Она вернулась в зал и подошла к столику Полосухина.
— Здравствуйте, Валерий Васильевич. — Она
постаралась улыбнуться как можно лучезарнее. — Добрый вечер, Аркадий
Вольдемарович. Или вас зовут как-то иначе?
— Николай Семенович, с вашего позволения. —
Собеседник Полосухина привстал, изображая приветствие. — А мы знакомы?
— С Валерием Васильевичем — да, знакомы, а с вами —
заочно. Ведь это вы приходили к молоденькой журналистке Наташе? Это с ваших
слов она наваляла свою знаменитую статью, правда?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — в голосе
Николая Семеновича проступили надменность и холодное недоумение.
— Да перестаньте, ради бога, — Настя махнула
рукой. — Можно, я присяду?
— Сделайте одолжение.
— А вы чего молчите, Енот? — обратилась Настя к
Полосухину. — Вы тоже не понимаете, о чем я? Я, знаете ли, все думала, как
же так получалось, что охранники никого не видели, кто входил бы в главный дом
и выходил из него, а потом до меня дошло, что никто, собственно говоря, не
входил. И, соответственно, не выходил. Вы там на всю ночь прятались, правда же?
Для вас раздобыть ключи — не вопрос. Да и они вам не больно-то нужны, вы и без
ключей любую дверь откроете. Вы просто не выходили из дома, когда его запирали
на ночь. А ведь охранники проверяют все помещения, прежде чем запереть дом.
Задачка, да?
Полосухин молчал и смотрел на Настю с насмешливой улыбкой.
— Но задачка оказалась, в принципе, несложной, —
продолжала она. — Охранники проверяют помещения клуба и служебные кабинеты
на втором этаже, а вот незанятые гостиничные номера они не проверяют. А чего их
проверять, если в них никто не живет? Они заходят к гостям из других городов,
убеждаются, что те на месте, мирно готовятся отойти ко сну, и на этом проверку
гостиничной части второго этажа завершают. Верно? Да верно, верно, я специально
интересовалась. И ничто вам, Валерий Васильевич, не мешало перед самым
закрытием клуба, примерно без десяти десять, зайти в один из пустых номеров и
обосноваться там на ночь. Конечно, есть опасность, что утром кто-нибудь из
уборщиц все-таки зайдет туда протереть пыль и заметит, что постель смята, но вы
человек предусмотрительный, вы на кровати не спали, ложились на диванчик. А
утречком вы смотрели в окошко и видели, когда уходят уборщицы. Дом снова
запирали, и тут уж вы спускались и осуществляли задуманное. Все просто. Потом
снова уходили в номер и ждали, когда клуб оживет и можно будет спуститься и
сделать вид, что вы тут на работе. Главное — не попасться на глаза проживающим
в других номерах. И это вам вполне удалось.
— Умна ты, матушка, не по возрасту, — крякнул
Полосухин. — Тебе бы в сыске работать.
«Интересно, можно ли рассматривать эти слова как комплимент
моей моложавости? — подумала Настя. — Он уже и на «ты» со мной
перешел, словно я девчонка. Или это попытка принизить меня?»
— Не, — она озорно помотала головой, словно
подчеркивая мнимый юный возраст, — в сыске платят мало. Мне там делать
нечего.
— Мой друг Валерий Васильевич, кажется, как-то
упоминал, что вы социолог. Это так? — вступил то ли Николай Семенович, то
ли Аркадий Вольдемарович.
— Так, — весело улыбнулась Настя.
— Насколько я понимаю, в социологии тоже платят
немного.
— Немного, — охотно согласилась она. — Но
есть масса возможностей подработать. Курсовые, дипломы, рефераты, даже
диссертации. Пиши — не хочу. Спрос большой.
— Вот и писала бы себе, — буркнул
Полосухин. — Чего ты суешь свой нос во все дыры?
Это можно было бы расценить как признание. Настя понимала,
что Полосухин и его дружок уверены в своей неуязвимости. Ничего не докажешь. А
если и докажешь, то к делу не пришьешь, любой следователь откажет в возбуждении
уголовного преследования за малозначительностью. Им ничего не угрожает, поэтому
они особо-то и не отпираются.
— А я, видите ли, женщина, — улыбнулась
она, — и женщина настоящая, стопроцентная. То есть существо жутко
любопытное. И мне стало интересно, почему это все так волнуются, привидений
боятся, маньяков каких-то, про старую легенду без конца вспоминают. Двух
старушек убили. Хотя никакие они и не старушки вовсе, одной всего шестьдесят
восемь было, другой — семьдесят, женщины в самом расцвете.
— Послушайте, девушка, — вступил наконец Николай
Семенович, сделав большой глоток темного пива, — все это очень смешно, и я
удовольствием повеселился бы вместе с вами, если бы понимал, зачем мы должны
все это выслушивать. Вы нас ни с кем не перепутали?
«Ну вот, и этот тоже назвал меня девушкой. Неужели я так
хорошо выгляжу? Что-то сомневаюсь, — мелькнуло в голове у Насти. —
Дешевый прием, чтобы подчеркнуть мою ничтожность рядом с такими солидными
людьми».
— Ну что вы, как можно! Разве можно Лерку Енота с
кем-нибудь перепутать? Да его не только все сыщики России, его даже социологи
вроде меня знают. Правда, для этого нужно иметь знакомых сыщиков. Так у меня
они есть. И вас, господин Енот, они отлично помнят.
— Слышь ты, зеленая, — процедил сквозь зубы
Валерий Васильевич, — я от своего прошлого не отрекаюсь, что было — то
было, но, как говорится, не пойман — не вор, а я именно что не пойман. И с этим
делом давно завязал. На пенсии я, поняла? Я тебе сейчас в чем хошь признаюсь,
потому как по моим художествам срок давности вышел. А ничего нового ты мне не пришьешь,
и думать забудь.
— Да господь с вами, Валерий Васильевич, кто я такая,
чтобы дело вам шить? А вот местные опера с удовольствием поспрашивают вас о
том, кто заказал вам эти ваши фокусы в усадьбе. Вы совершенно правы, фокусы на
уголовное дело никак не тянут, так что вы можете чувствовать себя спокойно.
Максимум, что лично вам угрожает, это увольнение. Ну и не больно страшно,
правда? Вы себе и другую работу найдете, анкета-то у вас чистая, и трудовая
книжка наверняка имеется, хоть и липовая. Правда, с жильем туго придется, но вы
уж как-нибудь справитесь, решите вопрос. А для вас, Аркадий Вольдемарович,
перспективы вообще самые радужные. Вас ведь тоже наняли, правда? Или вы лично
заинтересованы в ликвидации клуба и покупке усадьбы? Да нет, вряд ли, — она
с сомнением покачала головой, — нет у вас таких денег, не тянете вы на
олигарха. Вы обыкновенный наемный работник. Но вот ведь какая незадача, господа
хорошие: на местном ОВД висят два нераскрытых убийства, и вы оба — самые
чудесные подозреваемые, каких только можно придумать. Особенно господин
Полосухин со своей выдающейся биографией. Как вы думаете, трудно будет
приспособить вас к убийствам Корягиной и Павловой?
Полосухин начал медленно подниматься со своего места.
— Слышь, ты…
— Я думаю, не очень, — сказала Настя как ни в чем
не бывало. Краем глаза она заметила через окно подъехавший автомобиль, из
которого вышли Федулов, Вторушин и еще один милиционер в форме и с
автоматом. — Было бы желание. Да вы сядьте, рано еще вставать, еще никто
не приехал.
