На следующее утро, выйдя из дома за водой, я услышал разговоры о том, что войско Спартака разбило стан напротив Коллинских ворот. Об этом переговаривались женщины у колодца, толпившиеся тут же водоносы, просто прохожие на улице, хватавшие за одежду всякого, кто имел возможность увидеть со стены лагерь рабов или слышал на рынке последние новости. Помимо того, что все вокруг обменивались известиями о полчищах Спартака, подступивших к Риму, также ходили слухи о бесчинствах невольников, оставленных в городе уехавшей отсюда знатью. Где-то рабы взломали лавку ювелира, где-то изрубили топорами запертую дверь в доме какого-то ростовщика, где-то изнасиловали знатную матрону и ее малолетнюю дочь… Немало грабителей из Велабра и с Эсквилина этой ночью были убиты городской стражей, и все равно много домов было ограблено, немало горожан пострадало от бесчинств преступников. Рим был слишком велик, стража и воинские караулы не могли успеть всюду.
– Пора и нам приниматься за дело! – сказал я, вернувшись от колодца и передав Клувиану последние слухи. – Надо собрать людей Ксенона, раздать им оружие и установить скрытное наблюдение за Эсквилинскими воротами. С Яремной улицы нам с тобой придется перебраться на Эсквилин.
Клувиан выслушал меня без возражений.
Численность рабов в Риме втрое превосходила количество свободных граждан, а после того как почти половина граждан и перегринов ушли отсюда кто куда, перевес в численности рабов над свободными римлянами и вовсе стал подавляющим.
Шагая с Велабра к Эсквилинскому холму, мы с Клувианом видели, как дерзко ведут себя невольники по отношению к гражданам, если рядом нет стражи и воинских патрулей. Рабы, оставленные своими хозяевами оберегать дома и имущество, занимались тем, что тащили из храмов и общественных мест все, что только можно утащить. Пьяные невольники слонялись по улицам, оскорбляя прохожих, срывая с них плащи и украшения. На наших глазах двое чернокожих рабов раздели догола двух женщин из плебейского сословия, со смехом позволив им идти дальше по улице в таком виде. В другом месте из окна пятого этажа был выброшен обнаженный, изрезанный ножами мужчина.
Тут и там нам на глаза попадались взломанные двери и оконные ставни в лавках и мастерских, расположенных на первых этажах домов. На каменной мостовой улиц почти повсюду были разбросаны вещи, обломки мебели и черепки посуды, выкинутые грабителями за ненужностью из окон верхних этажей инсул. В разгар дня улицы Рима были пустынны, изредка где-то мелькали редкие прохожие да шастали шумные ватаги полупьяных рабов. Раза два нам с Клувианом пришлось взяться за мечи, чтобы охладить пыл каких-то распоясавшихся молодчиков, пожелавших раздеть нас.
На Эсквилине и вовсе творился сущий хаос. Преступные группировки, пользуясь случаем, развязали резню между собой, вспомнив какие-то старые обиды. Были разграблены все лавки, мастерские, бани и притоны. На тесных улицах среди грязи и отбросов лежали трупы, на стенах домов алели пятна крови. Блудницы разбегались из лупанаров босые и полуодетые, с бледными испуганными лицами. Содержатели харчевен, бань и притонов тоже спасались бегством, утратив свой обычный развязно-самодовольный вид. Мужские и женские крики о помощи неслись со всех сторон. Группы каких-то злодеев с кинжалами, дубинами и топорами в руках вламывались в дома или дрались стенка на стенку на перекрестках улиц.
На Миртовой улице к нам с Клувианом пристали четверо незнакомцев с палками и кинжалами, требуя с нас деньги за проход. В завязавшейся потасовке нам с Клувианом пришлось применить свои навыки, полученные в гладиаторской школе, и переколоть мечами четверых вымогателей.
Ксенон и его люди, собравшись в доме Гая Туберона, были вынуждены отбиваться от грабителей всех мастей, искавших здесь поживы. Здешний инсулариус и прочие жильцы этого дома помогали шайке Ксенона как могли, видя в ней свою единственную защиту. При нашем с Клувианом появлении Ксенон вздохнул с облегчением, будучи уверенным, что уж мы-то знаем, что надлежит делать. Однако мы с Клувианом пребывали в некоторой растерянности от всего увиденного на улицах за сегодняшний день.
– И это великий Рим?! – с горькой язвительностью молвил Клувиан, сидя у окна и глядя на то, как внизу по узкой улице носятся ватаги пьяных убийц. – Это город Ромула, покоривший почти всю Ойкумену?! Да это же разбойничий вертеп, иначе и не скажешь!
Я ничего не ответил Клувиану, подумав про себя: «Это закат великого Рима! В этом есть и моя заслуга!»
То, о чем мы так часто совещались с Клувианом по вечерам, ради чего прибыли в Рим, свершилось совершенно внезапно и без нашего участия. Толпы рабов, вооруженные чем попало, на закате дня напали на римскую стражу одновременно у Эсквилинских, Соляных и Коллинских ворот. Претор Пизон направил все свое войско к этим воротам, дабы не допустить восставших в город. Со своей стороны Спартак тоже бросил к трем распахнутым воротам свои отряды. Римляне, действуя стремительно и храбро, отразили натиск восставших у Соляных и Коллинских ворот. И только возле Эсквилинских ворот римские когорты не смогли сдержать напор воинов Спартака. Битва там была долгой и упорной. В трущобах Эсквилина легионеры не имели возможности ни толком развернуться в боевой строй, ни вовремя подтянуть резервы. Ворвавшиеся в город галлы и самниты оттеснили римлян к тесной Африканской улице, загнав несколько сотен легионеров в храм Матери-Земли и прилегавшую к нему узкую улицу Сапожников. Местные рабы нападали на римлян сзади, хорошо зная все местные закоулки. К ночи претор Пизон отвел свои когорты к форуму и на высоты Палатина и Целия, поняв, что сражение за Эсквилин им проиграно. Во мраке ночи отряды Спартака с зажженными факелами длинными колоннами входили в Рим через Эсквилинские ворота, без боя захватив кварталы Виминал и Субуру.
Глава восьмая Смерть на улицах Вечного города
Едва заря окрасила небо на востоке розовато-багряными красками, как сражение на улицах Рима возобновилось. За ночь претор Пизон вооружил всех, кого только смог, из числа оставшихся граждан, перегринов и сенаторских слуг. Римские когорты начали наступление со стороны Делийского холма на Эсквилин и Субуру, захваченные отрядами Спартака, а также со стороны форума на Виминальский холм, где тоже закрепились восставшие рабы.
Шум сражения растекался над огромным городом вместе с черным и сизым дымом пожаров, охвативших южную окраину Эсквилина, подходившую к крепостной стене. Это местные рабы, примкнувшие к войску Спартака, жгли дома римских граждан, храмы и портики, таким образом вымещая свою накопившуюся злобу. Вскоре пожары охватили Виминал и соседний с ним Квиринальский квартал.
Если натиск воинов Спартака легионы Пизона еще как-то могли сдерживать, то перед яростной огненной стихией легионеры были бессильны. На какое-то время огонь разделил враждебные стороны. Римляне отступили к форуму, Палатину и Целию. Отряды Спартака стояли на высотах Эсквилина и в Субуре.
Паника среди жителей Рима, усиленная пожарами, привела к тому, что толпы людей, мужчин, женщин и детей, устремились прочь из города через Марсовы и Фламиниевы ворота. Фламиниева дорога, ведущая в Этрурию, была забита десятками тысяч беженцев.
