— Это люди, которые уже заканчивали трудовую
деятельность, когда началась компьютеризация, они не успели ничему научиться и
теперь фактически оторваны от жизни, а ведь владение компьютером позволило бы
им вернуться к активному общению, которого пенсионерам обычно так не хватает.
Они могли бы переписываться по электронной почте и друг с другом, и с
родственниками в других городах, да даже с собственными внуками, живущими на
соседней улице. Внуки-то к бабушке с дедушкой не больно приходят, а вот
переписываться по «мылу» будут с удовольствием, потому что дети любят
компьютеры и готовы сидеть за ними часами. Кроме того, широчайший выход в мир дает
Интернет, можно найти любую информацию и друзей по любому хобби и в любой сфере
интересов. Найти, начать переписываться, потом, может быть, встречаться. В
общем, я понял, что компьютерная грамотность старикам совершенно
необходима, — с горящими глазами объяснял Бегорский. — Но тут
возникают две проблемы: людей нужно научить пользоваться компьютером, учитывая
возрастные особенности, плохое зрение, плохой слух, ограниченную подвижность
пальцев, низкую скорость действия, и людям надо дать доступ к компьютерам,
потому что далеко не каждый пенсионер имеет возможность его купить. Вот в
решении этих задач и была суть моего клуба. Я начал его с двух компьютерных
классов и компьютерного зала. В классах я организовал обучение по специально
разработанной программе, рассчитанной на пожилых людей, консультировался с
геронтологами, офтальмологами, лор-врачами, в общем, задействовал кучу
специалистов. А в компьютерном зале сделал что-то вроде интернет-кафе, где
люди, уже умеющие обращаться с компьютерами, могли бы работать. Обучение
бесплатное, пользование интернет-кафе — платное, но плата чисто символическая,
мизерная.
— И что, проект окупается? Дает прибыль? —
поинтересовалась Настя.
— Да бог с вами! — Бегорский весело
рассмеялся. — Это же не коммерческий проект, это чистая
благотворительность, которую я, к счастью, могу себе позволить.
Постепенно клуб «Золотой век» расширял направления
деятельности, посещающие его пенсионеры уже занимались не только компьютерами,
а на обучение стали приезжать люди из соседних городов и даже из областного
центра. Бегорский заранее позаботился о том, чтобы таким гостям было где
остановиться.
— Впрочем, все это детали, которые вы увидите на месте,
я сейчас не буду на них останавливаться, вам все покажут. Перейду к главному.
Почти год назад была найдена убитой одна дама, посещавшая мой клуб, а спустя
полгода — еще одна. У обеих на груди найдено разбитое зеркало, из одного уха
вырвана серьга, и обе задушены, одна — шерстяным шарфом, другая — шелковым, то
есть картина убийства абсолютно одинаковая. Преступления не были раскрыты, зато
в местной газете появилась совершенно дурацкая статья, которая спутала мне все
карты. Вот, прочтите, я специально захватил. Вы почитайте, а я потом продолжу.
Он протянул Насте тонкую зеленую папку, в которой лежала
вырезанная из газеты статья. Настя достала из сумочки очки для чтения и
углубилась в текст. Читать было неудобно, серый тяжелый январский свет едва
проникал через тонированное стекло автомобиля, Настя морщилась, щурилась,
подносила текст поближе к окну и наконец одолела душераздирающую историю рода
Румянцевых-Лобановых. Она вернула папку Бегорскому, убрала очки в сумку и
приготовилась слушать дальше.
Оказалось, статье многие поверили и, что еще хуже, сделали
далеко идущие выводы: в усадьбе или где-то совсем рядом с ней находится
психически больной потомок бывших владельцев усадьбы, который недоволен тем,
что в ней теперь находится клуб, и хочет добиться того, чтобы клуб развалился и
в конце концов закрылся. Число членов клуба, переставших приходить в усадьбу,
стало расти, три человека из персонала уволились, и не почему-нибудь, а именно
из-за страха стать жертвой сумасшедшего убийцы. Сам Бегорский насчет маньяка из
рода Румянцевых не очень уверен, он склонен думать, что у этих событий может быть
совсем другое объяснение. Некоторое время назад ему стали поступать предложения
закрыть клуб или перевести его в другое место и продать усадьбу, которая после
реставрации стала весьма лакомым куском. У него есть информация, что на усадьбу
нацелились люди, связанные с семьей мэра города. Эти люди хотят сделать в
усадьбе не то элитный бордель, не то дом приемов с шикарным рестораном и
гостиницей, короче, зарабатывать деньги. Предложения о продаже Бегорский
отверг, после чего были предприняты несколько попыток запугать его. Андрей
Сергеевич и вообще-то не из пугливых, но вдобавок человек предусмотрительный и
оформил все таким образом, что его смерть ни на что не влияла: он составил
завещание, в соответствии с которым усадьба в случае его смерти переходит в собственность
холдинга, а не родственников, а у холдинга ее отобрать крайне затруднительно,
так что убивать Бегорского нет никакого смысла. Завещание было открытым, и
Андрей Сергеевич постарался, чтобы о его содержании знало как можно больше
людей. Именно поэтому заинтересованные в покупке усадьбы люди и добиваются
того, чтобы он отказался от усадьбы добровольно.
— Так что я не исключаю, что оба этих убийства
организованы теми, кто хочет развалить мой клуб и вытеснить меня из усадьбы и
из Томилина. Тем более имели место еще кое-какие события, вам о них расскажут
на месте очевидцы, — закончил он повествование.
— Вы должны отдавать себе отчет, что найти преступника
в чужом городе мне будет очень сложно, — предупредила Настя. — Ведь
томилинская милиция наверняка сделала все возможное, чтобы найти убийцу, а у
них средств и возможностей куда больше, чем у меня. Вся ваша затея кажется мне,
вы уж простите, весьма сомнительной.
— Уточняю задачу: я не жду, что вы найдете убийцу и в
наручниках приведете в милицию. Мне нужно, чтобы вы развеяли слухи о том, что
эти убийства связаны непосредственно с усадьбой и моим клубом. Мне нужно, чтобы
люди перестали бояться, чтобы персонал не увольнялся, а члены клуба продолжали
его посещать и привлекали новых гостей. Если вы решите эту задачу, я буду
вполне удовлетворен. Мне рекомендовали вас как хорошего профессионала, и я не
собираюсь лезть к вам с советами, вы сами придумаете, что и как надо делать. В
усадьбе предупреждены о вашем приезде, и вам будут оказывать всяческую помощь.
Очень интересно! И о чем же предупреждены в усадьбе? О том,
что хозяин привезет частного детектива, который будет искать убийцу? Умно,
ничего не скажешь, особенно если учесть, что убийца вполне может оказаться
среди персонала или членов клуба.
— И что коцкретно вы сказали? — спросила Настя.
— Как мы и договорились с вашим шефом: вы — социальный
психолог, изучающий проблемы социальной адаптации после окончания трудовой
деятельности. Вы сможете общаться со всеми, с кем пожелаете, задавать любые
вопросы, смотреть любые документы.
Ну, слава богу, ума хватило. Настя с облегчением перевела
дух. Но Стасов тоже хорош, мог бы и предупредить ее, а не договариваться с
заказчиком за ее спиной.
И снова в ней поднялась волна какого-то тошнотворного,
вялого негодования: вот он, хлеб негосударственной службы, сколько же унижений
надо нахлебаться, чтобы съесть свой законный кусок!
