Макс повертел в пальцах симку, вытащенную из аппарата девочки, вздохнул и вылез на дорогу прямо перед автомобилем. Водитель вздрогнул, уставился на почти голого тощего мужика и врубил заднюю.
Дальше было кино. Голливуд, одним словом. Макс (и откуда только силы взялись!) в два прыжка догнал не успевшую набрать ход машину и запрыгнул на горячий капот.
— А, гадство!
Тощий живот обожгло.
— Мужик, ты чего? — Юрка включил дворники, за которые Макс держался. — Слезь!
Давний партнёр по бильярду был напуган и растерян. — Слезь, говорю!
— Юрбан! Заткнись, это я!
Истории сочинять Максим всегда был горазд. Он поведал морщившему от запашка нос Юрке душещипательную повесть о том, как его ограбили и избили, а потом на три года превратили в раба, заставляя вкалывать на бахче где-то в районе Балхаша. И как он сумел убежать, но уже здесь, на реке его ограбили бомжи. Юрка его истории ни фига не поверил, но Макс простым русским матом убедил его остаться.
— Значит так. Едешь в магазин. Покупаешь там три пятилитровые фляги воды. Шампунь. Ножницы. Одежду купи. И обувь. Сорок первый размер. И пожрать.
— А какую одежду…
— Да, блин, хоть какую! Сделаешь, потом отвезёшь меня домой — с меня сразу пять сотен баков, уяснил?
Юрка, судя по всему, опять вдрызг проигрался, а потому немедленно 'клюнул'. Он кивнул и торопливо добавил.
— Штука.
А потом, извиняясь, развёл руками.
— Инфляция.
Юрку Макс 'кинул'. Он сожрал два 'сникерса', вымылся чистой питьевой водой. С шампунем и мылом. Как смог обкарнал свою шевелюру и обстриг усы и бороду. Нацепил на себя жуткий китайский спортивный костюм и резиновые сланцы. Юра перестал морщиться и милостиво разрешил сесть в машину.
— Куда ехать то?
— Не знаю, Юра. — Макс серьёзно посмотрел на старого знакомого. — Денег у меня нет. И дома у меня нет. Можешь меня здесь оставить. Можешь к себе отвезти. Один до сих пор, небось, живёшь?
Юра оцепенело смотрел на то, как его пассажир поигрывает канцелярскими ножницами. До него только сейчас дошло, во что он влез. Макс понимающе прищурился.
— А всё деньги проклятые… да, Юрий Дмитриевич?
Юрий Дмитриевич согласно кивнул.
Макс вздохнул.
— Ладно, довези меня до магазина, купи мне телефонную карту и всё. Можешь быть свободен.
Долговязый водила затравленно посмотрел на тщедушного пассажира и снова кивнул. Максим изменился так, что Юрка нисколько не сомневался — пырнёт и не поморщится. Блин, идиот! Какие деньги? Он же никогда с ним на деньги не играл.
Юрка сплюнул в окно и не спеша поехал к придорожному магазину.
'Вот, тля! Последние деньги истратил…'
Взяли его быстро и некрасиво. С руганью, заламыванием рук и пинками по рёбрам. Потом к магазину, возле которого Макса высадил Юрка, визжа покрышками прилетела раздолбанная 'ауди' из которой выскочил толстый пожилой мужчина и принялся молотить Макса пудовыми кулаками. Полицейские, прочёсывавшие район нападения на девочку, так удивились, что перестали пинать задержанного бомжа.
— Уважаемый! Вы кто? А, вы отец… тогда конечно. Но только… уважаемый, не до смерти, пожалуйста? А то… сами понимаете…
В конце концов 'уважаемый' устал и патрульные, доложив по рации о поимке маньяка, закинули бесчувственную тушку Укасова в труповозку, прицепленную к дежурному УАЗику.
Как ни странно, но проснулся Максим не от боли, а от голода. В милицию он никогда раньше не попадал и как выглядит 'обезьянник' знал лишь понаслышке. Продрав опухшие глаза и оглядевшись, Макс пришёл к выводу, что жизнь налаживается! Во всяком случае, это никак не походило на вчерашнее пробуждение в канализационном коллекторе. Налицо был явный прогресс.
'Угу! А завтра я в люксе 'Рахат паласа' проснусь…'
В маленькой камере кроме него находилось ещё три человека. 'Коллеги' дружно храпели и не обращали на новенького никакого внимания. Макс приободрился. Пока тюремные ужасы были не столь ужасны. В коридоре загрохотали двери и послышались шаги. Зазвенела посуда и снаружи потянуло запахом еды.
— Имя? Зовут тебя как? — Усталый следователь посмотрел на часы.
'Десять вечера. Домой. Спать. Ну его…'
— Федя.
— Ладно 'Федя', сейчас мы у тебя снимем отпечатки, — следак зевнул, — а там посмотрим.
Выбивать показания было лень. Хотелось пожрать и завалиться спать.
— Сержант! Уводи его.
Макс честно думал, что в этом занюханном полицейском здании, не видевшем ремонта с дремучелохматого года, ему намажут пальцы краской, а потом тиснут их на бумажку. Как в кино. Ага! Щаз. Его завели в маленькую комнатёшку, до потолка заставленную компьютерами и прочими прибамбасами и велели вытереть руки бумажной салфеткой.
Макс вытер.
Потом тот же сержант велел положить ладони на стекло и закрыть глаза. Самое интересное, что всё происходило вежливо и без насилия. Максим искренне подивился такому прогрессу в родной полиции и положил ладони, как ему велели.
'Сканер, обыкновенный. Ну как же…'
Макс скривился. То, что его отпечатки есть во всех базах, вплоть до Интерпола он нисколько не сомневался.
А потом тот же вежливый сержант отвёл его обратно в камеру.
— Добрый вечер.
— Скорее уж — доброй ночи.
— Извините за поздний звонок. Только что мне позвонил дежурный из центрального вычислительного центра. Из районного отдела полиции города Алматы пришли отпечатки. Совпадение с номером первым из списка 'А' сто процентов.
— Список 'А'? Помню. Вы уверены?
— Так точно.
— Генерал. Любой ценой задержите эту информацию. Хотя бы на час.
— А…
— Все наши договорённости в силе. Мы вам перезвоним.
Толком поспать Укасову так и не дали. Посреди ночи в камеру вломились крепкие мужчины в штатском, подняли его на руки, цепко держа за почти все возможные части тела и вынесли его на улицу. Краем глаза Макс успел заметить, что здание, в котором он находился, полностью оцеплено, а улица — перекрыта.
Накатила апатия. Даже если бы у него сейчас под рукой оказался пистолет, он бы не выстрелил себе в лоб. Не потому что страшно. А потому что — всё равно. Максим закрыл глаза, вдохнул полной грудью родной алматинский смог и успокоился.
'От судьбы не убежишь'
Третье по счёту утро, после того как к нему вернулась память, Максим действительно встретил в люксе 'Рахат паласа'.
