— Как?
— Харлампием Аколуфьевичем Корягиным.
— Как-как?!
— Харлампием Аколуфьевичем, — со светлой и
какой-то отрешенной улыбкой повторила Татьяна. — Это из греческого: «хара»
— радость, «лампий» — светиться, блистать, «аколуф» — сопровождающий. Получился
бы торшер, который своим светом сопровождает радость. Разве плохо?
* * *
С любовником Татьяны Корягиной, двадцативосьмилетним
Леонидом Вешняком, Настя встретилась у него дома. Леонид, судя по всему,
предпочитал вести ночной образ жизни, и, когда Настя позвонила ему около
четырех часов дня, он только-только проснулся, даже позевывал в трубку.
Квартира у него была в самом центре Костровска, в двух
кварталах от массажного салона «Релакс». Маленькая, чисто убранная,
обставленная в стиле хай-тек, она резко отличалась от обстановки в кабинете его
подруги. Сам Леонид был белокурым красавцем, изящным, грациозным, с
ангелоподобным нежным лицом и голубыми глазами. Манеры у него оказались
обворожительными, голос — вкрадчивым, но в целом он производил на Настю
впечатление опасного коварного зверя, готовящегося к прыжку со спины. Такой
будет вцепляться не в горло, а в холку. Впрочем, чему тут удивляться? Если бы у
парня не было железного стержня, вряд ли он обратил бы на себя внимание такой
женщины, как Татьяна Корягина.
Леонид без малейших колебаний подтвердил рассказ своей
любовницы о том, что Татьяна давно знала о завещании не в свою пользу и
совершенно по этому поводу не убивалась. О самой же Татьяне он говорил любовно
и ласково, дескать, и красавица она, и умница, и вообще просто сокровище. При
этом взгляд его теплел, а интонации становились мягкими. Татьяну он называл
Татой.
— Я сам никогда не видел Таточкину маму, но мне Тату
очень жалко.
— Почему? — спросила Настя. — Ведь она,
кажется, не горюет о матери.
— Вот потому и жалко! Понимаете, я вырос в хорошей
дружной семье и до сих пор поддерживаю с родителями очень добрые отношения,
теплые, доверительные. Они продолжают обо мне заботиться, хотя мне уже скоро
тридцать стукнет, и я о них забочусь, как могу. Я всегда любил и мамулю, и
папу, и они меня любили и любят. И мне жаль, что у Таточки все так сложилось и
ей не довелось испытать ни любви, ни заботы, ни тепла. Зато теперь я стараюсь
Тату побаловать, порадовать, она для меня — маленькая недолюбленная девочка,
мне порой хочется взять ее на руки и потетешкать, — он смущенно
улыбнулся. — Вам, наверное, смешно это слышать, ведь я намного моложе
Таты, да и по комплекции мы совсем разные.
— Нет-нет, что вы, — торопливо принялась
разуверять его Настя, — это совсем не смешно.
Он предложил кофе, но Настя отказалась, она уже договорилась
о встрече со Старковым — Анатолий Владимирович пригласил ее на ужин.
* * *
Ужинали они в том же ресторане, в котором уже встречались:
Настя любила китайскую кухню, а других китайских ресторанов в Костровске не
было. Разговор был легким, ни к чему не обязывающим и приятным. Повспоминали
покойного Эдуарда Петровича Денисова, обсудили кое-каких общих знакомых, поделились
впечатлениями о ситуации в милиции и в криминале, Настя поведала о своих
беседах с Татьяной Корягиной и ее любовником Вешняком.
— Кстати о Вешняке, — хитро улыбнулся Анатолий
Владимирович. — Видите вон тот столик, за которым сидят три девицы? Одна из
них — любовница Вешняка. Вон та, в синей кофточке.
Настя повернула голову в указанном направлении и увидела
хорошенькую девушку с длинными каштановыми волосами слишком красивого оттенка,
чтобы быть натуральным, с ярким макияжем, но не вульгарным, очень умело
наложенным. Девушка стройненькая, с хорошей фигуркой и живой открытой улыбкой.
Любовница Вешняка! Ну надо же…
— Вы уверены? — спросила она. — Все-таки
Вешняк практически гражданский муж Татьяны.
— Я вас умоляю! — рассмеялся Старков. — Я,
знаете ли, никогда не верил в стабильность отношений при такой разнице в
возрасте и в социальном положении. Татьяна — бой-баба, бандерша, которая сама
себя сделала, все сама заработала, создала и поставила на ноги салон и теперь
гребет большие деньги, а он? В прошлом — мальчик по вызову для богатеньких
скучающих дамочек, пытался найти спонсоршу в Москве, думал, что там можно
успешно поторговать внешностью, но ничего не вышло, в столице и получше
мальчики есть. Пришлось ему возвращаться и обходиться местными спонсорами.
Ленечка хочет сниматься в кино или быть моделью, пока личико свежее и фигурка
не расплылась, он очень тщательно собой занимается: фитнес, обертывания,
капсулы, массажи и так далее. Никому, кроме Танюшки Корягиной, он не нужен,
потому что нищий, как церковная мышь, и не умеет зарабатывать ни руками, ни
мозгами.
— И что, Татьяна оплачивает его погоню за красотой?
— Конечно. Он любит шмотки, хорошие рестораны, красивый
отдых, периодически составляет портфолио в надежде, что его заметят, и все это
Танюшка ему позволяет. Типичный альфонс. Но, — Старков поднял
палец, — Леня не тряпка, в нем чувствуется какой-то стержень.
— Да, — согласилась Настя, — я тоже это
почувствовала. Что-то в нем есть, какая-то готовность к прыжку, что ли… Но
неужели Леня не боится при такой спонсорше иметь еще одну любовницу? Ведь,
насколько я понимаю, Татьяна имеет все возможности мокрого места от него не
оставить, если что.
— Боится, а как же, — усмехнулся Старков, —
поэтому и прячется. Он очень осторожен, никогда не приводит девочку к себе
домой, встречается с ней где-то в потайных местах, чтобы не дай бог никто не
увидел и Таньке не стукнул.
— А как же вы узнали, если они прячутся? — с
любопытством спросила Настя.
— Ну, Настенька, в этом городе есть мало такого, о чем
я не знал бы, — улыбнулся Анатолий Владимирович. — Я же здесь прожил
всю жизнь и много лет работаю в системе безопасности, а это подразумевает
владение информацией. Я, конечно, знаю не все и не смогу ответить на любой ваш
вопрос, зато я всегда точно знаю, как, где и у кого узнать ответ.
— А про эту девочку, про любовницу Вешняка, вы
что-нибудь знаете?
— Ничего. Она меня не интересует. Но если нужно, я все
узнаю. Нужно?
— Да нет, пока вроде не нужно, — задумчиво
проговорила Настя. — Но я буду иметь в виду вашу готовность помочь, если
понадобится. А девочка хорошенькая, правда?
— Ничего особенного, — отмахнулся Старков, слегка
поморщившись, — просто умеет себя подать, умеет правильно накраситься и
одеться, а так — самая обыкновенная.
— Но, наверное, в ней что-то есть, раз такой красавчик
обратил на нее внимание, — заметила она.
— Наверное, — согласился Анатолий
Владимирович. — Может, у нее характер необыкновенный. Или умище огромный.
Они оба одновременно кинули взгляд на девушку и рассмеялись.
При всем ее очаровании на гиганта мысли она была мало похожа.
Насте нужно было решить еще одну проблему: найти
квартирантку Галины Ильиничны. По имевшимся в уголовном деле документам она
была родом из поселка Петунино Костровского района.
