— И о том, что у вашей жены был любовник, тоже не
знали?
— Не знал.
— Да врешь ты все, — снова вступил Федулов. —
Знал ты про Еремеева. И выследил наконец свою жену вместе с ним. И расправился
одним махом с обоими. Ну? Вспоминай, Ярцев, вспоминай, ведь все же очевидно,
все улики против тебя. Ты напился и впал в беспамятство. И в ярость. Поехал и
убил обоих.
Оперативники «трясли» несчастного похмельного мужика еще
долго, но толку не было никакого. У него болела голова, его подташнивало, ему
было плохо, и он ничего не помнил.
* * *
В холле главного дома усадьбы повесили портрет Кости
Еремеева с траурной лентой через уголок, под портретом поставили столик с
цветами. Настя по старой сыщицкой привычке заняла свой пост с самого утра: ей
было интересно, как люди будут реагировать на известие о гибели Константина,
что будут говорить, какие соображения и версии высказывать. Особенно
интересовала ее реакция супругов Путилиных. Она сидела в углу холла, скрытая
колонной от взглядов тех, кто входил в главный дом, и внимательно наблюдала.
Первыми появились сотрудники клуба — администратор,
преподаватели, Вера Алексеевна Бегорская, Саня Беляков и его жена Лена, дочь
Андрея Сергеевича. Потом спустились завтракать гости из гостиничных номеров. К
началу двенадцатого стали приходить члены клуба. Костин портрет сразу привлекал
внимание, все останавливались, горестно качали головами, обсуждали смерть
молодого мужчины оживленно, но вполголоса. Впрочем, Насте все было отлично
слышно. В коротком некрологе не было сказано ничего о причине смерти, просто
«трагически погиб», и версий у обсуждающих было немного: попал под машину,
разбился в автокатастрофе, покончил с собой, не вынеся тяжести постигшей его утраты.
Слово «убили» не прозвучало ни разу. А именно этого слова Настя и ждала с таким
нетерпением.
Около часу дня в холл вошли супруги Путилины. Настя вся
превратилась в слух. Однако напрягалась она напрасно: истошный крик Путилиной
буквально разорвал степенную негромкость клуба. Женщина схватилась за сердце и
упала на пол, тут же началась суета, все забегали, стали вызывать «Скорую»,
искать сердечные капли, а ее муж, покачиваясь, отошел в сторону и присел на
диванчик метрах в трех от Насти.
Настя подошла к нему, села рядом, взяла за руку.
— Юрочка, Юрочка, сыночек, как же так… — бормотал
Путилин, словно не замечая ее присутствия.
Вот, стало быть, как Костя Еремеев никакой не Костя Еремеев,
а вовсе даже Юрий Путилин. Очень интересно.
— Это ваш сын? — спросила Настя, чтобы с чего-то
начать разговор.
Путилин молча кивнул.
— Он от кого-то скрывался? Жил по чужим документам?
Путилин вдруг повернулся и крепко ухватился за ее руку.
— Вы никому не скажете? Вы ведь не скажете, правда?
— Но это бессмысленно, — мягко проговорила Настя,
поглаживая пальцами кисть пожилого мужчины, — вашего сына уже нет, и
правда о нем ему уже не повредит. Вы лучше расскажите мне все, вам будет легче.
Вы хотите знать, как он погиб?
— Его убили, — не задумываясь ответил
Путилин. — Его все-таки нашли и убили.
Юрий Путилин был действительно компьютерным гением и уехал в
Москву искать достойное применение своим способностям. Но таких гениев в
столице пруд пруди, и найти высокооплачиваемую интересную работу сразу не
получилось. Зато его заметили и привлекли к своим махинациям не вполне честные
люди, которые рассудили, что обворовывать банки куда прибыльнее, чем собирать
крохи у частных лиц. Юрию хорошо заплатили за то, чтобы он вскрыл сервер
крупного банка и перевел деньги на нужные счета. В какой-то момент Юрий
испугался, й когда ему предложили вторую операцию — отказался. Но выяснилось,
что его наниматели отказов не принимают, более того, они расценивают отказ как
намерение «соскочить и ссучиться». Ему начали угрожать, а когда поняли, что он
по-настоящему напуган и в любой момент может пойти с повинной, угрозы приобрели
такой характер, что Юрий понял: убьют и глазом не моргнут.
Он спрятался в родном городе, поближе к родителям, раздобыл
фальшивый паспорт и устроился на работу в усадьбу, где его родители посещали
компьютерные курсы. Работа его привлекла тем, что давала жилье и можно было
никуда не выходить.
Боялся он не зря, к родителям приезжали люди из Москвы,
требовали сказать, где Юрик. Искать его в клубе, рядом с домом, среди
пенсионеров им и в голову не пришло. Родители сына не выдали, но тоже очень
испугались, поняли, что это не шутки, что все всерьез. Впоследствии эти же
самые люди приезжали еще раз, спрашивали, не объявлялся ли сынок, то есть
попыток разыскать Юрия они не оставили.
Теперь Путилины ходили в усадьбу каждый день, участвовали во
всех мероприятиях клуба, чтобы оправдать свое постоянное присутствие и таким
образом встречаться с сыном. Они его подкармливали, носили домашние пирожки и
котлеты, старались улучить любую возможность, чтобы побыть вместе и поговорить.
Сын их очень любил.
— Знаете, тут была одна история, — говорил
Путилин. — Даже не знаю, как сказать… Кто-то предложил Юрочке совершить
убийство.
— Кто предложил? — быстро спросила Настя.
— Не знаю, Юра не рассказывал.
— А кого нужно было убить?
— Тоже не знаю. Да разве в этом суть? Понятно ведь, что
Юрочка отказался. Но он очень расстроился, очень.
— Почему? — не поняла Настя.
— Он говорил, что один раз ошибся, оступился, потом
вынужден был скрываться, жить по чужому паспорту и под чужим именем, всем врать
про погибшую семью, чтобы оправдать свою неразговорчивость и свой образ жизни,
он ведь боялся лишний раз выйти за территорию… А кончилось все тем, что его
считают способным убить человека за деньги. Это его страшно огорчило.
— Что же, Юрий так и был одиноким? Он ведь молодой
мужчина.
— У него был здесь роман с докторшей, мы с матерью
знали об этом. Но она замужняя, осенью у них все кончилось, и она с мужем
уехала куда-то.
— А эта женщина знала правду о вашем сыне? Он ей
рассказывал, как его зовут на самом деле?
— Что вы, как можно! Он и ей врал, что у него семья
погибла. Они потому и сблизились, у нее тоже в семье несчастье произошло. Так и
нашли друг друга две отчаявшиеся души.
Настя краем глаза наблюдала за суетой вокруг Путилиной, над
которой склонились приехавшие врачи «Скорой помощи», и удивлялась тому, что
Путилин словно забыл о жене, о том, что у нее сердечный приступ. Он, кажется,
даже не боится, что она может умереть. Для него сейчас важно только одно: его
сына больше нет в живых. А рядом сидит человек, готовый слушать, с которым
можно поговорить о Юрочке и таким образом продлить иллюзию присутствия сына
среди них. Зато жена с сердечным приступом — это точное и бесповоротное
доказательство беды.
