— Ну чего я, в самом-то деле, теряю?
Парень осмотрелся. Дорога в горах была пустынна на многие километры вокруг. Форелевое хозяйство зимой не работало.
— Попробуем.
Макс скрутил крышку с бутылки Хуга и посмотрел в своё отражение в зеркале заднего вида.
— Прозит!
В машине загрохотал 'ЧайФ'.
АХХАХ!
Бам-с! Бум! Бряк!
'Сука, да что ж ты всё время из носа то течёшь?!'
Макс продрал глаза.
— ППЦ!
Его любимая Витара на этот раз по-настоящему застряла в густом непроходимом ельнике. Боковые зеркала были оторваны, а лобовое стекло было покрыто густой сеткой трещин.
Максим сначала было собрался громко и долго ругаться, но потом передумал.
'А зачем? Сам себе виноват. Охота пуще неволи'
Он еле-еле приоткрыл дверь и выбрался наружу.
'Так, север у нас там, значит Ашхабад — там'
Максим выбрал место, где ёлки стояли посвободнее, и двинул в этом направлении.
Полковник не любил когда его вот так, бесцеремонно будят. Особенно после долгого и тяжёлого перехода на лыжах по зимним горам. Неделю назад на хутор, где он в последнее время жил со своими бойцами, прибежал изнурённый охотник из тех, кого они отправили ждать Ходока и сообщил ему, что ЭТО случилось. Он пришёл. На этом месте гонец вырубился и уснул. Сёмин приказал отнести бедолагу в свою землянку и поставил около двери своего сына с наказом стрелять в каждого, кто приблизится. Ещё одной утечки информации о Ходоке они не могли, не имели права допустить!
Гонец спал сутки, а потом, в приватной беседе рассказал, что это парень, зовут его Макс и он приезжает выпившим и с громкой музыкой на внедорожнике Suzuki. И он, как и младшая Сестра — 'железячник'.
Полковник втихую выдохнул. Новости были и плохими и хорошими. Жаль, что не получится отсюда выбраться. Очень жаль, но то, что этот… Макс не сидит на наркоте, как федеральные перевозчицы, а обходится простым пивом — очень порадовало.
Сёмин не думал ни минуты, стукнув в дверь, он вызвал сына.
— Собирай народ. Выходим немедленно.
— Юрий Николаевич! — Дежурный тряс его за плечо. — Ребята что-то слышали!
Сон слетел с Сёмина в одно мгновенье.
— Федералы? Самолёт?
— Не похоже. Где-то в чаще мотор ревел, но не долго. И музыка орала.
Полковник лихорадочно одевался.
'Неужели? Как же мы удачно пришли!'
Когда-то давно Максим занимался самбо и футболом и хоть спортивной славы он не снискал, но и дохляком его никто бы назвать не рискнул. Курить он никогда не курил, а кальяном баловался по очень большим праздникам, так что сейчас он пёр по снегу на этот проклятый пупырь со скоростью злобного лося. По пути к этой горке ему встретилась поляна, но не ТА. Эта была меньше и завалена снегом по уши. Под ёлками было идти чуть легче, так что Макс обошёл поляну по кругу и направился к ближайшему холму — оглядеться. Потеряться он не боялся — следы чётко отпечатывались на снегу. План был простой — пошарашиться по лесу, не попасться диким зверям, найти людей, одолжить топорик, вырубить маааааленькую просеку, чтобы машина могла сдвинуться с места и свалить отсюда домой. В смысле на трассу. Всё.
Макс запыхтел и перевалил очередной сугроб, от души побарахтавшись в пушистом снегу.
'Что ж такое то, а?'
Выполнение плана начало затягиваться.
Пупырь не подвёл — нужная поляна, вычищенная от сугробов и отлично утоптанная, нашлась на его склоне, но только с другой стороны. С опушки, где плотной стеной стояли могучие ели, тонкой струйкой в небо тянулся дымок.
'А вот и люди'
Максим поплотнее застегнул горнолыжный комбинезон и кувырком отправился вниз. К людям.
Сёмин стоял возле землянки и, вопреки всем своим зарокам, курил. Самосад драл горло, полковник, окутанный облаком сизого дыма, надсадно кашлял и ждал. Ждал. Ждал. Ждал. Разосланные во все стороны двойки бойцов ещё не вернулись. Прошёл час, пошёл второй, но никаких вестей не было — полковник озабоченно теребил маленькую радиостанцию. Гарантии, что эта игрушка сможет работать в горах, не было.
— Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — За спиной захрустел снег, и голос виновато добавил. — Извините, это нервное. Думал, не найду никого.
Сёмин не спеша обернулся, молясь, чтобы это не было галлюцинацией.
— Меня Максим зовут.
'Галлюцинация' была в ярко-красном комбинезоне и по уши облеплена снегом.
— Ага, разбил, — Максим беспечно отмахнулся, — да и фиг с ней, с машиной. Вы лучше о себе расскажите. Письмо ваше я прочёл, но всё-таки. И это… не курите, пожалуйста, я дым вообще не переношу.
Десяток человек сгрудившихся вокруг него в тесной землянке, спешно затоптали самокрутки и открыли дверь. Внутрь ворвался мороз, но всё равно — так было лучше.
Юрий Николаевич смотрел на этого хлыща и не мог себя понять. Рад он или нет. Внешне этот… это… ему не нравился. Этот Максим снял свои рукавички и, здороваясь, продемонстрировал всем маникюр. И по серебряному кольцу на каждом пальце! Включая большой. В ухе у него болталась серьга, а на шее был шёлковый платок!
'Вай-вай-вай! Что это? Но с другой стороны — ведь не бросил. Прочёл письмо и рискнул. Не смог пробиться со своего обычного места и рискнул с незнакомого. Машину разбил. Кстати о машине…'
— Петров, ты машину нашёл?
— Так точно, тащ полковник!
Макс удивлённо вытаращился на пожилого мужичка в ватнике.
'Ишь ты, Настоящий Полковник! Макс, хватит хохмить. Держи себя в руках!'
Он припомнил любимое кино.
'Вот. Держу — в руках! Тьфу ты! Тссс'
— Сможем вытащить?
— Вытащим. — Петров потирал озябшие руки. — Завтра с утра и вытащим.
— Ладно парни, идите-ка, погуляйте.
В голосе Сёмина раздались командные нотки. Народ дружно собрался и вышел подышать свежим, ночным, горным и жутко холодным воздухом.
— Замёрзнут.
— Выживут. Что вас, Максим, интересует?
Макс представил себя на переговорах у себя в офисе и сосредоточился.
— Всё. С самого начала. И поподробней.
Рассказ полковника занял час. Он дословно повторил то, о чём писал в письме и рассказал, о чём умолчал. О расколе, о бунте. О сотнях погибших. О том, как вместе с единомышленниками — бывшими военными решил уйти подальше от федерального округа. И как, к его огромному удивлению, за ним ушли тысячи людей, решивших, что более никто и никогда не смеет ими помыкать как скотом. Как устраивались на новом месте, как федералы расстреляли прежнего коменданта, а новый оказался нормальным человеком и помог с инструментами, медикаментами и продовольствием. И что за несколько этих тяжёлых лет, здесь, на Севере, родились сотни детишек и построены на скорую руку три больших посёлка и полсотни хуторов.
