— С левым крылом мы разобрались, — сказала Тамара,
снова ведя Настю в холл. — Теперь пойдемте направо.
С одной стороны коридора располагались два компьютерных
класса и зал интернет-кафе, с другой — библиотека, комната любителей вышивания,
парикмахерский салон Тамары и кабинет, где по два раза в неделю проводили
консультации врач-психотерпевт, врач-геронтолог и терапевт. Ради любопытства
Настя попросила разрешения заглянуть в один из классов и увидела на стенах
выполненные крупным шрифтом схемы компьютерных страниц.
— Андрей специально заказывал разработчикам эти
схемы, — с гордостью пояснила Тамара. — И вообще, весь процесс
обучения разработан по заказу Андрея с учетом особенностей наших учеников.
Закончив с первым этажом, они поднялись по лестнице на
второй. Здесь была сохранена та же идея разделения на левое и правое крыло.
Слева от лестницы — приемная, из которой можно попасть в кабинет Бегорского и в
кабинет Веры Алексеевны, его первой жены, которая заведовала в клубе кадрами и
бухгалтерией. Напротив — шесть кабинетов сотрудников и преподавателей. Справа —
семь гостиничных номеров и помещение горничных.
— В этих номерах сейчас кто-нибудь живет? —
спросила Настя, всматриваясь в длинный, через весь этаж коридор и представляя
себе, как будет в этих бесконечных помещениях выискивать таинственного маньяка.
— Три человека. Дама-профессор из областного центра,
она уже двадцать лет на пенсии и процесс компьютеризации в своем институте не
застала, и еще два старых друга, очаровательные старички. У одного из них сын —
предприниматель, он оплатил проживание и для своего отца, и для его товарища.
Гостиница у нас не бесплатная, но тоже не очень дорогая. Андрей предпочитает за
многое платить сам, только бы его клуб процветал. Ну, теперь я покажу вам нашу
гордость — зимний сад.
Они снова вернулись на первый этаж и прошли через холл к
противоположной от входной двери стороне. За стеклянной двустворчатой дверью
оказался широкий полукруглый выступ, превращенный в зимний сад. Уже стемнело,
но Насте удалось разглядеть сложенную из больших каменных плит и окруженную
мощными вековыми деревьями лестницу, пологими уступами спускающуюся в парк.
— Летом здесь очень красиво, — сказала
Тамара, — и липы так цветут! В парке у нас часовня, старинная ротонда,
оранжерея и приют для бездомных животных. И еще гараж Это все вы увидите
завтра, когда выйдете прогуляться. Сейчас уже темно. Да вы и устали, наверное,
Андрей ведь вас поднял ни свет ни заря, знаю я его манеру выезжать в шесть
утра.
— В семь, — поправила Настя.
— Это вас он забрал в семь, а из своего дома выехал в
шесть. Ранняя пташка. Ой, — она спохватилась и посмотрела на часы, —
уже десять минут седьмого, долго я вас мучаю своей экскурсией. В шесть часов
Андрей велел приходить на ужин.
— Куда приходить? — испугадась Настя.
Мысль о «правильной» еде отчего-то повергла ее в ужас, хотя
воспоминания об обеде были вполне приятными.
— В кафе. Будете есть рыбу с вареными овощами.
И Тамара звонко расхохоталась.
— А вы? Разве вы не будете есть рыбу?
— Кто? Я? Да ни за что на свете! Андрей знает, что со
мной воевать бесполезно. Я все равно буду жить так, как привыкла. А вот с вами
он еще попытается повоевать и перевербовать в свои ряды. Впрочем, он вчера мне
сказал по телефону, что вы ухитрились ему отказать в чем-то. Было?
— Я не помню, — смутилась Настя. — Он что-то
такое говорил, но я не обратила внимания.
— Продолжайте в том же духе, — посоветовала
Тамара, ведя ее в сторону кафе. — Не уступайте ему, не позволяйте собой
помыкать. Ничего с вами не случится, он вас не убьет. Побушует немножко и
смирится, это я вам по собственному опыту говорю. С ним на самом деле очень
легко справиться, просто до меня никто не пробовал.
