Ей не так интересны были бездомные животные, как хотелось
погреться. Она жутко мерзла в своей модной коротенькой курточке и новых
ботиночках. Вчера ей удалось не ощутить холод, она либо ехала в теплой машине,
либо совершала короткие перебежки между флигелем и главным домом, а сегодня ее
уже двадцать минут водили по парку, и мороз дал себя прочувствовать в полный
рост. Облегающие сверху джинсы, под которыми были только тонкие колготки, снизу
были расклешенными, как требовали современные тенденции в моде, и широкие
штанины быстро намокли от снега. А ведь Бегорский ей диктовал по телефону:
надеть теплую куртку с капюшоном. Она, дура, фыркала и обижалась, искренне не понимала,
зачем эти сложности, ведь у нее есть одежда, в которой она прекрасно
передвигается по Москве. Оказалось, что одно дело — быстрым шагом дойти до
автобуса и на нем доехать до метро, в котором вообще никакая непогода не
страшна, и совсем другое дело — неспешно прогуливаться по территории,
примыкающей к реке, от которой веет холодом и сыростью, а с неба в это время
падает густой пушистый снег, ужасно красивый, если смотреть на него через
оконное стекло, и ужасно неудобный, когда оказывается у тебя на шее под
воротником куртки. Вот в капюшоне сейчас было бы самое оно! И ноги в подаренных
Лешкой ботильонах отмерзают напрочь, пальцев она уже почти не чувствует.
Говорил же Бегорский: узкие брюки! Теперь понятно, почему: узкие брюки не
мешают надеть высокие теплые сапоги, а куда Настя теперь денет обилие ткани на
своих «клешах»? Даже если купить сапоги, нога в таких джинсах не влезет в
голенище. Придется еще и джинсы новые покупать. И насчет свитеров разного
размера и с разной горловиной она быстро все поняла, едва ощутила первые
признаки озноба и попыталась мысленно прикинуть, как бы ей в следующий раз
одеться. Оказалось, что как ни крути, а тепло одеться все равно не удастся, все
три свитера, которые Настя взяла с собой, были облегающими, по фигуре и с высоким
горлом, то есть надеть один на другой никак не получится. А вот если бы она
послушалась Бегорского и не разорвала список, то… А, ладно, чего теперь
кулаками махать, после драки-то.
Костя достал из кармана ключ, отпер замок, толкнул тяжелую
дверь и пропустил Настю вперед. Она машинально подумала о том, что у системного
администратора оказался ключ от зверинца. Интересно, это всегда так или Костя
взял ключ только сегодня, специально для того, чтобы привести сюда Настю, если
она захочет? Впрочем, к проискам таинственного маньяка бездомные животные
отношения не имеют. Пока не имеют. Кто знает, что он удумает завтра? Правда, в
легенде ни про кошек, ни про собак не было ни слова, но как знать…
В довольно просторном, светлом и очень теплом помещении
вдоль стен располагались вольеры, в которых лежали, сидели, бродили или играли
кошки и собаки всех мыслимых мастей и пород и разного возраста.
— Тут смотровая, — Костя показал на одну из двух
дверей прямо у входа, — в этой комнате ветеринар работает с животными, а
вот тут кладовая, корм, лекарства и все такое.
Настя могла разобрать то, что говорит системный
администратор, только сильно напрягая слух и фантазию: дикция у компьютерного
гения была не очень, во рту каша, фразы он бросал короткие, рваные, их
приходилось додумывать прямо по ходу, а те слова, которые он все-таки
удосуживался произнести, тонули в недрах поднятого воротника и толстого шарфа,
которым была обмотана его шея.
— А почему у вас некоторые животные по одному в
вольере, а некоторые по двое, а то и по трое? — поинтересовалась она.
— Смотря как их нашли, — не очень понятно объяснил
Костя. — Если одного нашли, то он один и сидит. Мало ли как он с другими…
А если их было сразу несколько в одном месте, то их держат вместе, чтобы не
скучали. Они друг к другу привыкли, не подерутся, играть будут. Особенно если
из одного помета.
— То есть новорожденные тоже бывают?
— Всё бывает, — философски заметил Костя. —
Если их разлучить, они сильно скучают, даже плачут. Хорошо, если всех вместе
возьмут.
— А такое случается?
— Было один раз. В прошлом году мужик из милиции взял
двух щенков из одного помета, их в подвале нашли. Сука от голода умерла, и еще
двое щенков тоже умерли, всего четверо было в помете, а двое остались, вот их и
взяли.
— Надо же, — пробормотала Настя, — и в
милиции добрые парни попадаются.
— Ага, — охотно подтвердил Костя, — у нас тут
в прошлом году старушку убили, так этот, из милиции, приходил, все выспрашивал
про нее, помещения осматривал, в приют зашел, ну и увидел этих щенков. Аж в
лице переменился — до того ему их жалко было. Вот и взял.
Значит, либо Вторушин, либо Федулов, подумала Настя.
Интересно, кто из них оказался таким добросердечным?
— А как его звали, не помните?
— А вам зачем? — внезапно ощерился Костя.
Его глаза недобро блеснули, и Настя в первый момент даже
испугалась: что она спросила такого, чтобы вызвать внезапную злобу?
Действительно, зачем ей знать имя милиционера, который взял щенков? Она в этом
городе впервые, никого из местной милиции не знает, и вообще она — социолог и
милицией интересоваться априори не должна. А вот убийством старушки
поинтересоваться будет вполне уместно. Надо только как-то аккуратно вырулить из
дурацкой ситуации, в которую Настя сама же себя и загнала по неосторожности. А
у Кости этого с головой все в полном порядке, он несоответствие сразу уловил и
заподозрил Настю во лжи, вот и разозлился. Или он чего-то боится, поэтому в
каждой невинной мелочи видит угрожающий подвох? Или он действительно наркоман и
у него просто внезапные перепады настроения? Или не наркоман, а психически
ненормальный? Час от часу не легче!
— Понимаете, Костя, — мягко начала она, —
забота о братьях наших меньших — это один из способов психологической адаптации
к прекращению трудовой деятельности, и это как раз та тема, которой я
занимаюсь. Поэтому мне интересно, чем может руководствоваться достаточно
молодой мужчина, когда берет сразу двух щенков. Ведь это забота лет на
пятнадцать. Щенки были крупной породы?
— Дворняги, — буркнул Костя. — Судя по
матери, здоровенные.
— Ну вот видите. Может быть, этому милиционеру грозило
увольнение? Он знал, что в скором времени потеряет работу, и готовился заменить
ее заботой о двух собаках. Или он чувствовал опасность для себя и своей семьи и
приобретал охранников? В общем, это очень интересно, и я бы с удовольствием
побеседовала с ним в рамках своего исследования.
— Не помню я, как его звали. — Костя отвернулся и
пошел вдоль вольеров.
Настя шла следом за ним, вглядываясь в животных. Ее внимание
привлекла крупная лохматая собака, грустно лежащая в глубине вольера, уткнув
морду в лапы.
— Как ее зовут? — спросила она непонятно зачем.
— Пока никак, не назвали еще, — голос Еремеева
доносился глухо, как из подпола. — Ее только на днях привезли, сняли с
электрички. Новенькая.
— Девочка?
