других – в Ленинграде и Киеве.
А остальные испытатели вошли в состав первого истребительного авиаполка Резерва Главного Командования. Еще три таких же были сформированы на базе НИИ ВВС. Их задачей являлось завоевание локального превосходства в воздухе на нужном участке фронта. Поэтому и новейшие По-5 они получили первыми, заодно отрабатывая их боевое применение – не зря же они испытатели! Андрей, разумеется, формально в состав полка не входил, но получил разрешение присоединиться к их тренировкам.
— Противник слева, с превышением, — прозвучало в шлемофоне.
— Наблюдаю, — подтвердил Воронов, разглядев в указанном направлении две темные точки, скользившие почти перпендикулярно их курсу на полкилометра выше. Это была пара "оппонентов". Превышение с одной стороны давало им преимущество, но с другой – ухудшало обзор в направлении пары Воронова. Поэтому был шанс, что их пока не заметили. Так же, видимо считал и Галлай, который, не меняя курс, прибавил скорость. Андрей тоже дал максимальный газ, чтобы увеличением скорости скомпенсировать проигрыш по высоте.
— Дистанция! — получил Воронов замечание от ведущего. Ругнувшись, он змейкой увеличил расстояние до него на три сотни метров. "Сам же писал черновик инструкции, рекомендующей оптимальную дистанцию между самолетами пары в бою. А применить ее в деле – забыл!"
Самолеты "противника", тем временем, оказались у них почти над головой. Теперь заметить подобравшуюся снизу пару они не могут никак.
