Серьги у потерпевших были разные: у Корягиной — дешевая
бижутерия на длинных крючках, у Павловой — золотые с аметистами и английским
замком, потому и следы на мочках ушей не были одинаковыми: крючок легко
разогнулся, и у Корягиной осталась лишь царапина, а у Павловой английский замок
оставил рану. Но и в том, и в другом случае серьги вырывали с явным усилием.
Оперативники проделали поистине гигантскую работу по
отработке материалов психоневрологического диспансера и областной
психиатрической больницы, они опросили всех (!) живущих в городе и в радиусе
ста километров от него частнопрактикующих врачей-психиатров, психоневрологов и
невропатологов, пытаясь найти хоть кого-нибудь, чье заболевание могло бы
привести к столь опасным и печальным последствиям. Все безрезультатно.
Претенденты на роль маньяка периодически находились, и Вторушин с Федуловым ими
занимались, проверяли, крутили-вертели и каждый раз вынуждены были признать,
что это опять пустышка. То есть если маньяк и был на самом деле, то
официального психиатрического диагноза ему не ставили, по крайней мере в
медицинских учреждениях Томилинского и Костровского районов. Костровск тоже
попал в сферу поиска, поскольку находится всего в шестидесяти километрах от
Томилина: на машине час езды, на автобусе — полтора. Нет, никак нельзя сказать,
что по делам об убийствах Корягиной и Павловой ничего не сделано или сделано
мало, а ведь у оперов в производстве не одно дело, их много, и всеми надо
заниматься.
Илья Вторушин, помимо работы по поиску маньяка, упорно гнул
свою линию и пытался найти следы того, что убийство Корягиной было заказано
теми, кто хотел уничтожить клуб «Золотой век» и выжить Бегорского из усадьбы.
Его чрезвычайно смущал тот факт, что квартирантка Корягиной Маргарита Нечаенко
так внезапно и так кстати заболела, и он всеми силами старался нарыть хоть
что-нибудь, что связывало бы девушку с людьми, приближенными к мэру и городской
администрации. Но никаких порочащих связей у простой приемщицы из химчистки так
и не нашел. Родом она была из поселка Петунино Костровского района, после
окончания школы приехала в Костровск поступать в институт, но провалилась,
какое-то время даже бомжевала, жила с бездомными, потом как-то выправилась,
нашла работу, но с личной жизнью не сложилось, уж больно невзрачна и неказиста
она была. Домой возвращаться побежденной не хотелось, Рита врала матери, что у
нее хорошая работа и есть надежный и добрый парень, который вот-вот станет
женихом, а там, глядишь, и мужем, в родной поселок наведывалась крайне редко.
Случайно набрела в Интернете на сайт «Мои родные», познакомилась с Корягиной,
описала ей свою неудалую долюшку, а та предложила приехать в Томилин и жить у
нее в качестве домработницы-компаньонки и с работой обещала помочь. С какой
стороны ни посмотри — не тянула Рита Нечаенко на роль пособницы в убийстве.
Но настойчивый капитан Вторушин этим не ограничился, он
задействовал все свои «источники», чтобы выявить связи людей, заинтересованных
в покупке усадьбы, с криминальными элементами и проверить каждый такой
«элемент» на возможную причастность к убийству Корягиной. Он потратил много сил
и времени на эту работу, но так ничего и не добился. Конечно, ему было трудно
заниматься этим в одиночку, ведь Дима Федулов его точку зрения не разделял,
исступленно искал сумасшедшего убийцу и в отработке других версий почти совсем
не участвовал. Следователь же, как Настя поняла из обтекаемых формулировок
капитана и майора, занял пассивную нейтральную позицию. Он милиции не
подчинялся, проходил по другому ведомству, и его карьере разгуливающий по
городу маньяк никак не угрожал, а вот мэр и городская администрация являли
собой серьезную угрозу. И хотя в глубине души он был согласен с мнением
Вторушина, версия Федулова казалась ему безопаснее. Профессионал боролся в нем
с чиновником, результат же борьбы вылился в вялость и отсутствие инициативы в
расследовании.
* * *
Настя перечитала написанное, закрыла компьютер и поднялась
на второй этаж к Тамаре. Теперь она готова к тому, чтобы формулировать свои
вопросы. Дверь была заперта. Пришлось одеваться и идти в главный дом усадьбы
искать Тамару Николаевну.
Тамару она обнаружила в парикмахерском салоне, та как раз
заканчивала укладывать волосы приятной пожилой женщине. Настя присела в уголке
и принялась терпеливо ждать. Наконец клиентка ушла, рассыпавшись в
благодарностях искусному мастеру. Настя с удивлением отметила, что денег с нее
Тамара не взяла. Может быть, члены клуба расплачиваются за услуги у стойки
администратора? Кажется, Настя видела там кассовый аппарат…
— Вы работаете бесплатно? — спросила она.
— Для членов клуба — да, — кивнула Тамара,
складывая инструменты в красивый кожаный футляр. — А с тех, кто приходит
сюда, как мы говорим, «из города», я беру деньги по тарифу.
— И много этих, «из города»? — поинтересовалась
Настя.
— Нет, единицы.
— На что же вы живете? Или вы здесь на зарплате?
— Еще чего! — фыркнула Тамара. — Буду я у Андрюши
зарплату получать, только этого не хватало. Мы с ним знакомы больше пятидесяти
лет и не считаем возможным вступать в финансовые отношения. У меня есть деньги,
вполне достаточно, чтобы достойно и спокойно жить. У меня, видите ли, был свой
бизнес когдато, потом я его продала и переехала к отцу, он стал к тому времени
слишком старым и уже не мог жить один. Пошла работать, хорошо зарабатывала, а
деньги от проданного бизнеса так и лежали. Потом папа умер, и когда я решила
приехать в Томилин, я и московскую квартиру продала. Так что на собственные не
бог весть какие нужды мне хватит до самой смерти и без зарплаты. А стригу я
исключительно ради удовольствия, я всю жизнь любила свою работу, с самого
раннего детства о ней мечтала. Ну что, Настя, чайку? Или кофейку?
— Кофейку, — улыбнулась Настя.
— С пирожным?
— А Андрей Сергеевич как на это посмотрит? В его
систему питания мучное, жирное и сладкое наверняка не вписывается.
— Так он же уехал, — рассмеялась Тамара. —
Еще рано утром. Сейчас он уже, наверное, в Москве. Так что и кофе, и пирожные,
которые он запрещает, и человеческий ужин я вам гарантирую. И вообще, я вам
обещаю нормальное вкусное питание, но ровно до того дня, как Андрей снова
приедет. Тогда вам придется или вступать в открытый бой, или есть то, что будет
есть он сам. Пойдемте.
Они зашли в кафе и заняли мягкий угловой диванчик, обитый
тканью цвета бордо. Принесший кофе и пирожные официант выглядел так, словно
работал не в провинциальном недорогом кафе для пенсионеров, а по меньшей мере в
ресторане на Рублевке. Перехватив Настин удивленный взгляд, Тамара улыбнулась:
— Это тоже идея Андрея. Собственно, главная его идея
состоит в том, чтобы доказать, что с выходом на пенсию жизнь не только не
заканчивается, она во многом только начинается. У человека начинается тот самый
золотой век, когда жизненного опыта УЖЕ достаточно, чтобы научиться радоваться
всему и не обращать внимания на ерунду, а физических сил ЕЩЕ достаточно для
того, чтобы было, чему радоваться.
