* * *
Три дня, которые Алексей сумел выкроить из своего рабочего
графика, закончились быстро. Они много гуляли, до утра смотрели соревнования и
потом спали до полудня. Чистяков познакомился с Тамарой, пришел от нее в полный
восторг и с удовольствием сидел вместе с ней и с Настей за чашкой чаю и болтал
обо всем на свете. Тамара даже уговорила его прийти к ней на стрижку, и он
остался очень доволен.
Поезд на Москву проходил через Томилин в шесть вечера. После
обеда они собрали вещи и пошли в зверинец прощаться с Подружкой. Возле вольера
собаки стояли супруги Путилины, оба в черном, и Вера Алексеевна Бегорская.
— А у нас радость, Настенька, — сообщила Вера
Алексеевна, — вот вашу Подружку забирают.
В первый момент Настя отчего-то испугалась.
— Как забирают? Куда?
— Мы забираем, — вступил Путилин. Губы у него
дрожали, руки тряслись, видно, он еще не пришел в себя после похорон сына. У
его жены слезы стояли в глазах. — Мы, знаете ли, привыкли заботиться и
тревожиться, а теперь вот не о ком… Решили взять собачку, старенькую, как мы.
Будем вместе жизнь коротать. Верочка сказала, что вы дружили, ходили к ней, имя
ей дали. Будет теперь нам подружкой на старости лет.
— Она ведь старая, бездомная, беспородная, —
добавила Путилина. — Кому она нужна? Кто будет о ней заботиться? Да и
сколько ей осталось? Кто знает… Может, день, а может, два-три года. Пусть уж
она этот срок доживет в тепле и заботе.
Настя с трудом сдерживалась, ей хотелось расплакаться и от
благодарности к этим людям, только что потерявшим единственного сына, и от
жалости к старой Подружке, и от жалости к себе самой. Надо же, она,
оказывается, успела привязаться к этой собаке, и расставаться было больно и
грустно.
А собака все понимала. И смотрела на Настю большими
печальными глазами. И даже хвостом не виляла.
Настя и Алексей устроились в спальном вагоне, и оба
немедленно вытянулись на своих полках. Они снова до утра смотрели Олимпиаду и
теперь смертельно хотели спать. Настя уже почти провалилась в дрему, когда
вспомнила, что собиралась позвонить. Надо сделать это сейчас, пока поезд не
выехал в зону, где нет покрытия сетью телефонной связи.
Она достала телефон и набрала номер Татьяны Корягиной. Жаль
ее, она ведь, в сущности, неплохая тетка. Сначала мать потеряла, потом
неверного любовника, который оказался убийцей матери. Насте хотелось сделать ей
что-нибудь приятное.
— Вы сердитесь на меня? — спросила она осторожно.
— Да за что же? — искренне удивилась Татьяна.
— Но ведь получилось, что я приехала и разрушила вашу
жизнь. Леонида арестовали, и вообще…
— Да ладно вам, я сама виновата, все искала принца на
белом коне, все выбирала, вот и довыбиралась, завела, дура набитая, любовничка,
который мою же мать и убил.
— Если вас все еще интересует Харлампий Аколуфьевич, то
я знаю, где его можно найти.
— Правда?
По тому, как дрогнул голос Татьяны, Настя поняла, что все ее
слова — пустая бравада, и она грустит о матери и, наверное, все-таки любила ее.
Пусть по-своему, но любила.
Ну и хорошо.
