— Разумно, — не могла не согласиться Настя.
Вообще-то об этом следовало подумать уже давно, но Федулов
прав, это только в крупных городах есть «убойные» отделы, а в
восьмидесятитысячном городе отдел уголовного розыска занимается всеми
преступлениями «по линии розыска». И невозможно настроить голову специально на
поиск серийного убийцы, если у тебя каждый день то кражи, то грабежи с
разбоями, то изнасилования, то хулиганка, то драки на бытовой почве, то еще
что-нибудь столь же изысканное.
— Я собираюсь вплотную этим заняться, — сказал
Федулов, беря из коробки очередное пирожное. — И я подумал, что вы как
специалист по раскрытию убийств могли бы мне что-нибудь посоветовать,
подсказать. Имейте в виду, Анастасия Павловна, я — существо чрезвычайно
корыстное, я привык извлекать выгоду из всего, что попадается под руку, и если
уж судьба мне послала случай поработать со столичным спецом, да еще с таким
стажем, я этот случай ни за что не упущу. Мне в свое время повезло с Аидой
Борисовной Павловой поработать, я у нее многому научился, а теперь вот у вас
поучиться хочу. Как вы на это смотрите?
Насте стало не по себе. Этот здоровенный плечистый мужик с
мощными бицепсами и крепкими руками, майор, у которого, наверное, стажа лет
пятнадцать, не меньше, собирается у нее чему-то учиться? Кошмар! Чему она может
его научить? Она, в своей жизни не раскрывавшая, ничего, кроме убийств и
изнасилований, будет учить его, съевшего собаку на половине статей уголовного
кодекса! Да курам на смех. Может, он просто издевается?
— Я смотрю на это отрицательно, — строго
произнесла Настя. — Я сюда приехала не для того, чтобы кого-то поучать и
рассказывать, как надо раскрывать преступления, вы все это и сами не хуже меня
знаете, а может, даже и лучше. Я приехала сюда исключительно потому, что меня
наняли для раскрытия двух убийств, и я очень надеюсь на вашу помощь, поскольку
это и в ваших интересах тоже. Вот и все.
— Да ладно вам, Анастасия Павловна, — рассмеялся
Федулов, сверкая белыми, крепкими, но не очень ровными зубами. — Что вы, в
самом деле? Обиделись, что мы с Илюхой в первый же момент не ринулись с вами
сотрудничать? Так вы и нас поймите, у нас текущих дел выше крыши, и по каждому
делу сроки, следователь давит, начальство трясет, терпилы пороги обивают и
слезами исходят. Да будто вы сами не знаете.
— Знаю, — примирительно улыбнулась Настя. — Я
не в обиде. А что же Илья с вами не пришел? Занят? Или учиться у столичного
спеца не желает?
Федулов помрачнел и отвел глаза. Все ясно, с Ильей Вторушиным
какие-то проблемы. Вероятно, он столичную штучку за человека не считает. Хотя
просьбы Настины выполняет исправно… Что же с ним не так?
— Понимаете, — начал Федулов медленно, глядя в
свою чашку, — Илюха со мной в корне не согласен. Я ищу маньяка. И мне
наплевать, что по этому поводу думает мое начальство. Я человек здравый и
понимаю, что руководству маньяк в городе не нужен, его больше устроят убийства
по личным мотивам, это как-то проще, да и нареканий за плохую профилактическую
работу не будет. А Илья идет на поводу у начальства, он карьеру делает и
начальству в рот смотрит, поэтому по версии о маньяке он напрягаться не станет.
Ему это неинтересно. Ему интересно поднести в кабинет шефа на блюдечке одного
или двух вполне вменяемых убийц. И в этом смысле я бы на его помощь особо
рассчитывать не стал. Вы уж не обессудьте.
Ничего нового Настя не услышала, о противостоянии двух точек
зрения у двух оперативников ей уже сказали в первый же день, при знакомстве.
Однако она не думала, что это противостояние зашло так далеко.
— Я понимаю, вы не могли до меня дозвониться, поэтому
обращались к Илюхе, — продолжал Дмитрий, — но я вам обещаю: я всегда
буду с этой минуты доступен контакту, и если вам хоть что-нибудь понадобится,
сразу звоните, обращайтесь, приказывайте. Я все сделаю в лучшем виде. И,
честное слово, я очень рад, что вы приехали. Мне этот маньяк уже почти год
покоя не дает, я сплю плохо, все о нем думаю. У меня мама…
— Да, — кивнула Настя, — вы говорили, я
помню.
— Ну, тогда вы должны меня понять. И у моей Светки, у
жены, мама тоже в Томилине живет. Нет мне покоя, пока он по улицам разгуливает,
понимаете?
Он поднял на Настю глаза, которые в этот момент показались
ей больными и какими-то умоляющими. Неужели он и в самом деле так переживает?
Надо же, с виду такой брутальный тип, а у него, оказывается, тонкая
чувствительная натура.
— Скажите, Дмитрий, вам что-нибудь говорит имя
Константина Еремеева? — спросила она.
— Константин Еремеев, — задумчиво повторил
он. — Что-то знакомое… Кажется, это кто-то из сотрудников клуба, нет?
Вроде бы я это имя встречал среди свидетелей.
— Совершенно верно, — подтвердила Настя. —
Это системный администратор в клубе «Золотой век».
— Точно! — радостно воскликнул Федулов. —
Теперь вспомнил. Он еще меня в зверинец водил, я там двух щенков брал. Такой
худой, молчаливый. А что с ним?
— Вот я и хотела бы узнать, что с ним. Он мне не
нравится.
— Чем именно? — насторожился майор. — Можно,
я закурю?
— Конечно. — Настя пододвинула ему пепельницу и
тоже потянулась за сигаретой. — Он производит впечатление наркомана, вам
не показалось?
Федулов пожал плечами.
— Да вроде нет… Впрочем, я не особо присматривался, он
же шел как свидетель, а подозревать его у меня не было никаких оснований. А что
вас насторожило?
— Перепады настроения, невнятная речь, попытки спрятать
лицо… Трудно передать словами, просто на уровне ощущений, понимаете?
— Понимаю, бывает. Так вы что, думаете, что это он —
убийца?
— Да ничего я не думаю, — с досадой проговорила
Настя. — Вы посмотрите, какая получается картина. Некто считает себя
потомком рода Румянцевых, имеющим право на старинную усадьбу. Примем это как
допущение и будем танцевать отсюда. Он хочет, чтобы клуб закрыли и усадьбу
освободили. Почему-то он считает, что ликвидация клуба решит его проблему.
Человек в здравом уме так никогда бы не подумал, но у нас человек явно не в
здравом уме, так что он вполне мог нарисовать себе такую перспективу. Итак, он
решает нанести сокрушительный, на его взгляд, удар по клубу и убивает Галину
Корягину, клубную активистку, причем убивает демонстративно таким образом,
чтобы ее смерть напрямую оказалась связана со старинной легендой. Разбитое
зеркало, вырванная из уха серьга. Понимаете?
— Да, — кивнул Федулов, — продолжайте.
— Эффект получился нулевой, убийство прогремело, но на
репутации клуба никак не сказалось. Он выждал полгода и совершил еще одно
убийство, жертвой которого стала Аида Павлова. И снова демонстрация связи с
легендой, зеркало и серьга. Но теперь он пошел дальше. Каким-то образом он
делает так, что легенда становится достоянием общественности.
— Каким? — тут же перебил ее Федулов. —
Девчонка Малец сама все выдумала, это же очевидно. Или вы думаете, что они в
сговоре?