Тамара оказалась права: Насте и Бегорскому подали паровую
рыбу с отварной капустой брокколи, которую Настя терпеть не могла. Ее тошнило
от одного только вида ярко-зеленых соцветий. Она уныло поковыряла безвкусную,
как ей показалось, рыбу, съела одну треть куска и на вопрос Бегорского соврала,
что не голодна. Тот укоризненно покачал головой, но промолчал, а сидящая
напротив Насти Тамара улыбнулась и подмигнула ей, дескать, помни, я тебя всегда
выручу чаем с пирожным.
Мысль о чае с пирожными показалась весьма привлекательной, и
после ужина Настя уже собралась было обратиться к Тамаре с просьбой посидеть
вместе и поговорить за десертом, но вдруг почувствовала, что смертельно устала.
Она не может ни о чем разговаривать, не может формулировать вопросы, касающиеся
двух убитых женщин, ей нужно переварить и обдумать все то, что сказал ей за
восемь часов, проведенных в машине, Бегорский, ей нужно мысленно закрепить в
памяти план усадьбы со всеми ее помещениями, ей нужно составить хотя бы
приблизительную программу сбора информации. Завтра с утра ей предстоит встреча
с начальником городского отдела внутренних дел, потом с его заместителем по
криминальной милиции, потом с начальником розыска, потом с оперативниками,
которые вели дела об убийствах женщин, посещавших клуб «Золотой век». И все это
требует ясной и отдохнувшей головы.
Она хотела есть, кусочка вареной рыбы оказалось явно
недостаточно, но еще больше Настя Каменская хотела принять душ и лечь в
постель. И помолчать. И хорошо бы еще вещи разложить, она как бросила сумку в
своих апартаментах, так и забыла о ней. И еще нужно позвонить Стасову,
доложиться. И Лешке позвонить, он тоже волнуется, как там проходит ее первая
командировка на новой работе.
«Я стала совсем старой, — с грустью подумала
она. — Еще только половина восьмого, а я уже полумертвая. Конечно, я
встала в пять утра, но когда такое было, чтобы к восьми вечера я хотела лечь
спать? Раньше я могла сутками не спать и работать, а теперь… Зря я пошла к
Стасову, не будет от меня никакого толку, я состарилась и гожусь только для
того, чтобы тихо сидеть дома и никому не мешать».
Глава 3
Выйдя из салона «Релакс», Илья Вторушин подошел к своей
машине, завел двигатель и позвонил бабушке. Он точно знал, что она его ждет, но
все равно позвонил. Он так привык. Во всем должен быть порядок: едешь в дом —
позвони, предупреди хозяев, даже если это дом, в котором ты родился и вырос, и
даже если хозяйка — твоя родная, горячо любимая бабушка, единственная родная
душа, оставшаяся у Ильи после смерти родителей.
Дорогу к дому бабушки Илья выбрал, как обычно, подлиннее,
ему хотелось, чтобы дух салона «Релакс» окончательно выветрился из его одежды и
даже из тела. Услугами салона он пользовался регулярно, раз в неделю, когда
приезжал из Томилина к бабушке в Костровск, хозяйка салона Татьяна давно его
знала и считала постоянным и одним из любимых клиентов — Вторушин выбирал одних
и тех же девушек, был предсказуем, спокоен, никогда не являлся пьяным, не
устраивал скандалов и безобразных сцен, платил строго по счету, оставляя
девушкам вполне приличные чаевые, не требовал никаких изысков и не наносил
увечий. Одним словом, был идеальным клиентом, о каком только можно мечтать. И
бабушка Римма Петровна знала о том, что внук посещает «Релакс», у Ильи не было
от нее тайн, хотя сама Римма Петровна предпочла бы, чтобы мальчик наконец
женился, обзавелся семьей и жил, как все люди. Из этих соображений она даже
отказывалась переехать из Костровска в Томилин и жить с внуком, на чем Илья
давно уже настаивал.
