— Возможно, — согласилась Настя. — Во всяком
случае, я этого не исключаю. Я встречалась с Наташей Малец, а вы?
Федулов угрюмо опустил голову.
— Вот именно, — констатировала она. — Вы не
удосужились, вы же были уверены, что и так все знаете. А Наташа рассказала мне
любопытную историю про некоего Аркадия Вольдемаровича, историка из
Санкт-Петербурга, который услышал об убийствах Павловой и Корягиной и приехал
специально, чтобы собрать материал и заодно рассказать о старинной легенде рода
Румянцевых. Вы сами об этой легенде что-нибудь знали?
— Нет, только из статьи узнал.
— Вот видите. И никто из тех, с кем я разговаривала, о
легенде слыхом не слыхивал, пока не появилась статья. Из чего я делаю вполне
обоснованный вывод о том, что никакой легенды не было, что все это — часть
вполне продуманного плана, хотя и с элементами натурального сумасшествия.
Сначала совершается первое убийство, и преступник придумывает для него признаки
ритуальности, которые соответствовали бы легенде. Другое дело, что, согласно
этому плану, легенду следовало бы обнародовать сразу после убийства Корягиной.
Однако почему-то этого не произошло.
— И почему? — вскинул глаза Дмитрий.
— Да кто ж знает, — Настя улыбнулась. —
Скорее всего, все дело в Аркадии Вольдемаровиче, который должен был приехать и
встретиться с журналисткой. А он почему-то не смог. Может, заболел, может,
какие-то обстоятельства помешали. Но факт есть факт: после первого убийства он
не появился. Прошло время, клуб «Золотой век» процветает, о его ликвидации речь
не идет. Что делает наш сумасшедший потомок?
— Совершает еще одно убийство.
— Совершенно верно. Но при этом он предварительно
убеждается в том, что теперь-то уж Аркадию Вольдемаровичу ничто не помешает
приехать и выполнить свою миссию. Кстати, я не исключаю, что наш псих и этот
историк могут быть родственниками или близкими друзьями. Я сперва было даже
подумала, что Аркадий Вольдемарович и есть убийца, но потом сообразила, что это
могло бы быть возможным в рамках многомиллионной Москвы, а в вашем
восьмидесятитысячном городе риск оказаться узнанным слишком велик. Если убийца
связан с клубом, то он не станет представляться журналистке историком из Питера
хотя бы потому, что она в любой момент может прийти в усадьбу, чтобы уточнить
какие-нибудь детали для своей статьи, и там нарваться на него.
— Согласен. А дальше?
— А дальше снова ничего не происходит. Народ гудит,
некоторые члены клуба перестают посещать усадьбу, но в целом на деятельности
клуба это не сказывается. И вдруг хозяйка парикмахерской клуба обнаруживает в
своем салоне разбитое зеркало.
— Что?! — вытаращил глаза Федулов. — Что вы
сказали?
— То, что вы слышали. Тамара Николаевна Виноградова
пришла утром в свой салон, открыла дверь и обнаружила, что висящее на стене
зеркало разбито. Она не стала поднимать шум, тихонько поинтересовалась у
уборщицы, не она ли разбила. Оказалось, что не она.
— Черт, я ничего об этом не знал, — сердито
проговорил Дмитрий. — Почему она не обратилась в милицию?
— Ну вы сами себя послушайте, Дима! —
расхохоталась Настя. — Как бы вы отреагировали, если бы к вам стали
обращаться по поводу разбитых зеркал? Вы же сразу всех посылаете, вам ли не
знать.
— Тоже верно, — удрученно пробормотал он. —
Но здесь ведь особый случай, здесь маньяк, и каждое свидетельство…
— Дима, вы поймите, о том, что вы искренне хотите найти
маньяка, знаете только вы один. Для всех остальных вы, оперативники, да и вся
милиция в целом — взяточники и бездельники, которые ненавидят народ за то, что
народ мешает им отдыхать. Мы не будем сейчас обсуждать, кто виноват в том, что
люди так думают, но они думают именно так, и это факт, с которым нам придется
считаться. Вернемся к нашим баранам, потому что дальше тоже кое-что
происходило.
— Что еще?
В голосе Федулова зазвучало настоящее отчаяние. Ну еще бы,
улики и факты проходят мимо него, а он ничего не знает. Обидно, понимаешь.
— В декабре, почти перед самым Новым годом, ктото
разбросал в холле главного дома усадьбы клочья волос. Вернее, обрезки,
украденные все в той же парикмахерской у все той же Тамары Николаевны
Виноградовой. Вспомните легенду, там фигурируют вырванные волосы.
— Елки зеленые! Да что ж это такое-то, а? Почему я
ничего об этом не знаю? Теперь совершенно ясно, что маньяка надо искать именно
в клубе или вокруг него. Это что же получается, наш псих сначала совершил два
убийства, а потом начал додавливать ситуацию мелочами?
— Ну, примерно так, — кивнула Настя. — Хотя
это и нелогично, обычно начинают с мелочей и потом постепенно переходят к более
серьезным вещам, но здесь мы не можем апеллировать к обычной логике, поскольку
имеем дело с сумасшедшим. Он мог совершить два убийства и понять, что больше не
может, слишком тяжело. Или слишком опасно. Или вообще не нужно, двух трупов
вполне достаточно, чтобы потом по-тихому, по мелочи добиться своего. Обратите
внимание, оба этих мелких эпизода прямо или косвенно связаны с Тамарой Николаевной.
— А это что, важно? — не понял Федулов.
— Очень важно. Она — любовница Бегорского, владельца
клуба.
— Ну да, я помню, что-то такое мне говорили.
— А вы не обратили внимания, — поддела его
Настя. — Так вот, Бегорский очень привязан к Тамаре, он очень ее любит, и
если она уедет из Томилина, он тоже здесь не останется, он закроет клуб и
больше сюда не вернется. Так что злоумышленнику есть прямой смысл творить свои
безобразия поближе к Тамаре, чтобы у нее нервы не выдержали. А теперь скажите
мне, годится Константин Еремеев на роль такого злоумышленника?
Настя специально не стала ничего рассказывать Федулову о
таинственной встрече у гаража. Пусть подумает и даст ответ на основании того,
что она рассказала, потому что ее рассказ построен исключительно на домыслах, а
вчерашняя встреча с супругами Путилиными — это уже факт, который невозможно
оспорить.
— Да кто его знает, — медленно произнес
Дмитрий. — Может, и годится. Если бы он показался мне сумасшедшим, я бы
еще тогда, год назад, обратил на него внимание. А раз не обратил, значит,
ничего такого мне не показалось. Может, вы ошибаетесь?
— Наверняка, — вздохнула Настя. — Наверняка
ошибаюсь. Но проверить надо. Впрочем, надо проверять все, Дима. Меня начальник
много лет учил, что очень опасно увлекаться одной версией и не проверять
остальные. Я, собственно, к чему все это рассказала вам: мне нужна Алла
Ивановна Ярцева.
— Ярцева? — Майор наморщил лоб, вспоминая. —
Кто это?
— Врач-психотерапевт, она консультировала в клубе два
раза в неделю, несколько месяцев назад переехала с мужем в областной центр.
Дима, что с вами? Вы же сегодня утром первым делом сообщили мне сведения о
Ярцеве, а теперь спрашиваете, кто это?
— Так это его жена, что ли? — догадался Федулов. —
Черт, а я сразу и не связал одно с другим. Илюха мне сказал, что вы
интересовались каким-то Романом Ярцевым в связи с Аидой Борисовной, и попросил
передать… Да я и не вникал, он попросил — я передал.
