Через выжженные огнем улицы воины Спартака стали наступать на Целийский холм, двинулись к форуму и Палатину. Битва за город Ромула развернулась с новой силой.
Самое кровопролитное сражение кипело на форуме. Римляне стояли живой стеной на пути у восставших рабов. Уступая рабам численно, легионеры тем не менее превосходили их в доблести. Дважды прорываясь до ростральных колонн и до ступеней курии Гостилия, где обычно заседают сенаторы, восставшие в конце концов были выбиты легионерами с форума.
Столь же упорное сражение происходило и на Целийском холме. Римляне, теснимые восставшими рабами с трех сторон, с мужеством отчаяния дрались за каждый переулок, за каждый дом. Лишь после того, как восставшие взломали Капенские и Аппиевы ворота, через которые в Рим ворвались новые толпы воинов Спартака, сопротивление римлян на Делийском холме угасло.
Едва стемнело, римляне и рабы разошлись в стороны, подсчитывая понесенные за день потери. Большая часть Вечного Города была уже в руках восставших.
Третий день битвы за Рим стал решающим. Сначала римские когорты были вытеснены воинами Спартака с Авентина, потом восставшие наконец-то захватили форум, завалив его грудами трупов. Остатки римского гарнизона укрылись на Капитолии и на Палатине, оба этих холма имели обрывистые склоны и вдобавок были обнесены стенами. Капитолий изначально являлся цитаделью Рима, где находились государственная казна, арсенал, несколько древних храмов, много алтарей, мраморных статуй богов и знаменитых римлян.
С Палатинского холма, собственно, когда-то начинался город Рим, основанный легендарным Ромулом. Здесь возвышался великолепный храм Аполлона и были расположены дома самых знатных римлян. Низину между Палатином и Капитолием занимали квартал Велабр и форум.
Спасаясь от восставших рабов, многие римляне переплывали Тибр на лодках и вплавь, прячась в густых рощах на его правобережье.
Штурмовать Палатин и Капитолий воины Спартака даже не пытались. Одного взгляда на эти твердыни было достаточно, чтобы понять всю тщетность их штурма. К тому же восставшие рабы были опьянены своей неслыханной победой – Рим был в их руках! Вечный Город погрузился в пучину грабежей и насилий.
* * *
Когда на Миртовой улице развернулось побоище между легионерами и восставшими гладиаторами, мы с Клувианом повели Ксенона и его людей на помощь к своим. Наступавшим здесь отрядом галлов командовал Индутиомар, который сразу узнал меня, будучи приближенным Крикса. Индутиомар приказал своим воинам заслонить меня щитами и поскорее увести в безопасное место.
– Андреас, ступай в наш лагерь, – сказал мне Индутиомар. – Крикс пребывает в беспокойстве за тебя. Клувиана и всех своих людей ты можешь взять с собой. Римлян мы разобьем и без вас!
Я не стал противиться и отправился на встречу с Криксом.
В стане восставших меня и Клувиана сразу привели в шатер Спартака. Там, несмотря на поздний час, происходил военный совет.
Спартак в присутствии прочих военачальников воздал мне хвалу за то упорство, с каким я постоянно призывал вождей восстания идти на Рим.
– Наш авангард уже сражается на улицах Рима, – сказал Спартак, похлопав меня по плечу. – Похоже, Андреас, твои пророчества о падении Вечного Города были не пустыми словами.
В последующие два дня я находился в лагере Спартака, теша себя мыслями о том, что теперь-то ни Красс, ни Помпей уже не в состоянии изменить ход войны с восставшими рабами. С падением Рима моя миссия в этой древней эпохе подошла к концу, и в скором времени меня должны переместить обратно в будущее.
Когда закончились схватки на улицах Рима, Спартак и его соратники собрались в курии Гостилия, чтобы отпраздновать свою оглушительную победу. Круглый зал заседаний римских сенаторов превратился в место пиршества победителей. Меня и Клувиана на этом застолье посадили рядом с Криксом, который первым произнес хвалебную речь в честь Спартака, не забыв при этом и себя самого.
– Братья, – горделиво обращался к присутствующим Крикс, – все вы должны помнить, что я предлагал идти на Рим сразу после наших первых побед над Глабром и Варинием. Я настаивал на этом в захваченной нами Ноле и потом на зимних квартирах в Метапонте. Далеко не все мои соратники прислушивались к моим словам, не веря в успех при походе на Рим. И все же смелость одного одолела нерешительность многих! – Крикс самодовольно усмехнулся. – Рим повержен нашим воинством! Презренные рабы и гладиаторы втоптали в грязь гордыню и величие римского народа! Давайте же выпьем за это!
Эту здравицу Крикса с радостным шумом поддержали все собравшиеся в курии военачальники восставших.
После Крикса выступил Ганник, предложивший отметить вступление восставших в Рим грандиозными играми в здешнем амфитеатре.
– У нас полным-полно пленных римлян, – молвил Ганник, – отберем из них самых молодых и крепких, дадим им гладиаторское оружие, пусть квириты потешат нас поединками на арене. Разве мы не заслужили такое зрелище, братья?
Слова Ганника потонули в реве из одобрительных возгласов и криков. Его задумка понравилась почти всем военачальникам.
Со своего места вскочил подвыпивший Каст и выкрикнул:
– Братья, зачем выбирать для поединков самых молодых римлян? По-моему, надо гнать на арену всех римлян подряд: и молодых, и старых. В первую очередь пусть убивают друг друга нам на потеху сенаторы, эдилы, квесторы, ликторы и прочие знатные римляне. А кто из них откажется сражаться на арене, тех следует распять на крестах, как беглых рабов!
Предложение Каста было встречено горячим одобрением многих его соратников, в первую очередь галлами и самнитами. Немедленно было проведено голосование, и большинством голосов Каст был избран устроителем этих игр.
Потом начался дележ знатных римских пленниц, которых галлы и германцы бесцеремонно пригнали в здание сената. Все происходило так же, как на обычном рабском рынке. Пленниц раздевали догола, тщательно осматривали и ощупывали. Самых молодых и красивых военачальники разобрали очень быстро. Всех немолодых жен сенаторов и патрициев было решено поместить в соседнем здании суда, превратив его в лупанар. Плата за вход в этот притон была установлена самая низкая, всего одна медная монета.
Во время дележа пленниц я увидел Фабию, которую Брезовир тащил за косы.
– Эй, Крикс! – воскликнул Брезовир. – Помнишь эту красотку? Она некогда сбежала от тебя, но боги снова даруют ее тебе.
Когда Фабию подвели к Криксу и поставили перед ним на колени, она была бледна, но внешне спокойна. Одежда на ней была разорвана, через дыры и прорехи виднелось нежное белое тело знатной матроны.
– Вот, мы опять свиделись с тобой, Фабия, – с торжествующей усмешкой промолвил Крикс, глядя на коленопреклоненную патрицианку и запуская свою пятерню в ее густые волосы. – Далеко же ты убежала от меня! Но от судьбы не убежишь, красавица.
Подняв голову, Фабия хотела что-то ответить Криксу, но в этот миг она увидела меня и изменилась в лице. В ее больших темных очах вспыхнуло презрение ко мне. Смутившись от этого взгляда Фабии, я отвернулся.
