Отец Юрия Путилина рассказывал, что кто-то предлагал его
сыну совершить убийство. А если это была Алла, которая решила избавиться от
Аиды Борисовны как от помехи удочерению? Юрий отказался, и тогда… Тогда Алле
пришлось искать другого исполнителя, и она обратилась к своему бывшему
любовнику. Долг-то надо или отдавать, или отрабатывать. Отдавать нечем, стало
быть, придется выполнить работу. И Федулов берется устранить Аиду. Ему приходит
в голову блестящая мысль: инсценировать убийство Аиды Борисовны под совершенное
тем же маньяком, который за полгода до этого убил Галину Ильиничну Корягину.
Дмитрию прекрасно известны все детали того преступления, даже те, которые неизвестны
широкой публике, и ему не составляет труда сделать все так, чтобы второе
убийств во оказалось точной копией первого. Кроме того, убив Аиду, он забирает
у нее ключи от квартиры, приходит к ней домой и уничтожает всю переписку
Павловой с Полиной Солодко. Отныне никто не сможет связать смерть бывшего
следователя с этой девочкой и попытками Ярцевых ее удочерить. Потом
возвращается и кладет ключи на место, в сумку. Но для этого нужно было убить
Павлову в таком месте, чтобы труп нашли не сразу, иначе нет гарантии, что
удастся вернуть ключи. И он выбирает тихое место, куда до утра никто не придет.
Как Федулову удалось заманить Аиду Борисовну на стройку? Как-то удалось, но это
не столь важно, ведь они были знакомы, и предлог можно было использовать любой.
Он все продумал и практически ничем не рисковал.
Что же происходит потом? Полинка по-прежнему отказывается от
удочерения, горюет по Аиде и ходит к ней на кладбище, и Алла вынуждена
смириться со своим поражением. Она уезжает с мужем в областной центр, подальше
от постигшей ее трагедии и от всей этой страшной истории, а заодно и подальше
от Кости Еремеева, который, прекрасно понимая, по чьей инициативе и почему была
убита Аида Борисовна Павлова, становится источником неприятных эмоций для Аллы.
Их роман закончен, слабый, но в общем-то неплохой парень Костя Еремеев, он же
Юрий Путилин, не смог продолжать близкие отношения с женщиной, способной на
организацию убийства, а сама эта женщина не смогла и не захотела оставаться
любовницей того, кто слаб и не готов ради нее на все.
Однако возродившаяся активность по поиску убийцы и интерес
Насти к Аиде Борисовне и к Косте насторожили и обеспокоили Аллу, которая
благодаря Федулову отлично знает, что Анастасия Каменская никакой не социолог,
а вовсе даже сыщик, занимающийся раскрытием убийств Корягиной и, что самое
неприятное, Павловой. Ярцева боится, что, если на Костю нажать, он все
расскажет. И она принимает решение, что бывшего любовника надо заставить
замолчать. И снова обращается к Федулову, ведь одним только убийством Аиды он
свой долг еще не отработал. Дмитрий понимает, что Аллу надо остановить, иначе
этому не будет конца. И он придумывает убийство одновременно Аллы и Кости, но
такое, чтобы в нем обвинили Романа, мужа Аллы, на которого можно будет повесить
преступление, совершенное на почве ревности, ведь о романе Аллы с Костей знали
все в клубе «Золотой век», так что в свидетельских показаниях недостатка не
будет.
— Вот как-то так примерно, — констатировала
Настя. — Только доказывать пока нечем.
— Да, — согласился Вторушин, — все улики у
нас косвенные. Вы меня огорошили, Анастасия Павловна. Не могу поверить, чтобы
Димка… Но и вашим аргументам не поверить не могу, вы очень убедительны. Прямо
мозги кипят.
— Федулов выезжал в адрес, когда Ярцева
задерживали? — спросила она.
— Конечно. И я выезжал.
— Он участвовал в осмотре машины?
— Да, залезал в салон, смотрел там что-то, ключи из
замка вытаскивал.
— Плохо, — огорченно покачала головой
Настя. — Значит, никакая экспертиза уже не поможет, все следы Федулова в
салоне машины Ярцева будут иметь объяснение, подтвержденное кучей свидетелей.
— А если наскоком?
— То есть?
— Ну, вы же, наверное, знаете, что менты колются легче
и быстрее других преступников. Если уж мы беремся совершать преступления, то
настолько уверены в том, что нас не поймают, потому что мы — профессионалы и
все продумали на пять с плюсом, что даже не готовимся к защите и оправданию.
Для нас обвинение всегда огромная неожиданность. Может, попробовать прижать
Димку чем-нибудь неожиданным, чтобы он растерялся?
— Чем, например? Кстати, — спохватилась
она, — вы детализацию звонков на мобильный Ярцева запрашивали?
— Да, уже получили. Там нет ничего такого, что
привлекало бы внимание.
— А на мобильный Аллы?
— Да как-то не нужно было, — пожал плечами
Вторушин. — А вы считаете, что нужно?
— А как же, Илья! — Глаза у Насти
загорелись. — Запрашивать детализацию звонков Федулова вы не можете, это
опасно, он сразу об этом узнает, а вот звонки Аллы — это нормальный оперативный
интерес. И мы сразу узнаем, с какой интенсивностью и когда именно они с
Дмитрием разговаривали в последнее время. А заодно и выясним, как общались Алла
и Путилин, постоянно или тоже только в последнее время. Вы сможете сделать это
быстро и, желательно, не привлекая внимания?
— То есть без официального запроса? — усмехнулся
капитан. — Знаете, жизнь в провинциальном городе кое в чем выгодно
отличается от жизни в столице: у нас можно практически любой вопрос решить на
уровне личных связей. Правда, у нас и информация расходится быстрее.
— Но вы рискнете? — она с надеждой посмотрела на
Илью.
— Куда ж я денусь.
Настя посмотрела на часы и охнула: второй час ночи, ворота
закрыты. Если Илья сейчас будет покидать территорию усадьбы, то ему придется
пройти пост охраны, где его обязательно зафиксируют. А есть ли гарантия, что
никто из охранников не знаком с Федуловым и уже рано утром Дмитрий не будет
знать о том, что его коллега ночью был у Каменской? Нет такой гарантии, не зря
же Илья только что сказал об особенностях города. Что же делать?
— Илья, вы меня, конечно, извините, но вам придется
остаться у меня до утра, — твердо сказала она. — Если мы не хотим
вспугнуть Федулова раньше времени, то вам придется пойти на определенные
жертвы.
— А вам? — улыбнулся Илья. — Или посторонний
мужик за стенкой ночью — это для вас не жертва?
— Для меня — нет, я привыкла, — улыбнулась она в
ответ. — У меня есть… то есть был коллега, который систематически ссорился
с женой и просился переночевать у меня в однокомнатной квартире. И ничего,
как-то мы с ним умещались.
— И когда я смогу вас покинуть?
— Не раньше десяти утра. До десяти ворота закрыты, и
охранники записывают всех, кто входит и выходит. Здесь такие порядки.
— Кошмар! Мне к десяти надо быть на службе… Ладно,
что-нибудь придумаю. Позвоню, навру. Не в первый раз. Но я вас действительно не
стесню, если останусь на ночь?
— Действительно не стесните. Я вас уложу здесь, в этой
комнате, на диване. В ванной есть чистое полотенце и зубная щетка в упаковке.
Только вот насчет побриться я не уверена.
