— Вы не понимаете… — говорила Алла Ивановна.
— Нет, — перебила ее Павлова, — это вы не
понимаете, какие могут быть последствия. Вы же психотерапевт, вы специалист по
человеческим душам, кому, как не вам, понимать…
Тамара отступила в сторону и собралась было вернуться к себе
в салон, не решаясь прервать столь эмоциональный разговор, когда дверь
медкабинета распахнулась и в коридор буквально вылетела Аида Борисовна, которая
выглядела одновременно расстроенной, сердитой и озабоченной.
— Третий акт, сцена у реки… — бормотала она,
быстрым шагом проходя мимо Тамары в сторону холла и не замечая ее.
— Аида Борисовна! — окликнула ее Тамара. — У
нас с вами стрижка, вы не забыли?
Павлова на мгновение остановилась, обернулась к Тамаре.
— Простите, Тамарочка, придется отменить. Мне нужно…
срочно… извините меня, дорогая, пострижемся в другой раз…
И ушла…
— Третий акт, сцена у реки, — задумчиво повторила
Настя. — Не знаете, что это означало?
— Понятия не имею, — покачала головой
Тамара. — Я так растерялась, что не сразу зашла к себе в салон, а тут из
медкабинета вышли Алла Ивановна и ее муж, который там, оказывается, тоже был.
Они меня увидели и как-то, по-моему, смутились. Я спросила, что случилось у
Аиды Борисовны и почему она отменила стрижку. Алла Ивановна объяснила, что
выписала Павловой легкий антидепрессант, а той показалось, что дозировка
неправильная, слишком большая, знаете, есть больные, которые очень внимательно
читают прилагаемые к лекарствам инструкции и начинают спорить с врачами из-за
дозировок и возможных побочных эффектов. Вот из-за этого они слегка поспорили.
Вот, собственно, и все. Но я подумала, что нужно вам это рассказать, потому что
с трудом представляю себе, каким образом неправильно назначенное лекарство
может быть связано со сценой у реки в третьем акте.
— Я тоже с трудом представляю, — призналась
Настя. — Но я буду иметь это в виду. А что, муж вашей Аллы Ивановны тоже
врач?
— Нет, он бизнесмен, правда, в прошлом врач, а сейчас
торгует лекарствами.
— Мне бы встретиться с ними…
— Это трудно, Настенька, вскоре после смерти Аиды Борисовны
Алла Ивановна уволилась и вместе с мужем переехала в областной центр, он
перевел туда свой бизнес.
— Насколько вскоре? — встрепенулась Настя. —
Сразу же?
— Нет, примерно через месяц.
— Что так вдруг?
— Да это не вдруг, они давно это планировали. Когда я в
августе приехала сюда, уже ходили разговоры о том, что Алла Ивановна собирается
уезжать.
«Нет, не получается, — подумала Настя. — Конечно,
очень соблазнительно связать внезапный отъезд четы Ярцевых с гибелью Аиды
Павловой, но отъезд оказался вовсе не внезапным. Да и зачем им убивать
пенсионерку Павлову? Может быть, она что-то раскопала о махинациях с
лекарствами, в которых замешан муж Аллы Ивановны? И именно поэтому в том
разговоре на повышенных тонах принимала участие не только врачпсихотерапевт, но
и ее супруг? Возможно, он торговал некачественными, поддельными или
просроченными препаратами, а Павлова об этом узнала…»
Надо попросить Федулова или Вторушина что-нибудь разузнать в
этом направлении.
— Вы покажете мне Елену Станиславовну Муравьеву? —
спросила она.
— Конечно. Она обычно приходит часов в шесть, пьет чай
в кафе, потом идет на репетицию спектакля. А Валерия Васильевича Полосухина
после семи можно найти в комнате, где у нас собирается общество любителей
вышивания, это рядом с моим салоном.
«Очень хорошо, — сказала себе Настя. — Сейчас я
позвоню Федулову, озадачу его насчет мужа Аллы Ивановны и пойду знакомиться с
Муравьевой. А после нее займусь Полосухиным».
Телефон Федулова оказался «вне зоны действия сети»,
вероятно, майор был в каком-то подвальном помещении без окон. Она набрала номер
Вторушина, и капитан ответил сразу же.
— Муж Ярцевой? — удивленно спросил он. —
Хорошо, я узнаю и вам перезвоню.
Тамара ушла в свой салон, а Настя решила пройтись еще раз по
главному дому, уже без сопровождения, осмотреться и проверить, хорошо ли она
запомнила расположение помещений. Это может оказаться полезным, если именно
здесь, в этой усадьбе, ей придется искать таинственного убийцу.
Глава 4
Елена Станиславовна Муравьева, невысокая пухленькая особа с
тщательно уложенной прической из светлых крашеных волос, с готовностью
согласилась побеседовать с социологом из Москвы. Уже через несколько минут
Настя поняла, что интересовала Елену Станиславовну главным образом возможность
найти свободные уши, а вовсе не желание помочь в исследовании проблем
социальной адаптации после прекращения трудовой деятельности. Ну что ж, решила
Настя, это и лучше, можно разговорить ее на любые темы, она и не заметит
ничего.
Так и вышло, что прежде чем приступить к осторожным вопросам
о Корягиной и Павловой, Насте пришлось выслушать все, что Елена Станиславовна
сочла необходимым сообщить о себе, любимой.
Муравьева, как выяснилось, позиционировала себя потомком
графа Николая Николаевича Муравьева-Амурского, самого известного представителя
младшей ветви рода Муравьевых, который в 1847 году по решению царя стал
губернатором Восточной Сибири. До этого он был губернатором Тульской губернии и
подавал царю записку о необходимости отмены крепостного права, царю такой
либерализм отчего-то не пришелся по вкусу, и было принято решение отправить
графа подальше от центральной власти. Граф Николай Николаевич содействовал
экспедиции Невельского по освоению устья Амура и выхода к Тихому океану,
осваивал Уссурийский край, стал основателем Владивостока, Хабаровска, Находки и
Благовещенска. Он вел последовательную и продуманную политику, в результате
которой удалось мирно присоединить к Российской империи территории Приамурья и
Приморья. Своим предком Елена Станиславовна гордилась безмерно.
— Николай Николаевич был женат на француженке,
Екатерине Ришмон, — понизив голос до заговорщического шепота, сообщила она
Насте, — они были очень счастливы в браке, но, к сожалению, Господь не
послал им детей. Последние годы жизни граф провел вместе с супругой в Париже, и
там у него случился внебрачный сын от француженки. Граф признал его и дал свою
фамилию. Это и был мой предок Вы можете себе представить? Во мне течет не
только кровь Муравьевых, но и французская кровь. У меня западноевропейские
гены, а где-то во Франции живет моя родня, которую я могла бы разыскать, если
бы захотела. Неудивительно, что во мне так сильны западничество и дух познания
и свободы, — Елена Станиславовна горделиво улыбнулась, — это было
свойственно всем Муравьевым. И вообще, все Муравьевы были тесно связаны с
наукой, образованием, культурой и передовыми идеями переустройства общества.
Вот взять хоть Михаила Никитича Муравьева. Вы слышали о нем?
Настя вздрогнула. Опять ее экзаменуют. Вчера Бегорский
грузил архитектурными терминами, заставляя рыться в памяти, а сегодня ее
проверяют на знание истории. Пришлось снова напрягать память.
