Арвиний досадливо выругался. Клувиан мрачно молчал, жуя травинку.
– Зачем же возвращаться, друзья, – промолвил я, сворачивая пергаментный свиток в трубку. – Это послание не дойдет до властей Аргириппы, значит, тамошние декурионы и военачальники по-прежнему будут ждать прихода войска из Канусия. – Я сделал многозначительную паузу и добавил: – Мы отправим самнитов и луканцев из нашего отряда в Аргириппу под видом кануситов, благо оружием, доспехами и своим внешним видом воины Клувиана почти не отличаются от римлян.
Возникла недолгая пауза, во время которой трое моих собеседников взирали на меня, как ученики на педагога.
– А что, неплохая мысль! – первым подал голос Арвиний. – Бородатых галлов и германцев за воинов-кануситов нам, конечно, выдать не удастся. Зато люди Клувиана вполне годятся на такое дело. Граждане Аргириппы ждут войско из Канусия, и они дождутся его, клянусь Вотаном! – Арвиний усмехнулся. – Наша хитрость должна сработать, братья!
– Надо попытаться, может, что-то и получится, – задумчиво проронил Клувиан. – Только это нужно делать на рассвете, когда большая часть жителей Аргириппы еще будет спать.
– Хорошо, – сказал Ганник, – завтра рано поутру предпримем попытку проникнуть в Аргириппу. Клувиан и его воины пойдут впереди, мои люди и германцы Арвиния затаятся где-нибудь поблизости, чтобы одним броском достичь ворот Аргириппы, когда стража их откроет. Где будешь ты, Андреас? – Ганник взглянул на меня.
– Я пойду вместе с отрядом Клувиана.
– Крикс запретил тебе рисковать головой, – возразил Ганник, – лучше будь при мне или с людьми Арвиния.
– Я буду впереди вместе с Клувианом. Это не обсуждается! – В моем голосе и взгляде было столько железной непреклонности, что Ганник не осмелился настаивать на своем.
* * *
Две неполные когорты Клувиана насчитывали восемьсот воинов, среди которых подавляющее большинство составляли самниты, треть от этого числа состояла из греков и луканцев.
К Аргириппе наше небольшое войско выступило около полуночи. К рассвету наш авангард уже находился вблизи от южных городских ворот. Основная часть отряда во главе с Ганником и Арвинием затаилась в лощине неподалеку, около сотни германцев залегли в густой озимой пшенице всего в нескольких сотнях шагов от крепостной стены Аргириппы.
Я шел в голове колонны бок о бок с Клувианом, беззаботно поглядывая по сторонам на расстилавшиеся вокруг поля и луга с редкими купами деревьев.
Тяжелые капли росы испарялись на солнце, и над травой у дороги висела легкая туманная завеса; солнечный свет пробудил птиц, которые наполнили своим пением чистый утренний воздух.
Две наши когорты двигались походной колонной, разбившись на сотни. Воины шли по четыре в ряд, держа копья на плече, а щиты за спиной, как и полагалось на марше. Их шлемы сверкали металлическим блеском в лучах восходящего солнца. Клувиан выдвинул самых опытных бойцов вперед, а самых молодых поставил позади.
Показавшиеся на гребне холма каменные стены и башни Аргириппы постепенно вырастали у нас на глазах, заслоняя горизонт и упираясь узкими бойницами в голубые небеса. На башнях маячили одинокие фигурки часовых, закутанные в плащи. Ровный монотонный шум идущей пешей воинской колонны показался мне зловещей прелюдией к тому, что станет с жителями Аргириппы, когда восставшие рабы ворвутся к ним в дома. Я гнал от себя эти мысли, стараясь переключиться на другое.
Вот колонна остановилась перед самыми воротами города, которые были наглухо закрыты в этот ранний рассветный час.
– Эй, стража! – громко крикнул Клувиан, задрав голову кверху и придерживая шлем рукой, поскольку ремешок под подбородком у него был развязан. – Просыпайтесь, во имя всех богов! Встречайте войско из Канусия!
Наверху раздалась торопливая беготня, между каменными зубцами стены высунулся до пояса сначала один стражник, потом другой. Кто-то призывал начальника стражи поскорее подняться на стену.
Я оглянулся на свою пешую колонну застывшую на месте с идеально допустимыми интервалами между рядами и сотнями. Меня вдруг посетило беспокойство, ведь над нашим отрядом не вздымалось ни одного знамени, это может насторожить здешнюю стражу. Свои значки когорт мы оставили в лесу, так как по ним аргириппины вмиг сообразили бы, что за воинство стучится к ним в ворота.
Появившийся в проеме бойницы начальник стражи вступил в разговор с Клувианом.
Я с замирающим сердцем слушал, как находчиво отвечает Клувиан на довольно каверзные вопросы главы местного караула. При этом Клувиан насмехался над подозрительностью фрурарха и над его заспанным видом.
– Ладно, – фрурарх махнул рукой своим стражникам, – открывайте ворота. Живо!
Я облегченно перевел дух и переглянулся с Клувианом. «Похоже, наша хитрость удалась!» – прочитал я в его быстром взгляде.
Раздался скрип и стук внутренних запоров вперемежку с приглушенными голосами стражей, толкающих изнутри высокие тяжелые створы ворот, обитые железными полосами. С гулким звуком дубовые ворота распахнулись. Я увидел просторную воротную арку, закругленную наверху, перегороженную точно посередине опущенной сверху железной решеткой. Стражники, открывшие ворота, – их было пятеро, – отошли в сторону, уступая дорогу нашей колонне. Один из них крикнул кому-то наверх, чтобы поднимали решетку. Через несколько секунд решетка медленно поползла кверху под ржавый скрежет ручек подъемного механизма.
Я вновь переглянулся с Клувианом, теперь мною овладел азарт и волнительное чувство стремительно надвигающейся опасности. Удача пока на нашей стороне!
Едва решетка поднялась на высоту всадника, Клувиан властно отдал команду и наша колонна стала втягиваться в город. Я чуть приотстал от Клувиана, чтобы в нужный момент возглавить вторую сотню, идущую в затылок первой. Сигналом к тому, чтобы обнажить мечи и перебить стражу, должен был стать условный свист Клувиана.
Миг торжества в моей душе вдруг сменился отчаянием и досадой, когда рядом кто-то истошным голосом закричал: «Тревога! Это не кануситы, а мятежники!» Этот вопль и стал для нас сигналом к действию. Две наши передовые сотни, сломав строй, схватились за оружие. Войны яростно и торопливо закалывали копьями стражников. Я вместе со всеми бегом устремился к сонным городским улицам, над которыми разносилось громыхание тревожного набата с одной из крепостных башен. В тон звенящему железному билу на другой башне заиграла боевая труба, в хриплых протяжных сигналах которой звучал настойчивый призыв: «К оружию! К оружию! Враг в городе!»
Среди этого шума и топота ног я расслышал у себя за спиной, как с грохотом упала вниз воротная решетка. Оглянувшись, я увидел, что две наши головные сотни оказались отрезанными от основных сил нашего авангарда. Железная решетка закрыла проход в город, разделив наш отряд на две неравные части. Ко мне подбежал Клувиан, требуя объяснить, по какой причине наш обман открылся раньше срока, кто поднял тревогу и что теперь делать.
